Советские подводники сдаче в плен предпочитали гибель

Вчера на Портале Newsland был размещён материал историка Игоря Пыхалова: « Правда и ложь о советских военнопленных», инициировавший активное обсуждение пользователей. В потоке литературы о подводном флоте, как западных, так и отечественных авторов почти не рассматривается вопрос о фактах пленения подводников. Это вполне объяснимо в свете оценок действий оценками советских. Большинство историков замалчивают вопрос пленения субмарин и подводников, как те, кто старательно порочат советского подводного флота в годы Великой Отечественной войны, нарастающего процесса дегероизации народа-победителя современными обновителями истории, формирования в сознании людей искажённых картин прошлого с преувеличенным восхвалением действий западных подводников и унизительными историю подводного флота СССР так и другие, доказывающие превосходство морального духа, боевого мастерства советских подводников. Для первых тема, где историческая правда очевидна - не интересна, потому как она убийственный аргумент в пользу советского флота, для вторых вопрос о пленении наших подводников портит зачастую лубочную, идеологизированную историю подводной войны.

Уже после войны, оценивая боевые качества советских подводников, военный историк, бывший адмирал гитлеровского флота Ю. Ровер напишет: «Сила русского подводника состоит в его готовности к самопожертвованию». К будущим трудностям военного времени и преодолению испытаний готовила вся социально-политическая практика предвоенной поры. Внешняя опасность, извечное стремление России быть могучей морской державой сформулировали идеологию морской национальной политики и сознание мобилизационной готовности к отражению противника, умение делать всё для достижения победы. На подводном флоте, как и в целом в ВМФ активно формировались лучшие традиции флота России, в числе которых было стремление любой ценой выполнить свой боевой долг, предпочитая гибель позорной сдаче в плен. Особенно это обострилось в годы Великой Отечественной войны, когда трагический опыт её начального этапа разрушил иллюзии предвоенных лет о том, что советские воины в плен не сдаются.

Оценка итогов подводной войны, анализ документов свидетельствует о том, что за все годы войны в отличие от подводных сил других флотов ни одна советская подводная лодка не сдалась врагу. Ничего подобного в истории других флотов не было.

В безвыходных положениях в плен сдавались экипажи во главе с командирами всех воюющих держав, кроме СССР. В восхваляемых ныне подводных силах Германии в плен сдались экипажи 219 подводных лодок, а всего в годы войны взято в плен 4103 немецких подводников. Подобные случаи имели место и в подводных силах США, Великобритании, Италии, Франции, Польши, Испании, в меньшей степени Японии. Перед инстинктом страха погибнуть и желанием сохранить жизнь оказались бессильны пропагандистская машина воюющих держав, направленная на формирование боевого духа и возможные репрессивные последствия государственных органов. В советском подводном флоте даже в самые трудные минуты никто из экипажей лодок не терял присутствия духа, не впадал в панику, не допускал и мысли о добровольной сдаче в плен.

Так, экипаж подводной лодки «Щ-408» (командир - капитан-лейтенант Кузьмин П. С.) четверо суток находился под водой, преследуемый противолодочными кораблями противника. Полученные повреждения от непрерывных бомбёжек привели к разрядке электрических батарей и отравлению воздуха. Обстановка сложилась невыносимая. Лодка была вынуждена всплыть и принять артиллерийский бой с противником, вписав одну из самых ярких страниц в героическую историю советского подводного флота. Более 2-х часов подводники вели бой с 10 противолодочными кораблями, повредив 2 из них. Лодка получила множество повреждений, потеряла ход, гибли подводники у орудий и на мостике, вода поступала в прочный корпус и, когда лодка стала тонуть, подводники, предпочтя смерть плену, спустились в лодку, задраив верхний рубочный люк. Лодка ушла на дно с гордо развевающимся военно-морским флагом. Со времен Цусимы это означало: «Погибаю, но не сдаюсь!»

Уже после войны из документов немецких документов выяснилось, что акустики вражеских кораблей ещё двое суток слышали, звуки ударов по металлу: наши подводники пытались заделать пробоины, до последней минуты боролись за жизнь. «В бесстрашных действиях экипажа лодки во всей своей силе проявился несгибаемый характер и боевой дух балтийцев», говорится о подвиге «Щ-408» в «Исто­рии Великой Отечественной войны Советского Союза».

Известные случаи вынужденных всплытий, в основном по причине боевых повреждений и аварий, свидетельствуют о том, что советские подводники были готовы к самоуничтожению в случае угрозы попадания в плен. Так, ПЛ «Щ-421» Северного Флота (командир Лунин Н.А.) в период преодоления противолодочного рубежа подорвалась на мине и потеряла ход. Было принято решение в случае появления противника драться до конца и по необходимости корабль взорвать. Сделать это поручили матросу Д.Приходько. Однако, к месту аварии подошла ПЛ «К-22» и сняла экипаж. Перед уничтожением лодки, при обходе отсеков командиры И. Колышкин и Ф. Видяев обнаружили у артиллерийского погреба матроса Приходько с гранатой в руках в готовности к взрыву.

