Белорусская доля в "Восточном партнерстве"

В ноябре в Вильнюсе состоится очередной саммит стран «Восточного партнёрства», к которому официальный Минск лихорадочно готовится уже много месяцев. С начала 2013 года власти активизировали «западный вектор» внешней политики на фоне демонстрации недовольства «отдельными аспектами работы ЕЭП».

Эти устремления находят понимание на Западе. В Минске побывало более десятка эмиссаров из Европы, США и Ватикана. Включая делегацию Совета Европы во главе с руководителем кабинета генсека Совета Европы Бьерна Берге, посла Ватикана Клаудио Гуджеротти, главу представительства Евросоюза в Белоруссии Майру Мору и др.

В преддверии заседания Высшего государственного совета Союзного государства, прошедшего в марте с.г., Александр Лукашенко заявил главе МИД Владимиру Макею (слетавшему после этого на неформальный саммит глав МИД стран «Восточного партнерства» в Грузию, несмотря на то что внесен в список «невъездных» белорусских чиновников), что «на оси «Восток–Запад» меня интересует больше западная проблематика». Тема участия Белоруссии в мероприятиях «Восточного партнерства» стала основной и в ходе встречи замдиректора департамента континентальной Европы МИД Франции Флоранс Феррари с послом РБ в Париже Павлом Латушко, в 2000-е гг. в бытность послом РБ в Польше «не заметившим» стремительного ополячивания сотен тысяч представителей местной белорусской диаспоры и внесшим, в бытность министром культуры Белоруссии, огромный вклад в вестернизацию в пропольском ключе культурно-смысловой сферы РБ.

Белорусскими властями декларируется, что: а) реализация их интересов в рамках региональных и субрегиональных европейских организаций, таких как ОБСЕ, Совет Европы, Центрально-Европейская инициатива, Организация Черноморского экономического сотрудничества, Совет государств Балтийского моря, будет продолжена; б) «работа по использованию в интересах Белоруссии» потенциала ведущих международных финансово-экономических организаций, включая программу развития ООН, Всемирный банк, Международный валютный фонд и так далее, остается неотложной задачей.

«Восточное партнерство», инициированное Брюсселем и Вашингтоном, появилось с подачи Варшавы в 2008 году, вскоре после провала грузинской агрессии в Южной Осетии. Фактически оно стало своеобразным продолжением ГУАМ, продемонстрировавшим в ходе августовских событий 2008 г. собственную военно-политическую несостоятельность. Участие в программе Белоруссии и Армении (в ГУАМ не входивших) – попытка своеобразного реванша за Грузию. Главный «оператор» проекта на западе – Польша, на юге – натовская Турция. Официальный спонсор – Брюссель. Цели проекта:

– расширение сферы политико-экономического влияния Запада и сужение российской сферы влияния на постсоветском пространстве;
– вытеснение России с Кавказа и отрыв от нее постсоветских республик с размежеванием в экономической и военно-политической плоскостях;
– переориентация постсоветских республик на Польшу и ЕС (в перспективе и НАТО) и создание альтернативы либо «размывание» СНГ и ОДКБ;
– интеграция региональной энергетической сферы, инфраструктуры и рынков постсоветских республик с ЕС и энерготранзит в обход России (с южного, кавказско-каспийского направления).

Интерес Брюсселя и Вашингтона очевиден – превращение постсоветских республик в энергоотмычку для взлома сырьевой кладовой Евразии (России и Среднеазиатского региона). Взамен за контроль Запада над энерготранзитной сферой и инфраструктурой им предлагается «особый статус» отношений с ЕС и возможность вымаливать у него кредиты.

Фактически можно говорить о «Восточном партнерстве» как одном из инструментов энергетического колониализма, превращения России в сырьевой придаток Запада, «вытеснения» её на северо-восток Евразийского континента и создания «санитарного» Балто-Черноморского энергоколлектора вдоль ее границ. Недаром многие в России считают, что «Восточное партнерство» – это своеобразная калька с концепции Адольфа Гитлера о «расширении жизненного пространства» на Восток.

Каковы же интересы и доля в «Восточном партнерстве» у Белоруссии?

Во-первых, это извлечение выгоды по линии Запад–Восток от статуса транзитного государства, через которое идет на Запад российское сырье. Белорусский президент еще 6 мая 2009 года после встречи с В. Ющенко подтвердил готовность Минска участвовать в проектах Балто-Черноморского энергоколлектора и согласовывать транзитную политику с Киевом в отношении поставок российских углеводородов на европейские рынки через территорию Украины и Белоруссии. Уже на следующий день, 7 мая, глава белорусского МИД С. Мартынов обменялся в Праге с еврокомиссаром по внешним связям и политике соседства Б.

