Илья Забежинский: Москва. Путину. Открытый вопль

Может быть, это не мы неэффективны? Может быть, это наша экономическая власть неэффективна? Может быть, это нашим министрам стоит сменить профессию и прописку?

«Считаю, что именно сейчас… нам нужно… уйти от политики сохранения занятости населения любой ценой. «Очевидно, что кому–то – это может быть довольно значительная часть населения – придется менять не только место работы, но и профессию, и место жительства» (Дмитрий Медведев)

Здравствуйте, Владимир Владимирович. Почему Вам пишу? Потому что уже тринадцать лет голосую за Вас. За Вас, за Вашу партию, за Ваших преемников и опять за Вас. Надо мной мои креативные друзья смеются. Ругаются со мной. А я все равно за Вас. И вся наша семья за Вас. И вся наша Мезень, в которой я работаю, – тоже за Вас.

Наверное, Вы теперь не обидитесь, что пишу именно Вам. А кому мне, Вашему избирателю, еще писать?

Хотел вот открытое письмо Вам направить. А получился вопль. Открытый вопль.

Ладно, переведу дыхание, и начнем.

Слышали, чего премьер Ваш сказал? Слыхали, чего затеял? Захотел стать, как Гагарин. Тоже неймется открыть новую эру. Нет, не в скафандре, не в тесном «Востоке», не корчась от перегрева и перегрузок. Не с риском для жизни, воплощая мечту миллионов. Нет. В Сочи, во дворце, на который были потрачены народные миллиарды. В сером с искрой костюме, лоснящемся в свете софитов. Сидя вальяжно в кресле, закинув ногу на ногу. Окруженный службой безопасности и такими же лоснящимися, как он. Он сказал этой стране: «Поехали!»

«Мы не будем, – сказал он, – больше бороться за ваши рабочие места! Мы не станем поддерживать ваши города и поселки! Будьте готовы сменить профессию и место жительства!»

Вот такой Гагарин.

Кто знает, тот понимает, чего я киплю. Уже седьмой год я пытаюсь спасти Мезенский лесозавод. На севере Архангельской области. Возле Полярного круга. На левом берегу реки Мезень. В рабочем поселке Каменка с населением три тысячи человек. Градообразующее предприятие.

Нет, я понимаю, он приехал бы к нам в Мезень. Мы бы с ним на «Казанке» сходили бы по реке километров за тридцать выше. Утречком, часов в пять. По холодку. Лодка несется. Разрезает прозрачную серую гладь. Зябко. А мы б его тулупчиком укутали. А все равно же холодок проберет. Не спрячешься в сентябре уже от холодка. Там мужики ждут. Поплавень на семгу кидают. А которые не кидают, те очереди ожидают, сидят у костра. Мы с лодки с ним слезем. Он, конечно, ежиться будет. А мужики ему место у костра уступят. Супчику свежего нальют, только с огня. Супчик из семги с потрошками. Навааааррррр! Ах!

И – водочки полстакана: «На-ка, погрейся».

А он водочку так. А потом – супчик горяченький. И ноги к костру вытянет. И еще водочки. И еще супчика. И разомлеет. И полушубок скинет с плеч. И руки так разомнет.

А мужики ему третью нальют. А он выпьет, крякнет и скажет, наконец, зачем приехал.

«Ну, – скажет он, – поехали!»

И махнет рукой.

«Мы не будем, – продолжит он, когда нальют они ему четвертую, смело глядя в их голубые, как небо, поморские глаза, – мы не будем больше бороться за ваши рабочие места! Мы не станем поддерживать ваши города и поселки! Будьте готовы сменить профессию и место жительства!»

М-дааа… Почему такие вещи говорятся всегда в отсутствии народа?

Ну, вот ты выйди к людям. Пожми им руки там или по спине хлопни. Или там за плечи обними. Ну, там которые женщины с детьми, например. Ну, пройди с ними по цеху. Посмотри, как они – сквозь визги, рев и жужжание моторов и пил. В грубых брезентовых рукавицах тягая тяжеленные доски и горбыли. Задыхаясь от пыли и мелкой стружки. И все это за десять тысяч рублей в месяц. Хватают тебя за руки и кричат. Всегда кричат одно и то же. Пересиливая рев и визги. Кричат всегда: «Дайте работу! Бога ради, дайте любую работу! Не надо нам помощи, работу дайте! Иначе чем мы детей кормить будем?»

Вот ты этим женщинам, чтоб не остыли они в холодном цехе после работы, пиджачок свой лоснящийся с искрой накинь на плечи. Рукавчики рубашечки своей, которая стоит, как всей их смены месячная зарплата, так вот подбери и скажи так душевно. С сердечным позывом. Скажи им так, чтобы войти в историю. Скажи им: «Поехали!»

