Мюнхенская презентация грузинского премьера

В Мюнхене 2 февраля завершила работу юбилейная (50-я по счету) конференция по безопасности. Этот форум традиционно привлекает внимание ведущих политиков, руководителей транснациональных корпораций, экспертов-международников. Многим памятно выступление российского президента Владимира Путина на 43-й конференции в 2007 году, после которой словосочетание "Мюнхенская речь" стало своеобразным фирменным знаком внешней политики РФ середины 2000-х годов.

За последние годы трибуна форума в столице Баварии не раз использовалась и для обсуждения острых проблем Большого Кавказа. Но, пожалуй, наиболее жесткие и эмоциональные оценки положению дел в самом турбулентном регионе постсоветского пространства звучали из уст третьего президента Грузии Михаила Саакашвили. Так, в феврале 2011 года он апеллировал к лидерам западного мира по поводу необходимости политического давления на Москву с целью корректировки грузинского направления ее кавказской политики. В 2012 году он выражал готовность увеличить военный контингент своей страны в Афганистане. Этим способом бывший лидер Грузии стремился облегчить получение натовской "путевки". Конечно же, Саакашвили никогда не упускал возможности для продвижения образа Грузии, как форпоста западного мира и демократического реформаторства, неизменно противопоставляя грузинскому пути "консервативную и архаичную" Россию.

В 2014 году кавказские сюжеты были оттеснены на второй план обсуждением положения дел на Ближнем Востоке, взаимоотношений между Сербией и Косово, а также вызовов безопасности в киберпространстве. Значительный интерес вызвало выступление главы МИД РФ Сергея Лаврова, в котором он подробно остановился на анализе ситуации на Украине. Тем не менее, выступление в Мюнхене нового премьер-министра Грузии Ираклия Гарибашвили в силу нескольких причин привлекло к себе внимание.

Во-первых, это было первое выступление главы грузинского правительства на влиятельном международном форуме после окончания президентских выборов и ухода Михаила Саакашвили. В определенной степени оно стало его серьезной внешнеполитической презентацией. Во-вторых, оно состоялось в канун открытия сочинской Олимпиады. На сегодняшний день это событие наряду с затяжными конфликтами и внутриполитическими кризисами находится в фокусе всеобщего внимания. Заинтересованных игроков волнуют вопросы безопасности как олимпийских делегаций, так и Юга России в целом. Весьма показательно, что 4 февраля президент Обама провел в Белом доме совещание с участием вице-президента Джо Байдена, директора ЦРУ, а также представителей ФБР и Пентагона, в ходе которого обсуждались вопросы обеспечения безопасности американских спортсменов и тренеров на предстоящей Олимпиаде.

Естественно, одним из сюжетов в рамках сочинского контекста является и нормализация

грузино-российских отношений. Ведь еще полтора года назад руководство кавказской республики не исключало возможности бойкота игр. Более того, оно делало это не теоретически, а постоянно апеллируя к деловым, политическим кругам и общественному мнению западных стран, провоцируя обсуждение "геноцидов" на Северном Кавказе и продвигая контакты с различными националистическими движениями внутри России. Но даже после того, как к власти пришла коалиция "Грузинская мечта", вопрос об участии грузинских спортсменов в играх был решен не сразу. После согласия НОК Грузии на отправку спортивной делегации данное решение было на некоторое время "подвешено" после инцидента с олимпийской эстафетой, в которую был вовлечен и российский офицер – участник августовской войны 2008 года.

Как бы то ни было, а выступление Ираклия Гарибашвили в столице Баварии стало своеобразным подведением предварительных итогов нормализации отношений Грузии с северным соседом.

В-третьих, оценки презентации грузинского премьера были важны и в контексте разворачивающегося украинского кризиса. Несмотря на все перемены последних лет в киевских и тбилисских коридорах, Грузия и Украина продолжили стратегическую кооперацию. И внутри различных групп нынешней грузинской элиты и особенно экспертного и журналистского сообщества украинский кризис воспринимается не столько, как проблема внутренней политики этой страны, сколько, как частное проявление большого геополитического противостояния Москвы и Запада. В итоге многие вопросы украинской повестки дня зачастую без должного критического осмысления переносятся на грузинскую почву. Грузия при таком подходе рассматривается, как следующий вероятный "кандидат" на немилость Москвы, а сама Россия – как некая имманентная угроза для всех ее соседей. В поражении "Майдана-2" некоторые политики и общественные деятели Грузии видят перспективу усиления российского давления на Тбилиси.

