Как образы будущего у президента и общества стали несовместимы

Россиян стало тревожить нестабильное «сегодня» и еще худшее «завтра», поэтому власти приходится всерьез задуматься об убедительном «образе будущего», чтобы унять эту тревогу. Сделать это не так сложно — большинство вполне устроило бы возвращение украденной стабильности. Однако этот понятный и простой выход оказывается недостижим: на пути к нему стоит Владимир Путин

 

Концепция «путинской стабильности», зашатавшаяся еще несколько лет назад, окончательно похоронена. Долгие годы россияне охотно меняли свои права и свободы на относительное экономическое процветание и политическую стабильность. Тогда время для «путинского большинства» как будто бы не двигалось — в нем не было неизведанного и пугающего «завтра», а только уютное «сегодня». Но российское вторжение в Украину заставило многих в России всерьез занервничать. Теперь вопрос для большинства россиян стоит так: насколько завтра будет хуже, чем сегодня?

Это заставляет Кремль всерьез заняться поисками «образа будущего», который вернул бы растревоженному «путинскому большинству» уверенность в завтрашнем дне. Но проблема в том, что Владимир Путин, ранее олицетворявший собой российскую стабильность, теперь превратился в ее разрушителя. Поэтому попытки президентской администрации создать такую концепцию российского будущего, которая соответствовала бы общественным настроениям и одновременно устраивала бы «нового Путина», оказываются обречены на провал.

Прототип на экспорт

Политический блок Кремля озаботился разработкой «образа будущего» спустя несколько недель после начала вторжения в Украину. Планы блицкрига провалились. Россиянам стало сложно воспринимать войну как подобие сериала или футбольного матча, где достаточно просто болеть за своих. Возникла необходимость объяснить, ради чего придется идти на жертвы и терпеть санкционные трудности. А также куда вообще теперь пойдет Россия.

К лету итогом мозговых штурмов экспертов, дружественных президентской администрации, стала концепция России как «свободного континента». То есть страны, которая идет особым путем и этого пути не стесняется. Запад в этом варианте окончательно терял статус ролевой модели, а РФ осознанно становилась в ряд латиноамериканских и азиатских режимов, где не кажутся зазорными диктаторские замашки или безудержный популизм лидеров.

Однако заказчики остановили выбор на другой модели — «России как правильной Европы, сохранившей традиционные ценности». Отголоски этих разработок можно услышать в недавних выступлениях Путина, где он упоминает, что Европа, если она хочет сохранить идентичность, должна быть вместе с Россией. Для остального мира предлагается антиколониальная повестка — российский президент теперь говорит о России как о лидере угнетенных Западом стран.

Но это дискурс на экспорт, который плохо подходит для внутренней аудитории. Сотрудники политического блока президентской администрации понимают: концепция шефства России над всеми угнетенными народами вряд ли отвлечет россиян от внутренних проблем. Такие идеи были безнадежно дискредитированы в глазах российского общества еще во времена СССР и братской помощи странам социалистической ориентации.

Пирожок с калейдоскопом

Наконец, после нескольких месяцев метаний, в ноябре провластные СМИ и Телеграм-каналы дали понять, что искомый «образ будущего» для России, возможно, найден. Писали они про «научную статью» от группы авторов, среди которых особо выделяется Александр Харичев — близкий соратник первого замглавы президентской администрации Сергея Кириенко.

Научность этому тексту должно придать то, что он написан на основе «социологического исследования» фокус-групп, где людей попросили нарисовать «образы будущего». Хотя известно, что респондентами выступили участники конференции в Севастополе — то есть те, кто взаимодействовал с кремлевскими чиновниками и знал, какой ответ понравится заказчикам исследования.

При таких вводных неудивительно, что «образы будущего» оказались предельно расплывчатыми — это, например, «недописанный роман», «пирожок» с разной начинкой, «калейдоскоп» со множеством сменяющих друг друга картинок, «жар-птица», которая сулит экономическое процветание и борьбу с коррупцией, и так далее.



В разделе «Концепции современного государства» упомянуты «родина-мать с лазерным мечом» (социальное государство, близкое к СССР, с современной технологической платформой) и «государство дружественного сервиса». Участники опроса многое позаимствовали из речей Путина, а также из текстов философов и публицистов, чье мировоззрение созвучно президентскому.

В итоге статья получилась чем-то вроде промежуточной формы отчетности перед конечным заказчиком. Путину могут прийтись по душе и образы, и псевдонаучная оболочка. Однако банальность и расплывчатость предложенного свидетельствуют об идеологическом кризисе путинского режима. Кремль не может сказать гражданам, куда и зачем ведет страну, потому что малейшая конкретизация разойдется с ожиданиями или общества, или президента.

Опасное будущее

Может показаться, что в этом нет ничего нового. Президентская администрация не в первый раз занимается безрезультатными поисками «образа будущего». Такими же натужными и бесплодными они выходили и у Владислава Суркова, и у его сменщика Вячеслава Володина, и в предыдущие годы работы Сергея Кириенко на посту куратора внутренней политики. Но тогда власть могла себе позволить эту бесплодность — в «образе будущего» не было острой необходимости.

Долгие годы базисом режима служила «путинская стабильность» — относительное экономическое благополучие при ограниченных правах и свободах. Кремль как бы гарантировал вечное продление этого настоящего в будущем, опираясь на поговорку, что от добра добра не ищут.

Даже в последние годы перед войной, несмотря на экономическую стагнацию и вытаптывание остатков свобод, путинская стабильность казалась многим гарантией вечного «настоящего» как отсутствия серьезных перемен — негативных или позитивных. Концепт стабильности работал на «путинское большинство», которое хотело остановить время. А разговоры о каком-то «будущем», отличающемся от настоящего, были даже опасны для режима. В Кремле это понимали и старались сохранять все как есть.

Однако, начав вторжение в Украину, Путин окончательно превратился из гаранта стабильности в ее разрушителя. Остановленное Кремлем время пошло вперед. Каждое новое «сегодня» стало отличаться от «вчера», причем в худшую сторону. Путин бросил россиян в гущу кризиса и заставил думать о будущем, потому что их стало тревожить нестабильное «сегодня» и еще худшее «завтра».

В такой ситуации властям приходится уже всерьез придумывать «образ будущего» страны, чтобы унять эту тревогу. В принципе, сделать это не так сложно — большинство вполне устроило бы возвращение украденной стабильности, путешествие в недавнее прошлое. Однако этот понятный и простой выход оказывается недостижим: на пути к нему стоит Путин.

Российское общество хочет стабильности, но с действующим президентом она невозможна: он бороздит просторы вселенной и, наоборот, хочет быть оператором мировой нестабильности. Президент бунтует, хотя этот бунт и не пользуется общественной поддержкой.

Чиновники президентской администрации стали заложниками пропасти между взглядами президента и настроениями российского общества. Их главным заказчиком остается Путин, и уходить он пока не собирается. Но полностью игнорировать запросы россиян тоже рискованно.

Так что приходится пытаться угодить и нашим, и вашим, разрабатывая максимально расплывчатые концепции. Они никого не раздражают, но и не способны увлечь. Претендующие на «образ будущего» «пирожки» и «калейдоскопы» — мертворожденные дети былого союза президента с народом и яркое свидетельство окончательного разрыва Путина с его прежним большинством.