Почему Россия не Европа? Часть 1.

«Люди всегда были и будут... жертвами обмана и самообмана..., пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами... разыскивать интересы тех или иных классов». За последние месяцы СМИ обрушили на публику серию экспертных оценок, статей и интервью создателей целых теорий социальной организации России, так или иначе утверждающих, что Россия – не Европа. Как правило, они представляют собой выводы, основанные на подменах понятий: классов, сословий и других форм социальной организации Европы, во-первых, и фактически имевшей место в СССР и имеющей место в современной России социальной организации, во-вторых. В этой части статьи речь идет о первых из указанных подмен понятий, касающихся социальной организации Европы.

Совсем недавно Олег Неменский, отвечая на вопрос «Русской платформы» о предпосылках, состоянии и перспективах левых партий в России (см.: http://rusplatforma.org/novosti/news3984/), заявил: «Большевики пришли к власти в обществе, где классовое сознание если и было, то в зародыше, но добились, чтобы его не стало вовсе. Современное российское общество бесклассовым не назовёшь, однако по самосознанию оно именно таково. Объединяться на основе социально-экономических интересов мы не хотим и не можем».

Итак, согласно утверждениям О.Неменского, общество в России и век назад, и ныне было и остается разделенным на общественные классы. Однако если век назад классовое сознание было, хотя и в зародыше, то к 1991 году в результате правления большевиков и их преемников классовое сознание в России искоренено – его не осталось даже и в зародыше. По этому поводу пока следует заметить, что всякое общественное сознание во всяком классовом обществе имеет форму идеологии, либо носит на себе родимые пятна идеологии, если речь идет о переходном периоде от классового общества к обществу без классов. Всякая идеологическое сознание по определению есть сознание классовое – это в курсе общественных наук и в СССР, и в РФ еще и доныне остается одним из краеугольных положений соответствующих общественных (гуманитарных) дисциплин.

Догматом советского «марксизма-ленинизма» было утверждение, что господствующая в классовом обществе идеология есть идеология господствующего класса, из чего необходимо делался другой догматический вывод о том, что господствующая в классовом обществе идеология есть форма общественного сознания господствующего класса или, иначе, форма его самосознания как общественного класса. Однако господствующая идеология всегда представляет и утверждает самое себя отнюдь не в качестве сознания какого-либо общественного класса. Господствующая на ступени буржуазного развития идеология всегда представляет и утверждает самое себя в качестве надклассового общественного сознания – общего для всех членов данного общества национального (= патриотического) сознания и самосознания, которое объединяет все социальные группы, всех членов данного общества (Родины, Отечества, Нации) в одно единое целое, имеющее свои внутренние и внешние интересы.

Господствующая идеология, всецело (тотально) подчинившая себе сознание подавляющего большинства граждан (подданных) государства, ставшая вследствие этого основой, стержнем их самосознания, есть самосознание, не осознающее свой классовый характер и свое классовое содержание, но от этого отнюдь не перестающее иметь классовый характер и классовое содержание. Такое самосознание есть классовое самосознание в себе, но отнюдь не для себя. На ступени буржуазного развития при таких условиях возможна только одна корпорация, объединяющая подавляющее большинство населения страны, оформленного государством, – нация. А на ступени до буржуазного национального государства при условии, что господствующей идеологией является идеология мировой религии (советский «марксизм-ленинизм» также есть одна из форм мировой религии) – корпорация подданных государства. Однако ни первое, ни второе в РФ не есть социальный факт, да и в СССР, и в Российской империи не было социальным фактом. В то же время всякий господствующий класс не может не иметь классового сознания для себя, и, следовательно, большинство представителей господствующего общественного класса не могут не иметь классового самосознания, иначе этот общественный класс не сможет сохранять институциональную власть в государстве и, следовательно, не сможет оставаться господствующим в данном государстве классом.

Но совсем не об этом, как и не об отсутствии идеологии или идеологического сознания в России как таковых говорит Олег Неменский – он этого существа ситуации вообще не видит, а потому и не касается. На основании экспертных оценок наблюдаемой действительности он говорит, что в РФ у индивидов даже в зародыше отсутствует классовое самосознание, что не позволяет им ныне не то, чтобы объединяться на основе социально-экономических интересов, но даже и хотеть такого объединения с другими индивидами. В действительности речь идет о том, что за годы правления ВКП(б)-КПСС в СССР была упразднена социальная база общественных корпораций, создаваемых самими индивидами на основе общности своих социально-экономических интересов для того, чтобы посредством объединения в общественные корпорации и действий в качестве таких корпораций добиваться осуществления своих корпоративных социально-экономических интересов, защищать их. Ведь социальной базой, необходимым условием и предпосылкой возникновения таких общественных корпораций являются индивиды, которые осознают свои социально-экономические интересы и осознанно стремятся осуществить или защитить их, необходимым условием и мотивацией чего является классовое самосознание соответствующих индивидов. Таким образом, О.Неменский утверждает: в современной РФ общественные классы есть, но классового самосознания, как минимум, у подавляющего большинства граждан РФ, если не у всех, нет даже и в зародыше.

Однако Владимир Пастухов в статье «Государство диктатуры люмпен-пролетариата» утверждает, что СССР был сословным государством, во-первых, что в РФ унаследованные от СССР сословия деградировали, а новые сословия еще не сформировались, во-вторых, и что, в-третьих, классов в европейском смысле слова (стало быть, и в смысле общественных классов, как их открыл К.Маркс, и в смысле общественных классов, каковыми они вычленяются европейской буржуазной социологией) в России, СССР и РФ никогда не было, их и нет. В действительности и в Западной Европе эксплуатируемый класс давно уже не имеет классового самосознания, а равно и в Западной Европе большинство представителей эксплуатируемого класса давно уже не имеют классового самосознания. Но этого профессор Оксфорда В.Пастухов не видит или не хочет видеть, иначе, основываясь на этом сходстве, невозможно утверждать, что современная Россия – не Европа. «Сегодня, – пишет В.Пастухов, – все старые советские сословия (классов в европейском смысле слова в России никогда не было) деградировали, а новые еще не успели сформироваться».

