Без учёта ВМФ

В предвоенные годы в СССР государством нагнетался социально-психологический фон для безоговорочного подчинения общества системе путем формирования и поддержания «культа врага» как внешнего, так и внутреннего. В обществе формировалась атмосфера неприязненности, подозрительности, страха, доносительства, что оказывало вредоносное воздействие на состояние армии и флота, моральный дух личного состава. Политика классовой борьбы вылилась в массовые в большинстве своём необоснованные репрессии, от которых пострадали все слои населения.

В военной среде наряду с политическими и партийными органами, проводившими классовое воспитание воинов, существовали особые отделы, состоявшие из штатных и секретных сотрудников НКВД, одной из функций которых было выявление и удаление всех «классово чуждых» элементов.

Следует сказать, что репрессии не раз потрясали ВМФ СССР. Командный и политический состав подвергался систематической «чистке» в 1921 - 1922, 1925 - 1927, 1929 - 1931, 1937 - 1938 и даже в 50-х годах. В июле 1921 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности был расстрелян командир подводной лодки «Тур» А. Мациевский; в 1922 г. под арестом пробыл почти год командир черноморского дивизиона подводных лодок А.А. Иконников. В 1924 году был арестован командир дивизиона Ю.В. Пуарэ, который погиб в заключении.

В 1926 году был арестован комдив Н.Н. Головачев, а в феврале 1927-го А.Н. Бахтин, бывший командир подлодки «Пантера», которая совершила первую в истории советского подводного флота успешную атаку, потопив 24.07.1919 г. английский эсминец «Витториа». Семь месяцев А. Бахтин провел в Соловецком лагере особого назначения и полтора года в ссылке. Орденоносец, Герой труда боролся с произволом и за свою свободу. Из ссылки в январе 1929 г. он переслал главному редактору газеты «Известия» достаточно острое письмо, в котором спрашивал: «Кто же в конце концов сильнее: Советская власть или белогвардейцы?!». Письмо было опубликовано и, видимо, возымело действие, так как в мае того же года его освободили досрочно.

С июля 1930 г. по май 1931 г. особым отделом ОГПУ Черного моря были арестованы 21 человек за участие в контрреволюционной организации, якобы существовавшей на Черноморском флоте, в том числе командиры подводных лодок B.C. Сластников (ПЛ «Коммунист»), К.К. Немирович-Данченко (ПЛ «Марксист»), В.К. Юшко (ПЛ «Политработник»). Кратковременно арестовывались комбриг Г.В. Васильев и командир лодки С.М. Жонголович. На Балтике вторично арестовывался командир бригады А.А. Иконников и командиры дивизионов Н.А. Горняковский и А.Н. Гарсоев.

Большинство преследуемых в эти годы подводников были выходцами из дворянской среды и служили офицерами царского флота. Несмотря на то, что большая часть их была выпущена на свободу и даже возвращена в кадры РККФ, бывшим арестантам старались не доверять командные должности, а использовали их на преподавательской или административной работе.

С началом перестройки стало аксиомой, что с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. было репрессировано 36 761 человек в Красной Армии и свыше 3 тысяч в ВМФ. Эти цифры были введены в широкий оборот Д.А. Волкогоновым. В число «репрессированных» им были включены не только расстрелянные или арестованные, но и лица, просто уволенные из армии по каким-либо другим причинам. С тех пор долгие годы в разных вариантах фигурировала именно эта цифра. Так считали А. Адамович, С. П. Иванов, В. М. Кулиш, Н. Г. Павленко, Ф. М. Сергеев и др. Затем началась своеобразная гонка, кто из них назовет более высокую цифру безвинно уничтоженных военных. Л. А. Киршнер поднял эту цифру до 44 тыс., А. И. Козлов пишет, что погибло «вероятно, около 45 тысяч армейских командиров», Г. А. Куманев говорит о 50 тысячах. Рекорд принадлежит А. Н. Яковлеву, заявившему: «Более 70 тысяч командиров Красной Армии были уничтожены Сталиным еще до войны». Органическая слабость всех этих заявлений состоит, прежде всего, в том, что они публиковались без всякой ссылки на достоверные документы по принципу: «Я так оцениваю...», и поэтому никакой научной значимости не имеют. Более того, эти данные полностью опровергаются многочисленными опубликованными и архивными документами высшего государственного уровня и, следовательно, свидетельствуют либо об отсутствии должной осведомленности авторов, либо о невольной или намеренной фальсификации истинных размеров трагедии Вооружённых Сил в 1937-1938 гг.

