О чем Путин не упомянул в своей статье в New York Times

Человеку, начавшему две войны, нужна немалая смелость, чтобы обратиться 11 сентября к американскому народу с призывами к миру. Однако так как президент Обама, судя по всему, не может найти выход из угла, в который он сам себя загнал, и так как природа не терпит пустоты, Владимир Путин сделал именно это.

В хитроумной путинской статье в New York Times много занятного:

Путин говорит с американцами через голову их президента. Наверное, так делать нормально – только вот когда бывший госсекретарь Хиллари Клинтон повела себя аналогичным образом, призвав американских дипломатов взаимодействовать с россиянами в социальных сетях, обойдя Путина, он пришел в ярость.

Путин начинает разговор с превратностей в российско-американских отношениях, добавляя затем: «Но мы были и союзниками, вместе разгромили нацизм во Второй мировой войне». Во-первых, этим он намекает, что мы больше не союзники, а во-вторых, это – бессмысленная фраза: в России каждый знает, что нацистов победил Советский Союз, а американцы слегка помогли ему в самом конце. Кроме того, Путин игнорирует одну из главных причин порчи отношений – свою пропагандистскую машину, которая уже два года, чтобы помочь ему удержать власть, изо всех сил разжигает в России антиамериканизм.

«Никто не хочет, чтобы ООН повторила судьбу Лиги Наций, которая развалилась из-за отсутствия реальных рычагов воздействия на международную ситуацию». Лига Наций? Та самая, в которую советскую Россию не пригласили, и из которой СССР изгнали, когда он вторгся в Финляндию?

«А такое [маргинализация ООН] возможно, если влиятельные страны будут предпринимать силовые акции в обход ООН, без санкции ее Совета Безопасности». Или если некоторые страны будут использовать свое право вето, чтобы тормозить работу даже над самыми несерьезными резолюциями. «Совет Безопасности три раза рассматривал резолюции, осуждающие менее значительные насильственные действия сирийского режима, –  заявила в понедельник бывший представитель США в ООН Сьюзен Райс (Susan Rice). – Мы три раза неделями вели переговоры, смягчали формулировки, как это только возможно. И трижды Россия и Китай накладывали двойное вето на практически бессмысленные резолюции. Аналогично за последние два месяца Россия блокировала две осуждавшие применение химического оружия резолюции, которые даже не возлагали вину ни на одну из сторон. Фактически она выступила против двух простых заявлений для прессы, выражающих обеспокоенность событиями».

«Россия с самого начала последовательно проводит линию на поддержку мирного диалога с целью выработки самими сирийцами компромиссной модели будущего развития страны». Нет, Россия с самого начала делает все возможное, чтобы поддерживать любимый Путиным статус-кво. Россия приложила для этого много усилий, и именно она в большой степени отвечает за переход Сирии от протестов с призывами к реформам к все более жестокой гражданской войне.

«Мы защищаем не сирийское правительство, а нормы международного права». Не знаю, что Путин имеет в виду под «защищаем», но, по-моему, поставлять оружие, поддерживать дипломатически и помогать финансово - это и есть «защищать».

«Закон остается законом. Его исполнение обязательно всегда – независимо от того, нравится это кому-то или нет». Пожалуй, это высказывание порадовало меня сильнее всего. В России любят говорить, что «суровость законов компенсируется необязательностью их исполнения». Все россияне – от кассира в магазине до президента Путина – знают, что любой закон можно обойти, было бы желание. Возможно, дело в том, что в России закон воспринимается не как условие, обеспечивающее права и порядок, а как дубинка, которой избирательным образом наказывают людей. И особенно пышно такое понимание закона расцвело как раз при Путине.

«Никто не ставит под сомнение факт использования в Сирии химических отравляющих веществ. Однако есть все основания полагать, что это сделала не сирийская армия, а силы оппозиции. Цель – спровоцировать вмешательство их могущественных покровителей из-за рубежа, которые в таком случае выступили бы по сути на стороне фундаменталистов». Вот еще одна чудная российская привычка: сначала смотреть фактам в лицо, а потом устраивать им подростковый эпистемологический артобстрел, пока не останется ничего незыблемого или познаваемого. Это даже не конспирологическое мышление, а свое рода искореженный пост-пост-постмодернизм, который перемалывает слова и вещи в песок, после чего каким-то образом в руках россиянина этот песок превращается в нечто, возможно, способное выглядеть убедительным аргументом и все равно подозрительно похожее на песочный замок. Именно так повел себя Путин, когда ему представили свидетельства о том, что Асад применил 21 августа химическое оружие: сначала назвал их «несусветной дурью», а потом соорудил собственную теорему, основанную на вполне «несусветных» предположениях.