Содержание идеологемы, утверждаемой В.Пастуховым, достаточно подробно раскрыта профессором Высшей школы экономики, автором теории административного рынка в СССР Симоном Кордонским. Он в то же самое время, что и В.Пастухов, утверждает (см.: http://expert.ru/russian_reporter/2012/08/kak-ustroena-rossiya/): «Сословия – это группы, создаваемые государством для решения своих задач... Сословия есть в любой социальной системе. Это доклассовая штука. Классы возникают на рынке естественным путем, а сословия создаются государством. Если у власти классовая структура, появляется механизм согласования интересов между классами... Появляется парламент как ее [демократии] оформление. А в сословной системе механизм согласования интересов –  собор. ...представители всех сословий собирались раз в четыре-пять лет и согласовывали свои интересы... Разница – в чем интерес. Если есть рынок, возникают классы. Отношения между классами нужно регулировать. Появляются законы, регулирующие эти отношения. Появляется судебная система. А в сословной системе это все – лишнее. Там нет рынка, а есть система распределения... Государство концентрирует... ресурсы у себя и распределяет по социальным группам, которые само же и создало...»

И далее С.Кордонский поясняет: «В 90-е [в РФ] возникло социальное расслоение. Учителя, врачи, военные – это... советские сословия, лишенные потока советских ресурсов. И они попали в самый низ иерархии распределения. Начали формироваться классы богатых и бедных. Сословные различия между бедными исчезали. Начались движения протеста – забастовки, голодовки. Нужно было наводить порядок. ...чтобы накормить, обеспечить обделенных положенными им ресурсами. Для этого нужно... ресурсы изъять с рынка, чтобы их можно было... распределять... началось с «дела Ходорковского»... Сословная социальная структура в нашем государстве нужна именно для того, чтобы обеспечить справедливое распределение. Ее... нужно было вновь создать. И появился закон «О государственной службе». И последующие сословные законы... И все эти сословия теперь друг на друга наезжают... Делят ресурс... Идут межсословные войны... У всех есть свои интересы на ресурсном поле, всем нужен увеличивающийся поток ресурсов... Здесь и появляются борьба с коррупцией и ее жертвы – те, кому не повезло... при изменении порядка в распределении ресурсов... сословная система в России еще не полностью сложилась: форма есть, а сословного самосознания не появилось. Ведь должны быть и сословные собрания, и сословная этика, и сословный суд. Система не доведена до конца – и классы не до конца разрушились, и сословия не достроились».

Прежде всего, обращают на себя внимание противоречия между тем, что утверждает О.Неменский, и тем, что утверждают В.Пастухов и С.Кордонский, не только относительно общественных классов в СССР и РФ, но и о том, объединяются или не объединяются граждане РФ на основе социально-экономических интересов. Но по последнему вопросу в действительности противоречий между ними нет: С.Кордонский и В.Пастухов утверждают, что не сами граждане объединяются на основе социально-экономических интересов, но государство создает сословия, имеющие различные социально-экономические интересы, по которым распределяются индивиды, именно в силу этого борющиеся за свои сословные социально-экономические интересы. Но совсем не в этом заключается подлинная суть дела. Все их утверждения и оценки основываются на специфически-идеологических подменах сущности действительной социальной организации (структуры) государственно оформленного общественного организма и соотношения в ней общественных классов и институциональных форм социальной организации классово определенных индивидов, во-первых, и действительного отличия социальной организации СССР и современной РФ от социальной организации в Западной Европе, во-вторых.

Для понимания этого необходимо минимальное владение положениями социальной философии (фундаментальной социологии) и политической экономии, раскрывающими и развивающими теорию К.Маркса в той части, в которой они изложены в цикле предыдущих моих статей, опубликованных на портале «Ньюслэнд».

Функциональная организация общественных организмов до корпораций.

Современное человечество еще не вышло из родового строя, хотя уже и выходит из него, разрушив его уже до основания. Истории родового строя присущи две фазы и одновременно две общественных формы развития институциональной социальной организации общественных организмов: первая – производственно-функциональная или просто функциональная организация общественного организма; вторая – производственно-рыночная или просто рыночная организация общественного организма.

Фаза развития социальной организации общественного организма (особого общества), в конечном итоге, определяется первенством одной из двух сфер общественного воспроизводства: либо сферы общественного воспроизводства человека; либо сферы общественного производства средств к жизни и средств производства. Подчиненность одной сферы общественного воспроизводства другой сфере и их взаимосвязь на определенной ступени исторического развития обусловливают общественные формы институциональной социальной организации, которые суть общественные формы, посредством и в рамках которых соответствующий общественный организм осуществляет присущую ему институциональную власть, то есть свое общественное воспроизводство. Переход от первичной (архаической) общественной формации к вторичной (экономической) общественной формации есть переход от доминирования сферы общественного воспроизводства человека к доминированию общественного производства средств к жизни и средств производства.

Каждому типу институциональной социальной организации присущи свои общественные формы социальной организации, определенные институтами соответствующего общественного организма и сами являющиеся его институтами (институтами права, например). Речь идет об определенности общественных форм социальной организации способами жития больших групп населения, их языком и сознанием, то есть логосом, восприятием и мышлением соответствующих людей в рамках присущих им и управляющих их жизнью мифов, ритуалов и табу. Речь поэтому идет о логосе вообще, о теоретическом сознании и социальной психологии, в особенности, об архетипах и символах, о традициях, обычаях и обыкновениях, о нормах и правилах видения и оценивания мира и самих себя в нем, отношения к миру, другим и самим себе, деятельности и жития в мире. Каждая общественная форма институциональной социальной организации в силу этого всегда суть институциональная форма социальной организации.

Функциональная организация общественного организма возникла в рамках первичной (архаической) общественной формации. Однако первичной институциональной формой социальной организации в архаической общественной формации мог быть только коллектив, в рамках которого осуществляется воспроизводство человека, – сначала общественное «стадо» (прото-племя = прото-семья), а затем – племя как институциональная форма общественного воспроизводственного организма. Становление и возникновение институциональной формы семьи идет одновременно со становлением и возникновением племени в ходе развития функциональной организации общественного воспроизводственного организма. Семья и племя однако не являются единственными институциональными формами социальной организации на этой ступени развития.

