Мы помогаем детям Гаити. А наши дети умирают.

На модерации Отложенный Территория, свободная от гламура.

Ужасно хочется написать: в какой еще стране творятся такие безобразия и «кошмарики», как в нашей. Ответ сразу же приходит. Есть такие «счастливчики», и все больше из бывшего СССР. Но сегодня не о них, а о нас.

Вот одна из социальных сетей, где в последний год собираются колоссальные суммы на лечении детей. И это очень хорошо, что собираются. Просто отлично, что дети уезжают на лечение. Ура, можно сказать. Но сколько еще будет работать этот «истерический» сбор? Полгода? Год?

Мы далеки от мысли, чтобы осуждать отчаянных, смелых, очень добрых и отзывчивых людей, которые на эмоциях, на абсолютно искреннем желании помочь конкретному ребенку, бомбят просьбами банки, нефтяные компании, друзей и знакомых. Они — молодцы, но недалек тот день, когда этот новый источник поступления пожертвований иссякнет. Что тогда? Какие новые формы и методы сбора средств искать?

Не должно быть так, чтобы благотворительные фонды «стерегли» своих благотворителей, как пастухи. Не должно быть такого количества просьб. Это просто немыслимо. Любой Интернет-форум, любой крупный Интернет-ресурс время от времени размещает информацию о сборах на детей. Спасибо им за это великое, но разве так должно быть? Разве должен быть заполнен Интернет тысячами просьб? И какие просьбы! Как сказала одна наша знакомая, прочитав очередную просьбу — хочется куда-то бежать, сдавать деньги, кровь и костный мозг, чтобы уж все сразу.

Фонды выбирают истории детей помладше (а лучше — до года, чтоб уж потенциальных жертвователей совсем сбить с ног при первом же прочтении), а истории позаковыристее. Чтоб и «на грани жизни и смерти» и чтобы «осталась всего неделя…» Читателя статьи сразу же «ударить березовым поленом по голове», и чтобы сил у него моральных оставалось только на то, чтобы дотянуться до кошелька и отдать все, что в нем есть, несчастному ребенку.

Можно ли сказать, что это неправильно? Нет, нельзя. Каждый фонд (нам так хочется думать), беря ребенка, несет ответственность за сбор средств. Да, никто ничего не обещает, но сотрудники делают все, чтобы необходимая сумма была собрана.

Вот такие статьи появляются после трагедий, после того, как уходят дети, которые стали очень дороги. Не будем лукавить — у нас, как и у любого из вас, есть дети, которые просто западают в душу. Надо сказать, что у сотрудников нашего фонда есть любимчики. Правда, в итоге любимчиками становятся все детки, которые есть у нас на сайте. К кому-то «не ровно дышит» Лариса, к кому-то Александра, Оля, Аня… В результате — все любимы. В конце прошлого и начале этого года мы потеряли двух горячо любимых детей. Никитку и Диму. «Взрослого» и маленького. Оба очень хотели выздороветь. Их родные, близкие… Дай им, Господи, сил пережить это.

В такие скорбные минуты мы понимаем, как много людей было рядом с ними… и в то же время мы понимаем, что рядом с другими детьми нет никого, или плохо собираются деньги, и будет потеряно драгоценное время. Как охватить все? Невозможно.

В конце года думали: вот-вот закроем всех ребятишек и будем счастливы, что год так хорошо заканчивается. И вот оно — ррраз по башке! Новые просьбы, трагические известия…
Мы перед каждым жертвователем готовы встать на колени. Правда. Готовы. Искренне. Вы очень хорошие, вы замечательные и бескорыстные. Вы спасаете и даете надежду. Вы делаете все, что можете — дальше уже только врачи и Господь Бог.
Пожалуйста, не думайте, что все напрасно.
Мы плачем вместе с вами. Но если опустить руки, то многие дети не смогут выиграть в схватке со смертью.
Но ведь так не должно быть. Ну, просто не может быть такого количества просьб в государстве, которое во главу угла ставит интересы и проблемы своих граждан выше чиновничьих интересов и благополучия узкого круга лиц.