В большинстве исторических трудов, посвящённых этому вопросу, данные приводятся с оговоркой «без учёта ВМФ». Бесспорно, что волны репрессий, прокатившиеся по Вооружённым Силам в целом, и военным флотам в частности, не пощадили в том числе и подводников. Автор попытался выяснить достоверность этих утверждений и пришёл к выводу, что в отношении флота приведённая выше цифра значительно завышена, более того насколько возможно был собран персональный материал по офицерам, безвинно погибшим в эти страшные годы. Так, например, согласно архивным документам убыль офицерского состава флота с 1 января по 1 ноября 1937 г., т.е. в пик репрессий, составила 705 офицеров, в том числе по причине ареста 171 человек. Именно в эти годы были арестованы и расстреляны наркомы ВМФ П. А. Смирнов и М. П. Фриновский, заместитель наркома П. И. Смирнов-Светловский, начальники морских сил РККА В. М. Орлов и М. В. Викторов, начальник штаба П. Г. Стасевич, командующие флотами И. К. Кожанов (Черноморский), К. И. Душенов (Северный), Г. П. Киреев (Тихоокеанский), И. Н. Кодацкий-Руднев (Амурская флотилия), политработники высшего звена Д. С. Душницкий, Г. С. Окунев, Ф. Е. Родионов, И. П. Петухов, Н. И. Ильин, М. Р. Шапошников, начальник Военно-морской академии И. М. Лудри, начальник НИИ военного кораблестроения

Н. В. Алякринский, а также 22 военно-морских командира высокого ранга. Были репрессированы, кроме того, 4 сотрудника советских военных представительств за рубежом и 7 руководящих работников Осоавиахима - все офицеры ВМФ. Заодно уничтожили почти всех, кто возглавлял флот с 1917 по 1931 г.: П. Е. Дыбенко, Э. С. Панцержинский, В. И. Зоф, Р. А. Муклевич.

Характерен эпизод назначения в августе 1938 года наркомом ВМФ М. П. Фриновского, который до своего назначения был заместителем наркома внутренних дел. Он абсолютно ничего не смыслил в морских делах, но был незаменимым организатором и исполнителем «очищения» флота от «контрреволюционеров». Незадолго до своего ареста М.П. Фриновский так охарактеризовал свою работу: «Проведенное и проводимое очищение флота от всех видов враждебных элементов и их последышей освободило флот от ненужного мусора, бременем сидевшего на флоте и тормозившего боевую подготовку и боевую готовность флота».

Что касается репрессий в отношении подводников, то в период с 1937 г. по 1938 г. по подсчётам автора к высшей мере были приговорены 22 подводника: командиры соединений (бригад и дивизионов ПЛ) К.Я. Шлиттенберг, П.А. Штейнгаузен, П.А. Воробьёв (КБФ), К. Н. Грибоедов (СФ), Р.А. Ижбулатов, Н.К. Моралёв (ЧФ), М.Н. Лавинский, начальники штабов И.А. Рублевский (ЧФ), И.В. Кельнер (ТОФ), политработники В.И. Горб, О.И. Спалвин, В.И. Сумароков (умер от побоев на допросе), инспектор подводного флота В.С. Сурин, командиры подводных лодок Л.М. Рейснер (умер в заключении), М.Е. Гуткин, И.Е. Ефимов, С.П. Зброжек, Н.И. Клюквин, В.Е. Кожанов, А.Н. Кочетков, Г.А. Наринян, В.А. Павлов. Достоверно удалось найти подтверждение исполнения приговора в отношении 16 человек.