Племя исторически является первичной институциональной формой социальной организации рода человеческого, которой подчинены все другие институциональные формы – семья, община, а равно и все иные институциональные формы функциональной организации племени, общины и семьи. Формами функциональной организации семьи являются те институциональные формы, в которых существуют глава семьи и другие ее члены, каждый из которых является функциональным органом семьи, имеющим в силу этого свой статус. То же самое относится и к вождям, жрецам, иным членам совета, воинам и т.п. персонализированным функциональным органам общины или племени. Семейная  (территориальная) община в определенных условиях специализируется на исключительном выполнении некоей (вос)производственной функции территориальной соседской общины (племени), получая соответствующее имя и статус, определяющие ее отношения и связи со всеми иными функциональными органами соседской территориальной общины (племени)яемьи, общины и племени являются те институциональные формы, которые принимают уть институциональная форма.. Институциональное закрепление (формальное или неформальное) за кем-либо исключительного выполнения какой-либо функции всегда есть привилегия этого кого-либо.

Территориальная соседская община как форма социальной организации кормления с кормящей территории существует с переходного периода от архаической общественной формации к экономической общественной формации. Она существует на основе азиатского, античного и феодального способов производства, в силу чего её институциональная социальная организация различна при техническом и материальном базисах азиатского, античного и феодального способов производства. Технический базис общественного организма определяет соответствующую технологическую организацию (разделение и кооперацию) труда в нем, в то время как материальный базис (ансамбль производственных отношений) определяет социальную организацию хозяйства и способ соединения труда со средствами производства, что обусловливает институциональную форму социальной организации особого общества и процесса труда в нем.

В период до превращения мировых религий в государственные религии функциональная организация является социальной основой патриархального строя вообще и политического государства, в особенности. Процесс становления и возникновения государства, имеющий материальным базисом становление и возникновение общественных классов, есть также и процесс превращения функциональной организации в первичную форму институциональной социальной организации всего общественного воспроизводственного организма. Одновременно племя из первичной формы институциональной социальной организации, которой подчинены все другие формы институциональной социальной организации, превращается в подчиненную функциональной организации институциональную форму. Вследствие этого изменяются институциональные формы племени, семьи и общины, а равно и их соотношение с функциональной организацией, которая постепенно становится сословной организацией.

До превращения мировых религий в государственные религии корпорация либо еще не возникла, либо уже возникла, но еще не стала идеологически и политически доминирующей институциональной формой социальной организации. Весь этот период есть докорпоративный период социальной организации (докорпоративная ступень социального развития). На докорпоративной ступени социального развития функциональная организация есть та общественная связь, которая связывает все иные институциональные формы социальной организации, все племена, общины и семьи, все население соответствующих кормящих территорий в одну органическую целостность – материальное государство, то есть обеспечивает функционирование государства в качестве одного единого общественного воспроизводственного организма. Эта общественная связь, по своей форме являющаяся функциональной организацией, на докорпоративной ступени социального развития по своему общественному содержанию и существу есть производственная связь территориальных и иных институциональных форм социальной организации материального государства.

Теперь функциональная общественная связь непосредственно есть общественная связь в целях общественного производства средств к жизни и средств производства, которому подчинено общественное воспроизводство человека, в силу чего она есть производственная общественная связь. В условиях архаической общественной формации функциональная связь, напротив, была воспроизводственной общественной связью в целях общественного воспроизводства человека как члена племени, которому подчинено производство средств к жизни и средств производства. Определенность общественной связи в качестве воспроизводственной или производственной выражает, что есть общественная цель, а что – средство её достижения: либо воспроизводство человека; либо производство средств производства и средств к жизни.

На докорпоративной ступени социального развития производственно-функциональная связь остается той главной общественной связью, которая обусловливает общественно-производственную необходимость политического государства для всех групп и состояний населения, входящих в соответствующее материальное государство, и их (каждой из этих групп и состояний, а равно и их членов) подчинения органам политического государства. Производственно-функциональная общественная связь в этих условиях действительности есть связь экономическая, хотя и основана она отнюдь не на товарном обмене. Она основана на политически закрепленном разделении экономически обособленных видов труда (экономических функций) между функциональными органами (исполнителями экономических функций) материального государства и на политически регулируемом распределении (которое также есть и обмен) результатов труда между этими функциональными органами и обмене с другими общественными воспроизводственными организмами. Разделение и кооперация экономических функций при производственно-функциональной организации на докорпоративной ступени развития социальной организации осуществляется по образу и подобию того, как при архаически-коммунистическом способе производства разделены и кооперируются функции между членами семьи, общины и племени.

На докорпоративной ступени социального развития производственно-функциональной общественной связью и ее, определяющая суть существующего порядка вещей и дел, значимостью для общественного воспроизводства господствующих и подвластных племен и общин соответствующего материального государства обусловливается могущность и целостность его политической формы – политического государства. Иными словами, политическое государство на этой ступени развития необходимо лишь тогда, когда племена, составляющие соответствующую часть рода человеческого, связаны друг с другом производственно-функциональной общественной связью. Производственно-функциональная организация является конституирующим принципом и для материальных государств, основанных на азиатском способе производства, и для материальных государств, основанных на античном и феодальном способах производства. Однако  простой или непосредственной институциональной формой организации материального государства производственно-функциональная организация является только при азиатском способе производства на докорпоративной ступени социального развития.

Функциональная организация феодальной Европы.

В условиях, когда «мировая религия» является государственной религией, что имеет место быть лишь на докапиталистической ступени развития, первичной формой социальной организации по-прежнему остается производственно-функциональная организация. Но на корпоративной ступени развития социальной организации она (производственно-функциональная организация) завершает процесс своего развития, превращаясь в логически завершенную сословную организацию. Подчиненные ей институциональные формы общественного процесса производства средств к жизни и средств производства (семейная община, ремесленная мастерская, торговый дом, городская или сельская территориальная соседская община) и институциональные формы воспроизводства человека (семейная община, религиозная община, иные институциональные формы исторического бытия народа) также изменяются – теперь они суть корпорации.

Завершенное в своем развитии сословие является функциональным органом материального государства, который (функциональный орган) имеет форму корпорации. Оно (сословие) теперь имеет институциональную форму политической корпорации или политического сословия (государство в государстве), во-первых, либо неполитической корпорации (цех, гильдия, им аналогичные формы корпорации), являющейся частью третьего сословия, во-вторых. Либо, в-третьих, сословие имеет институциональную форму  другой части этого же неполитического сословия, а именно той, представители которой сами не объединились в корпорации (парцеллярное крестьянство и ремесленничество, не объединенное в цех). Однако и не объединенные в корпорации части неполитического сословия, как и объединенные в корпорации части неполитического сословия, одновременно определены и относительно корпорации, и относительно участия или неучастия в политическом государстве. Все сословия суть корпорации, но только одни (политические сословия, цехи, гильдии и им подобные) суть позитивные корпорации, а другие (парцеллярное крестьянство и ремесленничество) – негативные корпорации. Если сословие не есть политическое сословие, то оно все равно определено по образу и подобию сословия политического, но только не позитивно,  а негативно, оно суть не для себя, а в себе. Неполитическое сословие – это сословие в себе, не являющееся позитивным, но являющееся негативным политическим сословием, в то время как сословие для себя – это позитивная политическая корпорация. Неполитическое сословие соотносительно и дополнительно политическому сословию: если нет сословий неполитических, то тогда нет и сословий политических, и наоборот – одно без другого не существует и существовать не может.