И махни рукой.

«Мы не будем, – добавь им с важностью, поправляя свой серый с искоркой поверх ее залинялого зеленого. – Мы не будем больше бороться за ваши рабочие места! Мы не станем поддерживать ваши города и поселки! Будьте готовы сменить профессию и место жительства!»

Что он сделал, кто он и откуда, этот самый человечный человек?

Этот Ваш премьер?

Этот самый, в сером с искрой?

Этот самый, с ногой на ногу?

Что за права у него делать такие заявления? Откуда проистекает легитимность всякой его деятельности? Оставим на время в стороне, что «всякая власть от Бога». Хотя против этого и не попрешь. Он-то сам как мыслит свою легитимность? А-а-а… Народ избрал. Народ доверил. Народ вручил скипетр и державу. Сначала народ выбрал партию, в которой я – лидером. А потом народ выбрал президента, который меня назначил.

Это он Вас, Владимир Владимирыч, имеет в виду. Это ж Вы его назначили.

Это правильно. Это верно. Это я согласен.

Народу он обязан своим нынешним постом. Народ его и выбирает. Народ и костюмчики его оплачивает. И дворцы, в которых он судьбы народа этого решает. И кресла, в которых он нога на ногу сидит.

Народа не будет – и кресла не будет. Бац, и ты уже на полу. Потираешь ушибленное место.

Народ, люди – вот откуда вся легитимность.

У нас в Мезени за «Единую Россию» проголосовали 63%. А за Путина – 69%. И это – честные совершенно проценты. Я всему миру свидетельствую: совершенно честные. У нас бюллетени не вбросишь. У нас все по правде. У нас даже гаишники взяток не берут. Невозможно. Тут же на другом конце района узнают. Так и с выборами.

И вот Вы мне объясните, Владимир Владимирыч, эти 63 и 69% – они что, самоубийцы? Они что, голосовали за похороны родной Мезени? Это Вы им обещали перед выборами? Нет, Вы же другое обещали. Вы же возрождение России обещали. А наш Русский Север – это ж основа России, можно сказать. Это ж оплот. Так? Или нет?

Или что? Или, получается, Ваш нынешний премьер им, Вашим избирателям, врал тогда, что будет с Вами в одной команде? Так, что ли? Потому что если б он им про свои гагаринские задумки до выборов объявил, кто б тогда и за Вас голосовать-то стал?

Вот так, по-честному, как у нас в Мезени, чтобы без вбросов.

Я сейчас не к Вам даже, Владимир Владимирыч, обращаюсь. Я вот все больше к этим, которые Вами прикрываются. А Вы послушайте.

Вы забыли, в серых с искрой пиджачках, кто ваш избиратель? Кто доверился вам? Кто увидел в вас защиту и опору? Вы забыли про человека, дорогие наши, в лоснящихся костюмчиках. Для кого это государство существует? Для кого эта власть существует? Для кого? Кто вы сами такие без их голосов, без их поддержки?

Вот прошло тринадцать тучных лет. Сытых тринадцать лет. Нефть – рекой. Рекой – доллары. Кто лучше стал жить от этого? Кто раскормился, разжирел от этих долларов? Петербург? Москва? Еще десяток больших городов?

И какой от этого электоральный результат вы получили? С трудом ведь натягиваете результаты в столицах, чтобы они хотя бы казались приличными. Как столичных жителей ни корми, они все равно не туда смотрят. Им кого угодно подавай, только не вас, только не существующую власть.

А эти, из глубинки? Что они получили от этой нефти? Что? Где дороги? Где больницы? Где рабочие места?! Обещания одни.

А люди что? Их греет надежда Ваших обещаний. И поэтому из года в год, от выборов до выборов – безоговорочная поддержка вас, дражайшие наши гагарины.

И что взамен? Что? Команда «Поехали»?

Что нам тыкать теперь бесславными девяностыми? Что нам оплевывать приватизаторов-либералов? А чем вы, нынешние экономические вожди, качественно отличаетесь от них? Что вы сделали, чтобы вернуть, поднять, возродить то, что ими было разорено?

Вот и еще один тут, Владимир Владимирыч, вылез по горячим следам. Глядите, «министр экономики» называется. Ходит. Шутит. Мол, «я – министр развития». А развития, мол, и нету. Смешно ему... Так если нету развития, ты не шути. Ты поплачь пойди, может, чего проснется в тебе. Хоть какое-нибудь развитие. Не экономическое, так человеческое.

