Кипр - проигрыш России? Или наоборот?

Западные аналитики расходятся в оценках итогов кипрской финансовой драмы. Россия могла, но не захотела вытащить Кипр из долговой ямы. Кое-кому поведение Москвы кажется глупым и нелогичным. Другие, напротив, видят со стороны Кремля правильный выбор наименьшего из зол - хороших вариантов не было.

Как получилось, что кипрский кризис был разрешен без участия России, хотя для России Кипр - форпост российских интересов в Европе, «государство-клиент» и место хранения денег (в том числе и «грязных»)? И чем обернулось для России соглашение о финансовом спасении Кипра, достигнутое без ее участия, - внешнеполитическим поражением или победой? Мнения западных наблюдателей на этот счет очень неодинаковы.

Выиграть было невозможно

Иэн Бреммер, американский политолог, пишет в блоге лондонской газеты Financial Times: «Вначале была возможность выхода Кипра из еврозоны с вытекающими из этого последствиями. Затем появилась перспектива финансового спасения Кипра под предводительством Москвы, в результате которого Кипр превратился бы в российский плацдарм. Далее заговорили об отмщении: бывший кремлевский советник Александр Некрасов предупредил, что если счета богатых россиян будут обложены налогом, Москва будет смотреть, как можно наказать ЕС». После чего, продолжает Бреммер, ничего не произошло - ни выхода из еврозоны, ни помощи из Москвы, ни мести Западу.

«Отказ возглавить спасение Кипра означает для России большие потери, - утверждает политолог. - Россия получала с Кипра больше прямых инвестиций, чем из любой другой страны; этот остров был самым главным налоговым убежищем для россиян. Соглашение о финансовом спасении Кипра на практике означает, что пришел конец роли Кипра как кошелька для хранения российских денег. И значительная часть этих денег остается в замороженном состоянии...

Россия могла бы многое выиграть, если бы она согласилась помочь Кипру: в обмен на помощь Кипр предлагал Москве доступ к офшорным газовым месторождениям или тепловодный порт (сегодня основные порты, которыми пользуется Россия в Средиземном море, находятся в Сирии, что представляет собой довольно сомнительную инвестицию)».

Значит, Москва проиграла? Погодите, не так быстро. Многие аналитики не разделяют подобной оценки. А Иэн Бреммер, хотя и считает, что Москва проиграла, не видит, как она могла выиграть. Нежелание российского руководства прийти на помощь Кипру аналитик объясняет следующими факторами: во-первых, у России есть свои экономические трудности, и помощь Кипру многие восприняли бы как выбрасывание нужных стране денег на ветер. Во-вторых, Москва «играет на понижение» в расчете, что кипрские активы, которые ей предлагает Никосия, можно будет потом взять еще дешевле. В-третьих, президент Путин обещал в своем выступлении перед Федеральным Собранием РФ, что правительство будет вести борьбу за «деофшоризацию» российской экономики, привязка которой к офшорам стала притчей во языцех.

Наконец, есть и политические факторы, которые «остновили руку Путина». Кипрские газовые месторождения имеют запасы, которые пока четко не установлены. Они влекут за собой территориальные споры с Турцией, которые Путину не нужны. А тепловодный порт - база для российского флота - на Кипре вызвал бы конфронтацию с Евросоюзом, которая нужна Путину еще меньше. Значит, заключает Бреммер, Кремль действовал правильно, принеся в жертву российские вклады на Кипре.

Москва - азартный игрок?

А вот другой взгляд на Кипр из Америки. Журналист Макс Фишер озаглавил свою статью в The Washington Post «Финансовое спасение Кипра - геополитический проигрыш России». Почему проигрыш? Потому, что Москве не удалось «утвердить свое, когда-то значительное, влияние в Европе и позиционировать себя в качестве альтернативы Европейскому Союзу».

Также потому, что «граждане России потеряют миллиарды долларов, вложенные в кипрские банки». И потому, что Кипр «в политическом отношении является государством - клиентом Москвы, небольшим, но полезным союзником, который помогает ей в таких делах, как, например, отправка оружия в Сирию».

«У России была возможность сделать это государство еще более лояльным своим клиентом, - пишет Макс Фишер, - и предстать перед ним в качестве альтернативы ЕС. Москва уже не одно десятилетие пытается держать восточную часть Европы в орбите своего влияния, снижая тем самым влияние Запада... Если сделка по спасению кипрской экономики останется в силе, для России это не будет сильно положительным итогом», - подчеркивает журналист The Washington Post.

Некоторые западные коллеги характеризуют поведение Москвы в кипрском вопросе как «азартную игру». Пол Мэрфи из лондонской Financial Times полагает, что Кремль вел переговоры с Кипром по принципу «всё или ничего» и что в результате Кипру пришлось «выбирать одно из двух - или быть неполноценным государством под контролем российских финансовых гангстеров, или полностью развернуться в сторону Европы, закрыть значительную часть своего теневого банковского сектора и перестроить свою экономику на более прочной основе». Выбор, похоже, состоялся.

Похожую оценку дает журналист информационного агентства Reuters Феликс Салмон: он видит в действиях России «классическую агрессивную игру на повышенных ставках: если вы представите, что Медведев - это менеджер геополитического хедж-фонда (где велик риск пролететь, но и выигрыш бывает большим. - И.Б.) или игрок в покер, то картина становится более логичной».

«Денежки тю-тю»

Макс Фишер из The Washington Post, которого я уже цитировал выше, вспоминает в том же ключе «азартных игр Москвы», как в 2009 году Россия перекрыла газ Украине и тем самым - странам юго-востока Европы: «В конечном итоге это обошлось Москве в миллиард долларов неполученных доходов за экспорт газа, а также нанесло ущерб репутации страны как надежного поставщика энергии».

Профессор Университета Тафтса (штат Массачусеттс, США) Дэн Дрезнер считает, что после кипрской драмы «нет больше России как противовеса Евросоюзу». С его точки зрения, Москва проиграла потому, что до сих пор мыслит категориями «холодной войны» и вместо переговоров с взаимовыгодным исходом полагается на силу.

Главный экономист исследовательской службы авторитетного журнала The Economist Робин Бью пишет, что ущерб от кипрской истории понесли и другие. «Контроль над капиталом, - указывает Бью, - будет сохраняться дольше, чем надеются официальные лица, а это нарушает один из основолагающих принципов ЕС и создает нервозность у инвесторов». Кипр внес, по мнению эксперта, свой вклад в замедление экономического роста: исследовательская служба The Economist понизила свой прогноз роста глобального ВВП в 2013 году с 3,4% до 3,3%.

Московский корреспондент еженедельника The Christian Science Monitor Фред Уэир (канадец, который живет в Москве с 80-х годов и Россию знает очень хорошо) обращает внимание на то, как, вспыхнув и разгоревшись, необъяснимо быстро заглохли протесты российского официоза против плана ЕС по спасению Кипра. Объяснение, однако, может быть простым: как указывает независимый Центр исследований глобализации (г. Монреаль, Канада), русские денежки, возможно, уже давно переведены с Кипра в другие места. Есть одна замечательная лазейка. Крупнейшему островному банку, Bank of Cyprus, принадлежит 80% российского Uniastrum Bank, который ведет операции на Кипре. На него не распространяются никакие ограничения, наложенные на банки Кипра правительством страны...