Какие бы аргументы ни изобретали и что бы ни утверждали господа Кордонские и Пастуховы, следует хорошенько заметить и запомнить, ибо в этом суть вещей и дел, – в действительности ни одно сословие не является функциональным органом политического государства. Сословие есть функциональный орган материального государства, возникший естественно-исторически вместе с возникновением соответствующего материального государства, – это социальный и исторический факт. Функциональный орган, созданный политическим государством, – это всего лишь иное название государственного органа или функционального органа государства, каковыми являются правительство, армия, полиция, суд, прокуратура, следствие, ГУЛаг (ФСИН с лагерями и поселениями), трудовые армии, колхозы, предприятия, НИИ и иные организации, созданные политическим государством и действующие в данный момент в качестве его органов. Однако сословие, когда и если оно есть позитивное политическое сословие, позитивно участвуя в политическом государстве и являясь позитивной политической корпорацией, есть «политическое государство в политическом государстве». Это тавтология – всякое позитивно участвующее в политическом государстве сословие есть сословие политическое, само организовавшееся в политическую корпорацию для себя и как политическая корпорация для себя, а не в функциональный орган иной политической корпорации или политического государства.

Важно также отдавать себе полный и ясный отчет в том, что сословие организуется в корпорацию естественно-исторически, и это необходимо и неизбежно происходит иначе, нежели группа людей организует хозяйственно-экономическую корпорация (предприятие) для производства товаров и услуг, осуществления перевозок или торговли. Сословие лишь в исключительных случаях приобретает организационную структуру, аналогичную организационным структурам корпораций хозяйственно-экономического типа. Но именно эти исключительные случаи и есть то, что задает меру и определяет суть вещей. А они в том, все представители сословия, за исключением изгоев, имеют общее для всех них по своему содержанию сословное сознание, которое суть корпоративное самосознание вообще и самосознание данной корпорации, в особенности, во-первых. Ибо сословие и его члены, во-вторых, живут и действуют в точном соответствии с этим сословным сознанием, а, в политических отношениях с другими сословиями или их представителями выступают как политическое целое, как одна политическая корпорация, в-третьих. Это не исключает случаев политического или экономического раскола сословия, имеющего позитивную форму корпорации, на политически или экономически, что нередко суть одно и то же, враждующие части. Но каждая из частей расколовшейся корпорации становится особой политической или общественно-экономической корпорацией, которая стремится уничтожить своих соперников и, абсорбировав часть из них, стать исключительной сословной корпорацией, то есть хотя и изменившимся по составу, но одним сословием.

В Западной Европе имелось две пары общеевропейских политических субъектов, дающие четыре политических субъекта, после распределенных по политическим государствам  практически всей Европы, кроме Византии сначала, а затем России. С одной стороны, совокупность монархов (королей, императоры), вместе со своими семейными общинами, тесно переплетенными узами родства с другими монаршими семьями, составлявшая общеевропейскую политическую корпорацию монархов, во-первых, и общеевропейская политическая корпорация феодалов, отряды которой поэтому в каждом из политических государств сохраняли политическую независимость, нередко определяя, кто будет их монархом, во-вторых. С другой стороны, политическая корпорация Ватикана (папа с конклавом кардиналов и монашескими орденами), во-первых, и общеевропейская политическая корпорация духовенства (епископы, монастыри и клирики) католической церкви, имеющая свои особые отряды в каждом из политических государств Европы, кроме Византии, а затем европейской части Османской империи и России, во-вторых. Именно поэтому ни одна из политических корпораций Европы, как и ни один из государственных отрядов каждой из них, не могла (не мог) быть надолго и на постоянной основе подчинены (подчинен) какой-либо другой политической корпорации или ее особому отряду в том или ином политическом государстве. В феодальной Европе до начала перехода соответствующих стран к буржуазному строю всегда имелись четыре общеевропейских конкурирующих политических субъекта, вступающих в те или иные европейские или страновые альянсы и конфронтации, в совокупности представляя по преимуществу господствующий класс материального государства Западной Европы (мира-экономики Западной Европы).

Третье сословие в Европе, кроме России, было совокупностью общественно-экономических корпораций – цехов, гильдий и им подобных корпораций, в которых зарождались будущие главные общественные классы буржуазного государства, во-первых, и огромной массой парцеллярного крестьянства, которое никогда не могло создать и не создало никакой корпорации, во-вторых. Это сословие, будучи политическим объектом, а не политическим субъектом и не имея в силу этого позитивных политической привилегий, имело позитивные привилегии сугубо экономические, хозяйственные, которые суть привилегии негативно политические. Раздробление третьего сословия на множество позитивных и негативных корпораций долгое время исключало его превращение в политическую корпорацию.

Однако идеология и поведенческие институты (этос) будущего буржуазного общества в Европе уже возникли и развивались сначала в форме протестантизма – в форме, по своему содержанию наиболее близкой к иудаизму, а затем – также и в форме католицизма, в результате Контрреформации идеологически и институционально трансформированного. Превращение третьего сословия в политическую корпорацию могло произойти лишь посредством превращения протестантизма (трансформированного католицизма) сначала в общекорпоративную идеологию и общекорпоративный этос третьего сословия, в самосознание его членов, а затем – в идеологию и этос, становящиеся господствующими в государстве. То есть превращение третьего сословия в политическое сословие могло произойти лишь посредством религиозно-политической борьбы протестантов за социально-экономические и политические интересы нации, которые в действительности суть интересы буржуазии. Когда это происходило в соответствующей стране, тогда в ней и начинался переход к буржуазной революции и национальному государству.

Общественные классы в социальной организации.

Классовая структура общественного воспроизводственного организма (материального государства) есть базис, основа его социальной структуры или, иными словами, социальной организации. Классовая структура (организация) не есть институциональная социальная структура (организация). Общественные классы неотъемлемы от производственных отношений и всех иных общественных отношений между ними. Производственные отношения между классами (совокупность общественных классов и производственных отношений, связей между ними) есть материальный базис, материальная (производственная) основа институциональной социальной организации (структуры).