Нельзя залезать в чужие кошельки. Даже виртуально. Почему нельзя — каждый из нас знает. Нельзя — и все. Так же, как нельзя читать чужие письма и заглядывать в окна домов за занавески. Не наше дело. Но когда перед глазами все время мелькает информация о яхтах, заводах, пароходах, ужинах за 100 тыс. долларов, то невольно думаешь… И это есть счастье? Это то, ради чего стоит жить? Счастье — это нажраться (простите великодушно за сленг) и напиться? Или купить себе пятую машину? И дело не в том, что люди это делают — у каждого из нас свои недостатки. А дело в том, что людям не стыдно это делать публично. Глянцевые журналы предлагают все новые виды развлечений, стоимость товаров «первой необходимости» стремится к бесконечности.

Другой мир, другая планета, сплошной силикон…

Больного онкологией ребенка заражают СПИДом во время переливания крови, про гепатит уже никто не говорит, 80% больных детей являются его носителями. Заражены во время медицинских процедур. Вы знаете хоть одного человека, который понес ответственность за это? Мы не знаем. Дело не в карательных акциях, а в ответственности и страховании медицинских ошибок.

Пока в нашей стране не будет действовать система страхования врачей, пока некоторые гады, которые пьют на работе, не будут уволены — ничего не получится. Вы думаете, что мы придумываем? Нет. Родители уже нескольких детей, попадающих в наш фонд из одного российского города, твердят одно и то же: в больнице пьяные медсестры ставят химию. Химию, которая должна быть строго дозирована. По каплям. Вводятся «левые» лекарства, путаются дозировки. А потом матери бьются под дверями реанимационных, в которые их не пускают. А за этими дверями умирает их счастье…

Трагедия семьи, трагедия нации, трагедия будущих поколений. И если сейчас в нас, как в государстве, нет понимания ценности КАЖДОЙ человеческой жизни, значит — у нас нет будущего. Значит, мы не сможем со своими детьми на кухне говорить о морали, о вечных человеческих ценностях. Значит — грош нам цена.

Если государство не хочет — значит, мы попробуем!

И мы БУДЕМ пытаться увозить детей за границу. Потому что там — лучше. Мы говорим это сквозь слезы. Трудно осознавать, что ВЕЛИКАЯ страна не думает о стариках и детях. Как объяснить ребенку, больному ДЦП, почему он не может ходить? Между прочим, очень просто хотя бы отчасти представить их состояние. Сядьте на стул и не сходите с места 2 часа. И не разговаривайте, и не пишите. Трудно? Да практически невозможно! А они так живут годами. Мамы заботливо укрывают их на ночь одеялом, а они часто даже не могут улечься поудобнее. Просто не могут. Не знают, как это здорово укутаться в мягкий плед. А ночью, по 7–8 раз, их бесконечно усталые, рано поседевшие мамы переворачивают детей во сне. И так продолжается не один месяц, не один год. А когда эти дети вырастают — они вообще никому не нужны, кроме своих родителей. Российские города не приспособлены для передвижения людей с ограниченными возможностями. А если подумать о том, что 90% детей с ДЦП — это неправильно принятые роды и последствия прививок, то по спине мурашки бегут.

Мы будем умолять вас помочь детям. Да, мы расписываемся в собственном бессилии изменить что-то в нашей горячо любимой Родине. Нет у нас на это ресурсов. Нам бы все просьбы обработать, да хоть кому-то суметь помочь с вашей помощью.

В нашей стране есть блестящие врачи! Им памятник нужно при жизни ставить! Но их количество так далеко от необходимого. Дорогие врачи, не ругайте нас, если читаете эти строки, просто ответьте самим себе: все ли вы делаете для тех, кого видите каждый день у себя на работе? Ответьте и все. Просто представьте, что перед вами на больничной койке не чужой ребенок, а племянница, или просто ребенок близкого друга. Вы бы лечили так же?

А что говорить о взрослых? Ими вообще почти ни один фонд не занимается. Просто денег не собрать. А сколько просьб, когда нуждающемуся человеку лет 25, или 30, и когда у него дети маленькие и не очень… Кто поможет в беде?

Дорогие наши, мы все это пишем, потому что и нам порой необходимо поговорить с друзьями, поплакать им в жилетку. Мы знаем, что вы рядом с ребятами, мы знаем, что вы их любите, помогаете и молитесь за них.

Уже ночь. Фоном по телевизору идет передача о том, как похудеть, на другом канале — новости шоу-бизнеса. А у нас тут свой «шоу-бизнес». У нас здесь дети, которые сейчас лежат в больницах, и плевать им на похудение, они ведь толстые после химии или наоборот худые — оттого, что мама не имеет возможности работать и нет денег, а папы давно и след простыл, и для них мандарин — как фрукт с другой планеты. Такой же желанный и недосягаемый.