Россия не видит в Украине равноправного партнера

Глава администрации президента РФ Сергей Иванов заявил, что в случае вступления в ассоциативные члены Евросоюза Украина рискует стать крупным экспортером рабочей силы в соседние государства.

Иванов также ответил на вопрос о том, насколько потеряна Украина для Таможенного Союза. Он подчеркнул, что в России уважают выбор Украины, которая "его практически сделала".

По оценкам российских экспертов, продолжил глава администрации, в случае вступления в ассоциативные члены Евросоюза Украина потеряет на торговле с Россией минимум $12 млрд в год.

"Мы не заставляем Украину изменить вектор своего развития, мы просто говорим, что за "а" последует "б". Это будет означать конец остаткам украинской космической и авиапромышленности, судостроению, в атомной уже ничего не осталось… Украина станет крупным экспортером сельхозпродукции, хотя в этом я не уверен, а вот рабочей силы - точно. Причем и в Евросоюз, и в Россию", - заявил С. Иванов отвечая на вопросы российских СМИ.

Оценивая комментарии российских чиновников, преисполненных скептицизма в отношении «украинского выбора», нельзя не заметить, что упор зачастую делается на угрозе промышленной деградации Украины в случае подписания ассоциации с ЕС.

Подобные заявления могли бы показаться благоразумными, если не учитывать некоторые нюансы.

Отрасли, озвученные Ивановым пребывают не в лучшем состоянии и в самой России. Структурный кризис, который год за годом всецело поглощает российскую авиакосмическую и судостроительную отрасль – наглядный пример неэффективного управления промышленной системой. Конечно, принципиально иное положение России, которая после развала СССР получила гораздо большие производственные мощности и внутренний рынок, нежели Украина, позволяет удерживать на плаву традиционно сильные отрасли, вроде атомной энергетики.

Но главное даже не удручающее состояние промышленности, а принципиальные вопросы, на которые российским чиновникам, делающими подобные выпады в адрес Украины, пока ответить нечего.

Какие конкретные предложения и действия российского руководства за последние несколько лет агитации в пользу Таможенного союза показывали бы, что вступление в ТС дает реальный шанс на сохранение украинских высокотехнологичных отраслей? Какие программы и решения давали бы гарантию, что, ныне конкурирующие с украинскими, предприятия России не приложат усилий к тому, чтобы путем недружественного поглощения просто вывести из строя потенциальных конкурентов?

Евразийская интеграция, при всей ее значимости для наших стран, страдает от серьезных разногласий, урегулировать которые может только Россия, сформулировав четкую стратегию развития Евразийского союза. Стратегию, которая опиралась бы на крупные долгосрочные инвестиции, защищенные государством, прежде всего в промышленный капитал, ограничивая при этом аппетиты бизнеса к сиюминутной выгоде от приобретения «сладких» активов.

Однако мы видим другую картину. Пример российско-белорусских интеграционных начинаний сегодня показывает, что вместо конвергенции происходит столкновение двух корпоративных систем, принципиальные различия которых вступают в серьезный конфликт. Об этом свидетельствуют неудачные попытки объединения крупных активов двух стран под вывеской совместных предприятий.

Так, в апреле 2013г. Александр Лукашенко заявлял, что не позволит осуществить слияние «МАЗа» с «КамАЗом», если за российским заводом стоят иностранцы, которые хотят закрыть белорусский завод. Затем последовал крупный скандал с «Уралкалием», причиной которого стали коррупционные действия его собственников на территории республики. Однако Белоруссия обладает сильным аппаратом государственного регулирования, который не позволяет российским предпринимателям так просто проворачивать различные недобросовестные бизнес-схемы. Но такой способ защиты национальной экономики говорит лишь об ущербности существующей модели интеграции.

Если для защиты государственных интересов, вместо наднациональной системы регулирования экономических отношений и обеспечения гарантий справедливой конкуренции, нужен свой условный батька, то такая интеграция, построенная на конфронтации и обороне национальных интересов – напрочь лишена смысла.

И здесь напрашивается незамысловатый вывод. Раз уж интеграция в таком ключе способна привести к серьезным экономическим потерям, то какая собственно разница, потеряет ли Украина «остатки» своей промышленности в ТС, посредством недружественных поглощений, или вынуждена будет закрыть свои предприятия из-за не востребованности в ЕС.

Ну а вопрос, почему же так получается и как до этого докатились наши государства, в первую очередь должны задавать себе российские руководители (или их последователи), которые двадцать лет делали вид, что никакие стратегические задачи на постсоветском пространстве решать не нужно и что дешевые энергоресурсы заставят младших партнеров всегда быть на короткой ноге с Россией. Подобная недальновидная политика является одной из главных причин сегодняшнего демарша Украины от интеграции на Восток.

Сложившуюся ситуацию невозможно исправить торговыми войнами и нелепыми угрозами. Вместо этого следует перейти к конструктивному диалогу, который нужно начинать не у российско-украинской границы, а с построения Россией такой системы экономической интеграции, к которой дружеские государства сами потянутся, забыв о Европе.