Всякая форма институциональной социальной организации (институциональная форма социальной организации) есть результат диалектики материального и идеального, объективного и субъективного. Всякая институциональная форма социальной организации есть результат опосредствования классовой структуры языками, сознанием и институтами, в чреде поколений развивающимися и присущими большим социальным группам населения этого общественного организма.

В силу этого, во-первых, в рамках экономической общественной формации вплоть до вступления в первую фазу коммунистической общественной формации всякая институциональная социальная организация (структура) необходимо и неизбежно носит классовый характер. Во-вторых, всякому общественному организму, находящемуся в рамках указанных ступеней исторического развития, всегда присущи и определенная институциональная социальная организация или, иначе, институциональная социальная структура этого общественного организма, и её (институциональной социальной организации или структуры) базис – классовая организация или, иначе, классовая структура. Никакая социальная организация не может существовать без своего базиса, но над всяким базисом всегда есть соответствующая ему и основанная на нем надстройка. Таким образом, в-третьих, институциональная социальная организация (структура) общественного организма (государства) по своему существу есть институциональная социальная надстройка над классовой организацией (структурой) этого государства.

Ни в одном феодальном государстве в социальной действительности, а не в сознании господ Кордонских и Пастуховых, не может быть так, что сословия есть, а общественных классов нет. Во всяком феодальном государстве, например, всегда, в любое время его исторического бытия есть и общественные классы, и сословия, и иные (цехи, гильдии и прочие) институциональные формы социальной организации больших социальных групп населения, которые (общественные формы институциональной организации больших социальных групп населения) суть превращенные формы общественных классов. Ни в одном государстве как таковом не может не быть общественных классов – наличие государства есть неоспоримый факт наличия социального неравенства, которое суть необходимая и неизбежная форма проявления на поверхности общества разделения людей на общественные классы. Однако в любом государстве ни один общественный класс не существует непосредственно, не дан непосредственно, но всегда существует и всегда дан в совокупности и через совокупность всех своих превращенных форм. Любая превращенная форма общественного класса есть та или иная институциональная общественная форма, являющаяся неотъемлемой составной частью социальной организации (структуры) данного общественного организма (государства) в его целом в отличие от политического государства, политически и юридически оформляющего и представляющего этот общественный организм.

В общественных науках СССР социальная структура (организация) в её целом именовалась социально-классовой структурой общества и в соответствующей своей части относилась к социальной сфере (в отличие от идеологической, политической и экономической сфер) общества. Но такое расчленение общества на эти четыре сферы по своему существу есть ложь, которая является органическим, необходимым и неизбежным догматом господствовавшей в СССР идеологии, который не соответствует никакой из существовавших и существующих в мире институциональных социальных организаций общественного организма (государства) в его целом.

В условиях функциональной организации вообще, а в условиях, когда сословия приняли форму корпорации, став соответствующими политическими и неполитическими корпорациями, в особенности, классовая структура оказывается недоступной для познания членами соответствующего общественного организма. Господствующая в политических государствах, находящихся на этих ступенях развития, идеология (совокупность вероучений и социальных психологий разных политических сословий), по своему существу являющаяся той или иной формой идеологии родового строя, в принципе не позволяет открыть классовый характер институциональной социальной организации общества и самое себя (идеологии). Для сознания членов политических и неполитических функциональных органов (сословий) общественного организма его классовая структура не существует. Дело в том, что общественное сознание, являющееся одновременно идеологическим и родовым сознанием, в этих условиях есть сознание только сословное и исключительно только сословное, то есть в этих условиях всякое теоретическое сознание и всякая социальная психология существуют только в форме сословного теоретического сознания и сословной социальной психологии.

Общественное сознание широких масс эксплуатируемых и угнетенных на докапиталистической ступени развития по своей форме и содержанию не есть классовое сознание; оно не способно произвести и обрести форму и содержание классового сознания. Именно потому, что на докапиталистической ступени развития доминирующей внутри государства общественной связью является связь производственно-функциональная и единственной формой общественного сознания – сословное сознание, широкие народные массы не способны осознать своих классовых интересов вообще и своих классовых политических интересов, в особенности. Ведь никакой общественный класс на поверхности общественной жизни не существует и потому не дан в качестве ничем не опосредствованной (= непосредственной) формы, входящей в состав социальной организации (структуры) общественного организма. Общественные классы всегда и везде существуют и могут существовать только в институциональных формах социальной организации, каждая из которых есть та или иная превращенная форма, которая редко включает представителей одного, но чаще двух и более общественных классов, никогда не включая в себя всех представителей одного общественного класса.

Превращение общественного класса в себе в класс для себя – это и есть организация общественного класса в класс, который осознает и осознанно борется за осуществление своих, а не чужих классовых интересов. Однако общественный класс для себя никогда не включает и не может включить в себя всех членов этого общественного класса, взятого как класс в себе. Иначе говоря, общественный класс для себя никогда не включает членов этого общественного класса как такового во всей целостности его персонального состава. Именно этим, прежде всего, обусловлена возможность вхождения представителей одного общественного класса в идейно-политические (религиозно-политические) и неполитические корпорации по отраслям общественной практики (профессиональные и иные союзы и ассоциации на основе общности социально-экономических интересов) другого общественного класса, то есть возможность персонального перехода представителя одного общественного класса на классовые позиции другого класса. Ведь институциональные формы идейно-политических и общественно-экономических (по отраслям экономики или видам экономической деятельности) корпораций иных общественных классов как раз и есть соответствующие общественные классы, организованные как классы.

Другим фактором, обусловливающим возможность и действительность перехода того или иного лица, либо социальной группы на позиции иного общественного класса, является идентичность самосознания соответствующих лиц или социальной группы идеологии не своего, но иного общественного класса. Дело в отсутствии автоматического тождества между объективными интересами общественного класса, к которому объективно принадлежит индивид или социальная группа, и субъективными интересами этого индивида или социальной группы. Объективный интерес каждого индивида определяется его классовой принадлежностью вообще, местом и ролью данного индивида в процессе воспроизводства своего общественного класса, в особенности, но в любом случае объективный интерес индивида есть объективный классовый интерес, определяемый местом и ролью общественного класса в общественном производстве и воспроизводстве.