«Настораживает, что попытки силового вмешательства в различные внутренние конфликты становятся для США обычным делом. Возникает вопрос: отвечает ли это долгосрочным интересам самих Соединенных Штатов?» Спасибо, Влад.

«Подобные силовые действия вызывают закономерную реакцию в мире – если нельзя полагаться на международное право, то надо искать другие варианты гарантированного обеспечения собственной безопасности. И вот все большее число стран стремится обзавестись оружием массового уничтожения». То есть Асаду химическое оружие нужно для обеспечения собственной безопасности?

«Приветствую настрой американского лидера на продолжение диалога с Россией по сирийскому вопросу. Мы давно призывали к совместной работе. Сейчас крайне важно объединенными усилиями не дать погаснуть этому проблеску надежды, как мы договаривались на саммите «Большой восьмерки» в Лох-Эрне, перевести ситуацию в переговорное русло». Перевести ситуацию в переговорное русло. Назначить встречу, чтобы по ее итогам назначить встречу. Если бы не было так очевидно, что Россия помогает Асаду тянуть время, можно было бы поговорить о переговорах.

«С президентом США Бараком Обамой у нас складываются все более доверительные деловые и личные отношения». Они ведь, кажется, работают вместе уже пять лет? Путин все-таки – очень осторожный человек!

«Президент США предпринял в своей речи попытку обосновать исключительность американской нации. Проводимая США политика, по словам президента США, “отличает Америку от других”. “Вот что делает нас исключительными”, – прямо заявил он. Считаю очень опасным закладывать в головы людей идею об их исключительности, чем бы это ни мотивировалось». Если это делает не Россия. Про «суверенную демократию» помните? Это выражение было придумано во время второго президентского срока Путина, чтобы описать исчезновение демократии, как ее понимают в остальном мире. Оно исходило из той предпосылки , что Россия – исключительное явление и пойдет к демократии своим особым путем. Об этом же Путин писал в Washington Post в феврале 2012 года – в разгар антипутинских протестов в Москве. Та же самая идея лежит и в основе нынешней антизападной и антигейской волны: Россия уникальна и не будет поддаваться вредному влиянию растленного Запада.

«Мы разные, но когда мы просим Господа благословить нас, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными». Если вы не гей или не выступаете против Путина и его правительства. Тогда, конечно, совсем другое дело.

«Владимир Путин – президент России»

При всем при том, хочу добавить следующее: статья Путина ловко играет на усталости американской публики от попыток разрешать неразрешимые проблемы за рубежом — недаром Путин упоминает странные и бесполезные плоды эскапад в Афганистане, Ираке и Ливии —и на том факте, что Америка в течение большей части своей истории ценила свою изоляцию от остального мира. Слова о том, как опасно помогать людям, которым помогают «Аль-Каида» и ее соратники, и об угрозе Израилю звучат убедительно для страны, и без того сбитой с толку и опасающейся влезть в запутанную неразбериху в экзотической стране. Более того, опираясь на международное право, Путин отбирает у Обамы его главный аргумент в пользу удара по Асаду. Другими словами, международное право, разумеется, предписывает не применять химическое оружие, но оно же требует получать санкцию Совета Безопасности и не нападать на страны, которые не нападают на тебя.

Конечно, Путин не вызывает большого доверия в роли пацифиста и сторонника законности, но он всегда прекрасно умел брать слова и идеи, значение которых все понимают в общем одинаково – например, такие, как «законы», «выборы», «конституция», – перетолковывать их к своей стратегической выгоде и создавать себе с их помощью ореол легитимности .

Прошедшая неделя наглядно продемонстрировала, что в этой игре стратегия есть только у одного человека, и это не Обама. Путин удачно сыграл и сумел достигнуть двух целей: выступил против агрессии США (это будет хорошо смотреться в России) и сохранил Асада у власти. Обама, если ему повезет, возможно, достигнет одной цели, заставив Асада отдать химическое оружие. Что касается второй цели – избавления от Асада – то ней мы просто забудем, не так ли? А что касается обращений к народу – господин президент, к вашему народу сейчас обращается Путин.

Итак, если вы следите за счетом, то он такой: Путин - 2, Обама - 0.