На вопрос, почему не покинул лодку, он ответил: «Мне старпом велел быть здесь и ждать, как он прикажет ... Чую, люди вроде куда-то уходят. А приказа я не получил. Разве же можно мне уйти без приказа?».

В архивах Военно-Морского Флота за весь период войны удалось зафиксировать одну попытку сдачи в плен ПЛ «Щ-303» старшиной команды трюмных Галкиным, который задраив переборки центрального поста, произвел всплытие лодки в надводное положение без ведома командира. Привязав к антенне белую наволочку, он стал махать бушлатом, призывая катера противника к лодке. Отдраив переборки, командир-капитан 3 ранга Травкин И.В.и моряки увидели, что Галкин подает сигнал о сдаче корабля врагу. Было произведено срочное погружение. Противник сбросил на лодку около 200 глубинных бомб, причинив незначительные повреждения, что не сказалось на выполнении боевого задания. После войны предатель Галкин был обнаружен в Германии и расстрелян по приговору суда.

Среди подводников СССР, воспитываемых в духе самопожертвования и традиций флота «погибнуть, но не сдаваться», за годы войны в плен попало 9 человек (4 моряка ПЛ «С-7», в том числе командир С.П. Лисин, тяжелораненый командир ПЛ «Щ-409» С.И. Коваленко и 2 старшины, 2 матроса с ПЛ «Щ-214»). Причём почти все они были пленены в бессознательном состоянии, с переохлаждением, ранениями и контузиями. Все они достойно прошли испытание пленом, не уронив честь советского моряка, не пойдя на сотрудничество с фашистами. Есть много документальных свидетельств мужественного поведения в плену С.П. Лисина и расстрелянного фашистами С.И.Коваленко. Так, например, по свидетельству майора Гаврилова С.С., находившегося в одном лагере с Лисиным С.П., последний за отказ сотрудничать с врагом подвергался издевательствам и побоям, на голодном пайке содержался в изоляторе особо строгого режима и при этом, руководил подпольной организацией офицеров и коммунистов, поддерживая личным примером среди военнопленных высокий моральный дух, веру в победу Красной Армии. Многие воспоминания советских военнопленных свидетельствуют о том, что высокий моральный дух, дружба, коллективизм, взаимопомощь и выручка советских людей помогли им выжить. Для сравнения можно привести наблюдения немецкого командира Г. Вернера о пребывании немецких подводников в гуманных английских лагерях из книги «Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции»: «Голод был сильнее, чем дружба и проповедь утешения... За еду выменива­ли кольца, часы, одежду и даже золотые коронки на зубах. Продовольственные пайки выменивались за подмокшие окурки сигарет. В лагере были осведомители, воры, религи­озные и политические фанатики, сумасшедшие и трусы». Характерно, что большинство из 4 тысяч пленных немецких подводников дали письменные расписки о сотрудничестве, выдавая и военные секреты Рейха и донося на своих сослуживцев.

Неоднозначно можно толковать реакцию на пленение наших подводников руководства ВМФ СССР, которое объявило их предателями, заочно исключив их из партии и комсомола. Когда командованию ВМФ стало известно, что командир подводной лодки «С-7» С. П. Лисин вместе и 3 моряка оказались в плену, появилась директива, где предлагалось "постоянно и настойчиво разъяснять краснофлотцам и командирам, что сдача в плен и переход на сторону врага есть измена и предательство своему народу, Родине, что это самое тяжкое преступление." Этот документ автоматически поставил клеймо на судьбы всех пленённых моряков без учёта былых заслуг, обстоятельств попадания в неволю и поведения в фашистских лагерях и тюрьмах. В конце войны из плена были освобождены 7 подводников. Все они прошли проверку в советских фильтрационных лагерях, четверо продолжили службу на флоте. Что касается С.П. Лисина, то он вернулся на Родину в октябре 1944 г., а в июле 1945 г. ему вручили звезду Героя Советского Союза и орден Ленина в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24. 10. 1942 г. (за две недели до пленения). В партии же его восстановили лишь в 1957 году.

Изучая написанное в постсоветское время о подводниках, невольно делаешь вывод, что «объективные» оценки, пересмотр итогов подводной войны, критика написанного советскими историками и непосредственными участниками войны весьма далеки от рационального научного анализа, многие доказательства построены на эмоциях, подтасовке фактов и цифр, и пишутся в угоду конъюнктуры, имея целью доказать, что значительный вклад советских подводников в Победу над фашизмом, их высокий моральный дух - это миф придуманный коммунистическими правителями и их прислужниками от истории. И если, сегодня в редком упоминании об этом находятся авторы, которые трактуют факт пленения тысяч немецких подводниках, как признак цивилизованной нации, гуманистических началах в войне, а в действиях советских моряков варварство и боязнь репрессивных действий советского режима, что заставляло их идти на массовое самоубийство, то можно сказать одно, высокий моральный дух, неприятие самой мысли о сдаче врагу кораблей была присуща и русскому и советскому флоту. Не случайно во всех редакциях Корабельного Устава ВМФ, начиная от Петра Великого, писалось, что корабли ВМФ ни при каких обстоятельствах корабли не сдаются противнику.