Сергей Глазьев: о тёплом болоте сырьевой трясины

Сергей Глазьев, российский экономист, политик, бывший министр внешнеэкономических связей России, депутат Государственной Думы I, III, IV созывов:

Одна из дискуссий МЭФ называлась «Новая индустриализация или сырьевая модель?». Надо сказать, что этот вопрос политически решён. И президент, и премьер однозначно и многократно говорили, что нам нужна новая индустриализация, нужен переход на инновационный путь развития, и вариант сырьевой модели у нас не рассматривается на уровне руководства страны. Но жизнь идёт, как говорится, своим путём.

И если анализировать тенденции последних лет, то приходится констатировать, что в отличие от других стан «Двадцатки», за последние 4 года работы в кризисных условиях мы не совершили прорыва пока к этой новой индустриализации и переходу на инновационное развитие. Хотя были потрачены триллионы рублей на антикризисные меры. В отличие от других стран, львиная доля этих антикризисных денег ушла просто на поддержку банков и не дошла до реального сектора – они были в основном банками употреблены на спекуляцию собственной валютой с выгодой для себя. В других же странах более 80 % антикризисных денег были направлены на поддержку инноваций, на освоение новых технологий и, в первую очередь, на повышение энергоэффективности.

Для того чтобы понять, как нам всё-таки переходить к новой индустриализации – на новой технологической базе, очень важно понимать – каковы закономерности тех технологических изменений, которые мы должны использовать, на которые должны опираться. 

За фасадом глобального финансового кризиса, где внимание обычно привлекается к динамике показателей фондового рынка, к разного рода финансовым пузырям, финансовым катастрофам, в действительности за этой бурлящей поверхностью сегодня идёт быстрое становление нового технологического уклада. Комплекс производств, составляющих ядро этого технологического уклада, связанных с нано-, био-, информационно-коммуникационными технологиями, растёт с темпом 35 % в год. И нет никаких сомнений, что через несколько лет этот уклад сформируется как ядро современной экономики. Мир таким образом будет выходить из глобального кризиса – за счёт роста групп этих новых производств. У нас пока ещё есть возможность вскочить на подножку этого уходящего поезда начинающейся новой длинной волны экономического развития, освоить для себя ниши, перспективные в этом новом технологическом укладе, и таким образом выйти на траекторию опережающего развития, не забывая, конечно, о модернизации всех других отраслей.

Следовать по пути сырьевой модели и при этом оставаться нынешней державой с соответствующим уровнем жизни и с местом в мире не получится. Потому что переход к новому технологическому укладу означает падение и спроса, и цен на сырьё. Это связано с кардинальным повышением эффективности, прежде всего, энергоэффективности, которые у производства нового уклада на порядок выше, чем в традиционных направлениях. Поэтому долго оставаться в тёплом болоте сырьевой трясины, где мы можем закрывать пока все дыры за счёт нефтедолларов, не получится. 

Скатывание в сырьевую модель будет означать не только падение темпов роста, но и деградацию вслед за промышленностью и социальной инфраструктуры, падение уровня жизни и все остальные неприятные последствия. 

Вот в эти периоды структурной перестройки колоссально вырастает роль государства.

Это связано с тем, что рыночные механизмы оказываются в состоянии турбулентности, рынок теряет долгосрочные ориентиры, инвесторы не могут дальше вкладывать деньги в традиционные направления, которые теряют прибыльность, и деньги накапливаются в финансовом секторе. Это создаёт благоприятную почву для роста финансовых пирамид. И одновременно с этим требуются гигантские инвестиции для перехода на новую технологическую траекторию. Формирование этих новых траекторий требует максимально внимательного участия государства с точки зрения стратегического планирования, организации долгосрочных инвестиций, предоставления кредитных ресурсов для поддержки инновационной активности и вообще для развития производства. 

Так получалось последние сто лет, что государство в основном осуществляло все эти функции под флагом милитаризации. Это, кстати, любопытное следствие либеральной модели в умах многих западных органов власти, когда вмешательство государства разрешается только в целях войны, безопасности и прочего. Возможно, нам милитаризации в этот раз удастся избежать, потому что новый технологический уклад в основном ориентирован на гуманитарные сферы: на здравоохранение, образование и науку, которые становятся самым крупным потребителем технологий. И рассчитывать на то, что мы сможем локально эту задачу решить, решая те или иные отдельные проблемы модернизацией небольшой группы отраслей нашего военно-промышленного комплекса, не приходится. Нам нужна модернизация всей экономики. Нам нужен выход на новый уровень конкурентоспособности. И для этого нужны соответствующие механизмы.

Эти механизмы сегодня обсуждаются: это изменение денежно-кредитной политики, переход на внутренние источники кредитования экономики, ориентированный на спрос на деньги составных производственных предприятий; расширение рефинансирования коммерческих банков с привлечением долгосрочных инструментов и под обязательства производственных предприятий с тем, чтобы банки гонялись за предприятиями. А не наоборот. То есть выдавали кредит предприятию и только потом – возможность рефинансирования. Обсуждается и изменение налогово-бюджетной системы, ориентированной на всемирную поддержку инновационной активности и стимулирование государственно-частного партнёрства в инвестициях, прежде всего, в инфраструктуру и в новые технологии. 

Я думаю, что в этих условиях является непозволительной роскошью держать гигантские деньги в резервах, вместо того чтобы вкладывать их в развитие инфраструктуры. Бюджетные правила и прочие инструменты изъятия денег из экономики – это для другого периода жизни. 

Последнее, о чём я хочу сказать. Спор при выборе экономической политики сегодня проходит не между сторонниками либеральной модели и сторонниками государственного регулирования. На самом деле спор ведётся между людьми здравомыслящими – теми, кто понимает закономерности экономического развития, и такими квазирелигиозными фанатиками – которые свято верят в то, что на рынке существует механизм свободной конкуренции, что на рынке может быть достигнуто равновесие. И что государству нужно только поддерживать это равновесие, не замечая ни научно-технический прогресс, ни монополизацию, ни гигантскую роль посредников, существующих сегодня в нашей экономике, которые вздувают цены. Демистификация, демифологизация экономической политики, я считаю, является одной из важнейших задач. 

Подготовила Виктория Никитина