Арестовывались командиры бригад и дивизионов подлодок: тихоокеанцы К.М.

Кузнецов, Л.А. Курников. И.Д. Кулишов, Н.С. Ивановский, Г.Н. Холостяков, черноморец Г.В. Васильев, балтийцы А.П. Васильев А.И. Зельтинг, А.И. Матвеев, B.C. Воробьев (умер в заключении), Е.К. Самборский, начальник политотдела балтийской бригады И.Т. Серебряков, начальник штаба бригады ПЛ СФ Б.Н. Мещеряков, командиры подводных лодок Н. С. Иванов-Ивановский, А. В. Бук, А. Э. Бауман, И. М. Зайдулин, В.Н. Герасимов, В.Н. Богуш, А.А. Пышнов, И.Т. Морской, Н.А. Лунин, Р.В. Линденберг, В.В. Чистозвонов, С.А. Рогачевский и другие. Как выбивались показания от подводников и фальсифицировались дела, наглядно видно из обращения Г.Н.Холостякова в Президиум Верховного суда СССР от 29 октября 1939 года, в котором он пишет: «...следователи Коцупало и Ковригин физическими и моральными «мерами», допросами - стойками, побоями и, наконец, с помощью механических наручников, которые завинчивались до нестерпимой боли, ...заставили меня написать им нужный на меня и на товарищей ложный материал. Общая обстановка во внутренней тюрьме НКВД была такой: через полы и стены были слышны жуткие вопли «допрашиваемых», а в камеры приводили избитых и опухших людей... Все мои доказательства о моей невиновности не выслушивались и они (следователи) требовали подписать только один ответ - что я изменник родины, шпион, диверсант, террорист и член военной фашистской организации на ТОФе...»

Расчёты показывают, что репрессиям подверглись каждый пятый командир соединений, около 10% командиров лодок, 5% командиров боевых частей подводных лодок. Большинство из них были возвращены на флот и участвовали в Великой Отечественной войне. К сожалению, почти нет данных о количестве репрессированных младших командиров и краснофлотцев.

С января 1938 г. маховик репрессий начали тормозить, был принят ряд «охлаждающих» постановлений, сняты, судимы и расстреляны ведущие работники НКВД во главе с наркомом, прекращена работа «троек» на местах. На основе решения январского (1938 г.) Пленума ЦК партии была создана комиссия для разбора жалоб уволенных из армии, рассмотревшая более 30 тысяч заявлений. Она установила, что многие из них были отстранены от занимаемых должностей без должных оснований и по ложным доносам. В 1939 г. была проведена массовая реабилитация (были освобождены 837 тысяч человек, в том числе 13 тысяч офицеров, которых восстановили на службе). Подводники 40-х гг. были далеко не одинаковы по своим биографиям, образовательному, профессиональному и культурному уровню, по мотивам поведения и личным качествам, своему отношению к режиму, восприятию насилия и беззаконий, всего происходящего. Конформизм и сокрытие политических взглядов нередко являлись способом выживания. Очевидно, что в массовом сознании военных бытовал иллюзорный тезис о вынужденности репрессий для защиты страны и советской власти. Вместе с этим, исторические документы хранят много свидетельств того, как морские офицеры всех степеней открыто вступали на защиту своих сослуживцев, в том числе и Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, и Начальник Политуправления И.В. Рогов, типичный партийный номенклатурщик, которого на флотах звали «Иван Грозный». Известен факт, когда в 1938 г. Кузнецов отправил телеграмму в ЦК ВКП(б), в которой возмущался действиями НКВД. Он же спас от обвинения во вредительстве трёх командиров, которые во время перешвартовки повредили винты лодок. Именно он настоял на пересмотре дел в отношении Г. Холостякова, А. В. Бука, А. Э. Баумана, Н. С. Иванова-Ивановского и И. М. Зайдулина в Главной прокуратуре ВМФ, добился их освобождения и возращения на флот.