Ферреро-Вальднер вариантами текста декларации об участии Белоруссии в программе. Этот документ предполагает сближение подходов РБ и ЕС в регулировании и проведении реформ в энергетическом секторе, обмен информацией об энергетических стратегиях и программах.

Во-вторых, налаживание поставок энергоносителей, альтернативных российским. В качестве основной из наиболее вероятных альтернатив обычно называют возможность присосаться к нефтепроводу Одесса–Броды–Полоцк–Гданьск, открывающему доступ к азербайджанской и иранской нефти Каспийского региона. Белорусской стороной уже подготовлены технико-экономические обоснования для строительства перемычки Бобовичи–Костюковичи, что по замыслу должно позволить поставлять нефть через Новополоцк на Вентспилс.

В-третьих, получение выгод по линии Север–Юг от Балто-Черноморского энергоколлектора. Соответствующее трехстороннее соглашение «о развитии грузоперевозок от Балтийского моря до Черного» Беларусь, Литва и Украина подписали 12 мая 2008 года в Вильнюсе. Тогда же было продекларировано намерение расширить географию данного проекта, пригласив присоединиться к нему Турцию, Азербайджан, Грузию «и другие заинтересованные государства». ЗАО «Укртатнафта», контролирующее Кременчугский НПЗ, начало закупать нефть в Белоруссии, а сама Белоруссия стала стремительно наращивать экспорт нефти и нефтепродуктов через литовскую Клайпеду.

К сожалению для адептов «Восточного партнерства» в белорусском руководстве, помимо интересов в теории, на практике существуют объективные факторы, вносящие существенные коррективы в «благие» намерения относительно белорусской доли в этом проекте.

Первый фактор: ни одной стране в мире еще не удалось извлечь существенную выгоду из своего транзитного статуса. Причина – прибыль транзитеров отражается в цене, оплачиваемой конечным потребителем (в нашем случае – ЕС). По сути это чисто «африканская прибыль», вроде той, что имеет Египет от контроля над Суэцким каналом. К тому же часть белорусских партнеров и прибалтийских кураторов по «Восточному партнерству» постепенно теряет статус транзитных государств и не собирается занимать откровенно антироссийские позиции, в то время как у другой части просто нет для этого сил и ресурсов. Это было наглядно продемонстрировано еще несколько лет назад на т.н. энергетических саммитах в Кракове, Вильнюсе и Киеве.

Второй фактор: нефтепровод Одесса–Броды, первоначально задуманный для транзита каспийской (азербайджанской и иранской) нефти в обход России в Центральную Европу и порты Балтийского моря, недаром строился пять лет, а потом еще три года просто не был загружен, после чего пришлось запустить его в реверсном режиме и в партнерстве с Россией (через терминалы украинского порта Южный). Проблема налаживания альтернативных российским поставок энергоносителей состоит в том, что энерготранзитное «партнерство обиженных» постсоветских республик не может состояться без участия России (а она, естественно, против себя работать не будет). А раз не участвует Россия, то к проекту не проявляет интереса и Казахстан. Тот самый, чьи экспортные возможности в энергосфере превосходят азербайджанские, который обсуждает возможность подключения к прокачке нефти по российско-европейскому трубопроводу БТС-2 в обход территории РБ и прочих участников-кураторов «Восточного партнерства» и с которым Россия формирует единое экономическое пространство на деле.

Третий фактор: нынешний президент РБ в свое время сделал политический капитал, способствовавший его приходу к власти, а затем ее многолетнему удержанию, на критике откровенного прожектерства врагов России и идей национал-радикалов вроде создания Черноморско-Балтийского энергоколлектора. Тогда же, т.е. почти два десятка лет назад, экономисты убедительно доказали несостоятельность подобных прожектов, для которых помимо чисто транспортно-логистических издержек требовалась коренная ломка технологического процесса, «заточенного» под российское сырье (технологически Мозырский и Новополоцкий НПЗ настроены именно на российскую нефть марки «Urals»), поиск новых рынков сбыта совершенно новых не только по качественным, но и ценовым характеристикам продуктов и т.д.

В общем, «смена геополитических векторов» в рамках «Восточного партнерства», превращающая все плюсы транзитного статуса и геополитического положения между РФ и ЕС в минусы, обрекает Беларусь, как и прочие постсоветские республики, на превращение в:

- контролируемую Брюсселем через Варшаву зону транзита российского энергосырья;
- полуколониальный источник дешевых трудовых и проч. ресурсов;
- рынок сбыта не лучшей европейской продукции;
- буфер между Европой и Россией, где жизнедеятельность будет поддерживаться Западом лишь на таком уровне, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.