Объективный интерес субъекта (индивида, социальной группы, народа, нации) есть наиболее эффективный в определенных общественных условиях именно для данного субъекта способ добывания (получения) и последующего использования (потребления) им (этим субъектом) средств, которые необходимы ему для удовлетворения соответствующих потребностей. Общественные условия жизни и деятельности субъекта определяются его местом и ролью в существующей системе отношений общественного производства (отношений производства, обмена, распределения и потребления), определяемым этим местом и ролью объективным отношением его к средствам производства и вытекающим из всего этого объективным местом и ролью данного субъекта в общественной организации труда. Именно всем этим объективно определяется тот способ, которым соответствующий субъект в данных общественных условиях наиболее эффективно может добывать (получать) и использовать (потреблять) добытые (полученные) средства, необходимые для удовлетворения соответствующих его потребностей непосредственно или посредством обмена этих средств на средства, необходимые для потребления соответствующим способом. Этим же объективно определяется также и размер получаемых этим субъектом средств и, следовательно, тот набор потребностей по их характеру, качеству и количеству, которые (потребности) этот субъект объективно должен и может удовлетворять.

Соответственно группировке нужд или потребностей субъекта по характеру и содержанию их и различиям между ними группируются и различаются соответствующие интересы субъекта, например, материальные или духовные интересы, экономические, политические и идеологические, бытовые, образовательные и прочие виды или группы интересов субъекта. Однако господствующая в буржуазном государстве идеология, промывание мозгов народным массам и фактический процесс общественного воспроизводства пролетариев, полупролетариев и мелкобуржуазных слоев не позволяют им сформировать классовое сознание, адекватно выражающее их объективные интересы – это с одной стороны. А с другой стороны, эти же самые факторы в течение последней сотни лет обеспечивают производство и культивирование (воспроизводство) в массах иллюзий общества равных возможностей.

Множество факторов, имеющих массовое, групповое и индивидуальное значение, обусловливает несовпадение субъективно осознаваемых, принимаемых и реализуемых индивидами и социальными группами в качестве своих интересов (субъективных интересов) с объективными интересами соответствующих индивидов и социальных групп. В результате значительно расширяются возможности принятия и реализации представителями различных пролетарских, полупролетарских и мелкобуржуазных слоев интересов господствующего общественного класса в качестве своих собственных интересов. Одновременно с этим сужаются возможности осознания этими социальными слоями и эксплуатируемыми общественными классами в целом своих классовых интересов, то есть формирования соответствующего классового самосознания у представителей пролетарских, полупролетарских и мелкобуржуазных слоев населения.

Собственно классовое самосознание как таковое может быть только у тех членов общественного класса, ставшего уже классом для себя или завершающего становление классом для себя, которые (члены общественного класса) являются членами существующих или участвуют в создании новых идейно-политических и общественно-экономических корпораций, которые являются институциональными формами организации в класс их общественного класса. Впервые в истории это могло произойти, и в действительности везде и всегда происходило и происходит только в процессе возникновения буржуазного государства, то есть при переходе от феодализма к капитализму, ну и, само собой разумеется, в рамках собственно капиталистического развития. Именно поэтому прав О.Неменский, когда утверждает, что нежелание граждан современной России в массе своей объединяться на основе социально-экономических интересов свидетельствует об отсутствии у них классового самосознания.

К буржуазной революции, установлению и развитию буржуазного строя в данном государстве ведет только возникновение буржуазии в качестве класса для себя, а затем – господствующего класса, а это как раз и выражается в возникновении и развитии в данном государстве буржуазного сознания, превращение его во всеобщую форму общественного сознания в данном государстве. Только превращение пролетариата в класс для себя и его развитие в качестве класса для себя, выражающееся в возникновении и развитии пролетарского классового сознания, распространении его на широкие народные массы и достижении ведущей роли общественных настроений пролетариата в общественных настроениях широких народных масс, подводит соответствующее государство к пролетарской революции.

Раз несостоятельность утверждений и оценок господ Кордонских и Пастуховых о том, что в государстве имеют место быть либо общественные классы, либо сословия, во-первых, и что сословия создаются политической властью в целях регулирования распределения ресурсов, во-вторых, стала очевидна, следует, казалось бы, перейти к сравнению России с Западной Европой. А также к оценке действительной ситуации с тем, что, по утверждению О.Неменского, большевики получили Россию, в которой классовое самосознание было в зародыше, а в результате их правления в современной России классовое самосознание и подавляющего большинства населения отсутствует. Однако еще и сам тот предмет, с которым надлежит сравнивать социальную организацию России, каковой она была и менялась на протяжении последней сотни лет, до конца не определен и не рассмотрен, а именно в части трансформаций социальной организации национальных государств Западной Европы или всей Европы, за исключением России.

Социальная организация в старой буржуазной Европе.

Буржуазная революция привела к тому, что политические корпорации, каковыми прежде были политические сословия, приобрели институциональную форму политической партии (части) нации, как только возникло это единственное всеобщее политическое сословие – единая и единственная всеобщая политическая корпорация граждан буржуазного государства, которая и есть нация. Племя как категория и форма социальной организации исчезло еще в период перехода от докорпоративной к корпоративной ступени социального развития. Пришедшая на смену племени в докапиталистическую часть корпоративного периода социального развития общественная категория – народ на поверхности общественной жизни теперь замещена своей превращенной формой, которая суть форма институциональная и корпоративная, – нацией.

Буржуазная революция завершает, политически, юридически и иными способами закрепляя, замену самой общественной формы институциональной социальной организации соответствующего общественного организма – прежде она была производственно-функциональной (сословной) организацией, а теперь стала производственно-рыночной или просто рыночной организацией. Изменилась не только форма, но и все её содержание, ибо сменился самый способ общественного производства и классовая организация (структура) общественного организма, и, следовательно, вся надстройка, вся институциональная социальная организация, а не только господствующая идеология, экономическое и политическое устройство общественного организма.

Что касается политической партии, то она, в отличие от политического сословия, будучи также политической корпорацией, не является ни функциональным органом материального государства, ни общественно-экономической и идейно-политической «в одном флаконе» корпорацией всех представителей какого-либо функционального органа материального государства (крупной функциональной отрасли общественного воспроизводственного организма). Классовый характер политической партии определяется ее составом и фактически проводимой политикой, то есть теми политическими средствами, которые фактически используются ею в общественной жизни, и теми действительными целями, которые определяются фактически используемыми средствами, ибо только эти цели и могут быть достигнуты использованием этих средств. Кроме политических частей нации, являющихся идейно-политическими корпорациями (политическими партиями), борющимися за институциональную власть с другими политическими партиями одной и той же всеобщей корпорации (нации), возникли также и новые неполитические корпорации, прежде всего, профессиональные и иные отраслевые общественно-экономические союзы и ассоциации.