Практика не раз доказывала отсутствие прямых взаимосвязей между действиями России на Украине и в Грузии. Вспомним, как после "пятидневной войны" Кремль пошел на пролонгацию Большого договора с Украиной, несмотря на то, что тогда ее президентом был не просто соратник, но и друг Михаила Саакашвили Виктор Ющенко. Однако представления о России, как иррациональной силе, до сих пор лелеющей мечту о восстановлении СССР, живучи.

В-четвертых, у Гарибашвили, конечно же, помимо внешних адресатов есть и своя грузинская аудитория, которая сравнивает его с представителями прежней власти. И пытается оценивать эффективность нового премьера с точки зрения защиты национальных интересов. И в этой связи совсем не случайно то, что некоторые фигуры из ближнего круга Михаила Саакашвили (Гига Бокерия) сделали чрезвычайно жесткие оценки выступления нынешнего главы кабинета в Мюнхене, усмотрев в нем едва ли не сдачу позиций в пользу России.

Насколько же содержательной была речь грузинского премьера на влиятельном международном форуме? Какие сигналы от "новой Грузии" ему удалось отправить, а какие прозвучали в старом стиле?

Выступление Гарибашвили было полезно, как минимум, с точки зрения лучшего понимания мотивов и движущих сил политики нормализации. Премьер отметил все основные достижения последнего года. Это и смена риторики в отношении Москвы, и начало прямого диалога между представителями двух стран (известного, как формат Абашидзе-Карасин), и открытие рынков для грузинской продукции. Однако более чем очевидна стратегическая цель Тбилиси: североатлантическая интеграция. Неслучайно, среди главных успехов 2013 года Гарибашвили назвал парафирование Соглашения об ассоциации с ЕС на Вильнюсском саммите. И нормализация отношений с РФ, их прагматизация видится, как одна из тактических задач для реализации стратегического замысла. Гарибашвили четко дал понять, что "красные линии", обрисованные прежним руководством (статус Абхазии и Южной Осетии) ни он лично, ни его команда пересекать не будет. Более того, глава кабинета подверг критике Москву за "провокации", возникающие "вдоль линии оккупации" (речь идет, в первую очередь о границе между Грузией и Южной Осетией). И этот термин, неприемлемый для России Гарибашвили продолжает использовать. Риторика становится прагматичной, однако отношение к двум частично признанным республикам, как к марионеткам Кремля остается прежним.

Отдельно следует сказать и об оценках украинских событий, прозвучавших из уст грузинского премьера. На фоне тех фобий и опасений, которые имеются внутри Грузии, высказывания Гарибашвили были подчеркнуто корректными. Глава кабинета осудил "любое насилие" (то есть не только со стороны власти по отношению к "Майдану"), а также выразил надежду на компромисс, к которому смогут прийти украинское правительство вместе с народом и оппозицией. То есть уже хорошо то, что весь народ Украины не отождествляется с киевским "Майданом". Впрочем, нельзя не увидеть определенной эволюции европейских политиков, которые от первичных восторгов по поводу оппозиционных устремлений перешли к более сбалансированным оценкам и распределению политической ответственности между ключевыми участниками украинской игры. Этим же путем последовал и грузинский премьер, спровоцировав тем самым недовольство среди соратников и сторонников

экс-президента, сделавшего, похоже, свой "единственно правильный выбор".

Таким образом, в сжатом виде Гарибашвили обозначил базовые ориентировки своей команды. Это прежний, унаследованный от предшественников курс на НАТО и ЕС, но без иррациональной риторики в адрес России, ненужных эмоций и экзальтации. Напротив, это будет курс, дополненный необходимостью прагматики (что отчетливо показала и "украинская" часть речи) и нормализации отношений с северным соседом. При этом Гарибашвили парадоксальным образом "дополнил" российского президента. Напомним, что в декабре прошлого года Владимир Путин высказался о необходимости послабления визового режима с Грузией, скорее всего, осознавая, что первичная повестка дня нормализации близка к исчерпанию. Премьер-министр Грузии фактически иными словами выразил то же самое.

Вопрос только в том, как и в какие сроки этот процесс получит новые импульсы, и получит ли вообще. Сегодня однозначного ответа на этот вопрос нет, хотя его поиски будут вестись на фоне таких позитивных событий, как возобновление прямого авиасообщения Сочи-Тбилиси и направление в столицу Олимпиады вице-консула секции грузинских интересов в посольстве Швейцарии в РФ.