В 1937-1941 г.г. были попытки партийных организаций и отдельных политработников, командиров, прокуроров и самих чекистов противодействовать произволу органов НКВД, защитить моряков от огульных исключений из партии, от незаконных арестов. Яркий пример тому случай с К.М. Шуйским. 20 октября 1939г. на Северном флоте лодка «Щ-424», которой он командовал, была таранена рыболовным траулером РТ-43. От столкновения лодка затонула за 2 минуты на глубине 250 метров. Погибли 32 человека. Подоспевшими кораблями были спасены 10 подводников, в том числе и командир. За эту аварию К.М. Шуйского вместе с капитаном рыболовного траулера, по чьей вине произошло столкновение, приговорили к расстрелу, заменив позже 25-летним заключением. После обращения с письмом к Сталину, которое подписали все командиры подводных лодок Северного Флота, К.М. Шуйский был возвращен на флот. Погиб он уже в годы войны вместе со своей лодкой, выполняя боевое задание.

Автор статьи убеждён, что предвоенные репрессии подводников не могли существенно повлиять на состояние подводных сил СССР, тем более что большинство репрессированных офицеров были возращены на флот. Репрессии не могут рассматриваться в качестве основной причины не укомплектованности подводного флота командирами. Спорным является и вопрос о качестве потерянных кадров.

Но косвенно они внесли свои коррективы в общественное сознание подводников: многие из них деквалифицировались как профессионалы и после заключения имели отклонения морального и психологического плана. Излишняя осторожность, замкнутость, боязнь начальства и доносов подчинённых, играли отрицательную роль в стиле их руководства экипажами и сказывались на результатах боевой деятельности. Так, командир ПЛ «С-9» С.А. Рогачевский до ареста был довольно спокойный, уравновешенный человек. После освобождения и восстановления в должности он резко изменился: стал неуверенным, нерешительным, неоправданно грубым с подчинёнными и панически боялся начальства. Командирские навыки восстановить не смог. Во время налета фашистских самолетов 7 ноября 1941г. он не сумел своевременно выполнить маневр, и лодка ударилась о грунт, что повлекло за собой гибель командира и рулевого-сигнальщика.

Наиболее тяжёлый удар репрессии нанесли морально-политическому состоянию всего подводного флота СССР. «Вакханалия арестов, - вспоминал подводник адмирал В.А. Касатонов, - проходила на глазах командиров, сверхсрочников, краснофлотцев. Забирали, уводили, срывали нашивки и ордена. Кому-то еще повезло: просто увольняли со службы, в том числе и тех, кто несколько месяцев назад получил орден Ленина. Проводили затем собрания, на которых гневно говорили речи о только что разоблаченных «врагах народа». Поэтому не редкими стали случаи ложных доносов, где недисциплинированные подчинённые или карьеристы подводили под арест требовательных начальников. Всё это привело к тому, что у большинства тех, кого репрессии не коснулись, снизились инициативность, творческий подход к делу, возникли чувства неуверенности, робости, опасения и страха за свою судьбу, а также недоверие и подозрительность к сослуживцам и начальникам. Командиры и политработники боялись проявлять высокую требовательность к своим подчиненным во избежание доносов.

Вместе с тем репрессии в отношении подводников имели место и в годы войны, особенно в начальном периоде. Так например, командир ПЛ «Щ-307» Н.И. Петров, потопивший 10 августа 1941 г. немецкую подводную лодку, был арестован по статье 58 и умер в изоляторе «Кресты». Известен факт, когда командиру ПЛ «Щ-422» А.К. Малышеву летом 1942 года после двух безрезультатных походов были поставлены в вину трусость и вредительство, в чем он «сознался» и за что был по приговору трибунала расстрелян.

В целом сталинские репрессии остаются малоизученным явлением в истории подводного флота России и нуждаются в ответственном, свободном от идеологических пристрастий кропотливом исследовании.