Неполитические корпорации, приходящие на смену корпорациям третьего сословия (цехам, гильдиям и т.п.), существенно отличаются от них. Теперь корпорации, являющиеся общественными организациями, осуществляющими общие классовые социально-экономические интересы, во-первых, не объединяют представителей эксплуатирующих и эксплуатируемых общественных классов в одной общественно-экономической корпорации в отличие от цеха, например. К таким общественно-экономическим корпорациям относятся профсоюзы наемных работников в отраслях промышленности, транспорта, торговли, финансов, науки, образования и т.д., создаваемые и действующие в целях защиты и лоббирования экономических и социальных, но неполитических, интересов соответствующих наемных работников. К таким же общественно-экономическим корпорациям относятся всякого рода союзы, ассоциации и т.п. институциональные формы, в которые объединяются крупные, средние и мелкие предприниматели, а также собственники и иные владельцы капитала для  защиты и лоббирования своих экономических и социальных, но неполитических, интересов. Общественные корпорации, во-вторых, по мере развития капитализма в Европе постепенно охватывают все отрасли жизни граждан буржуазных государств, не оставаясь только в области социально-экономических интересов, но захватывая также и иные области: «клубы по интересам»; экологические, гуманитарные, правозащитные и пр. корпорации, тяготеющие к идейно-политической практике.

Однако ни одна указанных и аналогичных им институциональных форм социальной организации буржуазного государства Западной Европы не является первичной институциональной формой, определяющей институциональную социальную организацию буржуазного общества, но каждая из них есть форма производная, вторичная. Первичной институциональной формой социальной организации буржуазного общественного организма является капиталистическая производственная корпорация, в свою очередь, имеющая множество институциональных (организационно-правовых и иных) форм во всех отраслях и сферах общественного производства: от предприятия и банка до домохозяйства включительно. Места и роли между отраслями производства средств производства и средств к жизни, включая также и финансовую отрасль капиталистической экономики, менялись по мере развития капитализма, но существа социальной организации буржуазного общества это не изменило, ибо изменить не могло.

Напротив, развитие социальной организации мира-экономики Западной Европы (материального государства Западной Европы, давно уже превратившегося в глобальное материальное государство) характеризуется превращением капиталистически-рыночной организации в тотальный принцип, определяющий характер и содержание институциональных форм социальной организации во всех сферах, областях и уголках жизни общественных организмов Западной Европы. Вместе с капиталистическим общественным производством средств к жизни и средств производства возникло также и капиталистическое общественное воспроизводство членов буржуазных общественных организмов – граждан соответствующих буржуазных национальных государств и их всеобщих корпораций, каковыми являются соответствующие нации.

Семья еще в предшествующий период корпоративного социального развития, сохраняя за собой место и роль первичной институциональной формы производства средств к жизни и средств производства и одновременно воспроизводства человека, по существу превратилась в корпорацию. В буржуазном обществе семья как таковая утрачивает функции первичной хозяйственной единицы материального производства, а также и все большую и большую часть (образовательных, воспитательных, здравоохранительных и других) функций воспроизводства человека. Буржуазная семья, если говорить о ней без указания на различия семей, принадлежащих к разным общественным классам, специализируется по преимуществу на функциях воспроизводства и накопления собственности в череде поколений, производства детей и обеспечения быта своих членов, то есть на потреблении (потребительном производстве) и накоплении собственности – это и есть домохозяйство. Собственность, на воспроизводстве и накоплении (расширенном воспроизводстве) которой специализируется семья буржуазного общества, есть собственность на капитал или же собственность на способность к труду, прежде всего, а затем также и на все прочее из имущества, необходимого для выполнения функций семьи.

На ступенях общественного развития до крупного машинного производства подавляющее большинство семей могли жить, и сплошь и рядом очень долго жили в условиях, когда отсутствовало какое бы то ни было влияние на них производственных корпораций, занятых производством средств производства, средств к жизни и услуг, связанных с воспроизводством человека. Просто таких корпораций очень долго не было, а после их появления – население довольно продолжительное время жило в условиях отсутствия определяющего влияния таких корпораций на жизнь подавляющего числа семей. В условиях, когда техническим базисом общественных организмах является крупное машинное производство (2-ой и 3-ий технологические уклады), не говоря уже о машинном производстве 4-го, 5-го и 6-го технологических укладов, семьи уже в принципе не могут жить без производственных корпораций.

Трансформация социальной организации в современной Европе.

Население Европы вообще и подавляющее большинство семей, в особенности, начиная с Великой депрессии 20-го века (в послевоенном СССР) и поныне не могут жить без того, чтобы корпорации сферы материального производства средств к жизни и средств производства доставляли средства, необходимые и достаточные хотя бы для простого воспроизводства семьи, народа, нации. В сумму таких средств входят не только те продукты и услуги, которые непосредственно потребляются семьями (домохозяйствами). В сумму таких средств входят также и все те средства, которые необходимы для того, чтобы производственные корпорации сферы общественного производства обеспечивали семьям доход, необходимы и достаточный для приобретения непосредственно потребляемых продуктов и услуг, обеспечивающих, как минимум, простое воспроизводство семей, народа, нации, во-первых. И, во-вторых, в указанную сумму средств входят также и все те средства, которые необходимы для того, чтобы производственные корпорации сферы общественного воспроизводства человека предоставляли услуги, по своему качеству и количеству достаточные для простого воспроизводства семей, народа, нации.

Вторичные институциональные формы социальной организации не могут возникнуть и существовать без тех людей, которые сыты, одеты, достаточно здоровы, имеют крышу над головой и поэтому имеют возможность применить свои свободные от использования исключительно в целях выживания силы и способности для достижения каких-либо еще целей. Если общественные условия, необходимые и достаточные для простого воспроизводства соответствующей части населения, отсутствуют (уничтожены в силу тех или иных причин), то не может быть никакой массовой активности представителей этой группы населения, организующихся на основе общности социально-экономических и политических интересов для борьбы за их осуществление. Для такой активности нет необходимых материальных условий. В таких общественных условиях массово возможны только либо бессмысленные бунты, либо тихое вымирание соответствующих социальных групп населения.