Не-е-ет, чего тут плакать? Он плакать не станет. Рецепты уже прописаны: «Правительство не будет искусственно сохранять рабочие места: неэффективные работники должны быть выведены из оборота, а жителям моногородов следует пройти переквалификацию».

«Поехали!»

Он вообще соображает, чего он говорит, этот министр? Он вообще понимает, что говорит о живых людях? Ему вообще кто разрешил так про людей-то? Из оборота выводят ветхие купюры. Это понятно. Из оборота – и на утилизацию. А люди – не купюры. Из оборота их выводят только на кладбище.

Нет, ну что он про нас знает? С чего он взял, что наши работники неэффективные? У него какие критерии? У нас рамщики все высшей категории. У нас сортировщики, браковщики, обрезчики, фишкаристы… У нас кого только нет. У нас победители всесоюзных и всероссийских профессиональных конкурсов. У нас даже гробовщики – первый класс! Судя по всему, именно эта профессия теперь будет особенно востребована. Когда всех выведут из оборота.

У нас что, низкая квалификация? У нас что, плохое качество? Он видел? Наша доска мезенская что, спросом не пользуется? Он что в этом понимает? А он-то сам чего сделал в своей жизни, этот министр? А он-то сам чего достиг? Они-то чем похвастаться могут?

Вот я, Владимир Владимирыч, при трех губернаторах уже на Севере тружусь. Губернаторы все нам из Москвы поставлены. Пусть мне никто не говорит, что правительство и местные власти сделали все возможное для возрождения моногородов. За семь лет я не видел ни одного подготовленного властью плана вывода нашего поселка и завода из кризиса. Ни одного аналитического исследования. Ни одной серьезной разработки. Ни одного похода к инвесторам. Ни одной попытки проявить хоть какую-то активность. Ничего. На нынешних осенних выборах ни один кандидат в депутаты от «Единой России» вообще не поинтересовался, чем помочь заводу. Ни один.

Дорогие наши преобразователи России, если вы за все эти сытые годы не смогли придумать, что вам делать с моногородами, не смогли даже задуматься на сей счет, не потрудились даже сами проблемы обозначить, не то что попытаться найти решения, то ответьте нам, пожалуйста: почему жители моногородов у вас считаются неэффективными и должны теперь менять место жительства и профессию?

Может быть, это не мы неэффективны? Может быть, это наша экономическая власть неэффективна? Может быть, это нашим министрам стоит сменить профессию и прописку? Может быть, это их следует вывести из оборота?..

Вопрос не праздный.

Кто рассудит этих вершителей народных судеб в лоснящихся пиджаках и сотни тысяч добросовестных первоклассных квалифицированных рабочих в затертых линялых ватниках, которые своим народным свободным волеизъявлением посадили этих вершителей в их удобные вальяжные кресла?

Кто рассудит?

Владимир Владимирович, неужели Вы допустите, чтобы Ваших избирателей вывели все-таки из оборота? Неужели допустите?

В общем, чего тут долго говорить... Приезжайте, дорогой Владимир Владимирович, к нам в Мезень. Корреспондентов побольше возьмите. Операторов с кинокамерами. Встретьтесь с рабочими нашими, с женщинами нашими – труженицами. И – вот так перед камерами, при всех. Уже скажите всей стране, что это неправда. Что перемудрили Ваши эти, которые в пиджачках. Что Россия – она не только в столицах Россия. Что Россия – она Россия везде. Что моногорода не бросите и производство поддержите. Что Русский Север, который заселялся пятьсот лет, останется по-прежнему Русским Севером. Что он не обезлюдеет, не запустеет.

Хоть Вы, Владимир Владимирович, отнеситесь к народу по-человечески. Народ Вам себя доверил. Свою землю, свое будущее, свои жизни, своих детей. Вы – его президент. А он – Ваш народ. И он, Ваш народ, Владимир Владимирович, заслужил, чтобы с ним по-человечески. Мне кажется, заслужил.

Уважаемый господин президент!

Я заканчивал уже писать это письмо и все никак не мог сформулировать, что же конкретно Вы скажете своему народу перед телекамерами. Мысль никак не рождалась. И слова не становились в строй. И вот тогда пришло вдруг сообщение с экономического форума в Москве. Где Вы просто и по-человечески, как мы и ждали, Вы, Владимир Владимирыч, сказали, наконец, людям: «Постоянно поддерживать архаичные рабочие места – это дорога в никуда. На самом деле в этом не заинтересованы ни государство, ни работники».

«Поехали!»

У меня слезы на глазах, Владимир Владимирович. Слезы.