Однако производственно-функциональная организация далеко не сразу была заменена производственно-рыночной (= капиталистически-рыночной) организацией внутри производственных корпораций сферы общественного производства средств производства и средств к жизни, не говоря уже о производственных корпорациях в сфере общественного воспроизводства человека. Внутри всякой производственной корпорации в сферах общественного производства и воспроизводства Западной Европы вплоть до послевоенных времен доминирующей связью между работниками и подразделениями корпорации оставалась функционально-производственная связь, представляющая собой общественную связь обмена деятельностями между участниками коллектива, а не связь, основанную на обмене товарами (услугами).

В процессе развития капитализма вширь и вглубь все отношения между людьми не только внутри оформленных буржуазными государствами общественных организмов, но и внутри подчиненных им институциональных форм социальной организации преобразуются в отношения товарного обмена. Однако вплоть до замены внутри производственной корпорации производственно-функциональной связи капиталистически-рыночной связью производственно-функциональная связь, соответствующая соответствующей технологической организации процесса труда в данной производственной корпорации, определяла штат работников и набор структурных подразделений, а также отношения между ними в процессе осуществления всех видов экономической деятельности этой производственной корпорации.

Мейнстримом развития европейского менеджмента всякой капиталистической корпорации, производящей товары и услуги во всех сферах материального и духовного производства, давно уже является последовательное преобразование всех прежних отношений обмена деятельностями по горизонтали и сверху донизу между работниками и структурными подразделениями корпораций в отношения обмена товарами и услугами. Одновременно шел процесс отказа сначала от вспомогательных и обеспечивающих функций производственной корпорации, а затем и от тех или иных функций основного производства. Исключением из них были только лишь те функции, которые при данных условиях обеспечивают гарантированное сохранение прав на получение и максимизацию доходов от производства и реализации соответствующих товаров (услуг) кем бы то ни было и где бы то ни было. В результате экономика основных общественных организмов Западной Европы, включая США, Германию, Францию, Великобританию, превратилась по преимуществу в «штабную экономику» глобального мира-экономики.

В США капиталистически-рыночные отношения между членами семьи в семьях господствующего класса есть уже лет 150, если не все 200, и вот уже лет 75-100 тому, как такими стали отношения в абсолютном большинстве всех американских семей. В Германии вот уже лет 50, если не больше, отношения между членами семьи также являются отношениями товарного обмена. Это означает, что функциональная связь (функциональная организация) в качестве институциональной формы общественной связи (социальной организации) окончательно вытесняется рыночной связью (рыночной организацией) капиталистического общественного воспроизводства или, иными словами, общественной связью капиталистического обмена товарами (услугами), институциональную (общественную) форму которого принимает все и вся, включая самого человека.

Отсюда неизбежно осознание человека как особой формы капитала, из чего неизбежно отношения между людьми осознаются как отношения между капиталами, даже и тогда, когда в действительности имеют место отношения между трудом и капиталом. Введение Т.У.Шульцем в 50-70-х годах минувшего века понятия «человеческий капитал» зафиксировало произошедшее уже фактически завершение указанного процесса вытеснения функциональной организации из социальной организации Западной Европы, а также завершение процесса подчинения буржуазной идеологией сознания всех общественных классов и всех институциональных форм социальной организации общественных организмов Западной Европы. В 70-90-х годах минувшего века П.Бурдье эмпирически зафиксировал и теоретически обобщил институциональную социальную организацию буржуазного общества в качестве социальной топологии институциональных зависимостей и связей мест, ролей и траекторий развития различных индивидов и их корпораций от экономического, политического, символического и иных видов человеческого капитала.

В таких условиях общественно-политическая или общественно-экономическая корпорация, в том числе профсоюз или политическая партия, может строиться ее участниками и функционировать только как капиталистическое предприятие, производящее соответствующие блага и для тех, кто входит в эту корпорацию, и для тех, кто потребляет поставляемые этой корпорацией на соответствующий рынок блага (товары, услуги). Одновременно каждая такая корпорация вынуждена конкурировать на соответствующих ресурсных и товарных рынках, если вместе с такими же, как она, корпорациями она еще не осуществляет картельный или олигопольный контроль и удержание рынка, либо не добилась институционального закрепления своего монопольного положения на соответствующем рынке. Самые понятия политического или символического капиталов и рынков суть свидетельство того, что и политика, и производство и обращение символов, и всякая неполитическая общественная деятельность стали одними из форм и одновременно одними из сфер не просто экономической, но именно капиталистической деятельности по извлечению специфической прибыли и ее конвертации в экономический капитал.

По этим причинам рабочие профсоюзы Западной Европы давно уже превратились в капиталистические предприятия, производящие и предоставляющие услуги по обеспечению роста капитализации своих членов, достижению и поддержанию баланса интересов между человеческим капиталом своих членов, с одной стороны, капиталом владельцев производственных корпораций соответствующей отрасли, с другой, и национальным капиталом, с третьей. Никакой пролетарской борьбы они уже по определению не в состоянии вести. Пролетарские профсоюзы, как и массовые политические партии пролетарского типа, в Западной Европе были возможны лишь до тех пор, пока отношения товарного обмена не стали тотальными отношениями во всех сферах и областях общественной жизни соответствующих государств Европы.

Пролетарская партия, борющаяся за упразднение товарного производства и, следовательно, товарного рынка как такового, не может быть построена на основе товарного обмена как с правящей партией нации – совокупностью правящих политических партий господствующего класса, так и внутри самое себя. Товарный обмен внутри партии, именующей самое себя пролетарской, есть несомненный факт уже тогда, когда и если отношения между руководящими органами партии и органами буржуазного государства, между центральными органами и руководством региональных организаций по поводу участия в парламентах и выборах всех уровней строятся на основе обмена товарами (услугами). Это не просто противоречие в определении партии, именующей себя пролетарской, социалистической или коммунистической и декларирующей, что она руководствуется подлинно революционной или классово-пролетарской, коммунистической теорией, но это такое материальное, политическое и идеологическое противоречие, которое, уничтожая пролетарский характер партии, превращает ее в  буржуазно-политического мошенника.

Вот теперь можно переходить к специфическим отличиям социальной организации России вообще и современной РФ от социальной организации Европы, а именно к тому, «почему Россия – не Европа?», но об этом – в следующей части статьи.