Телеинтервью премьера как поминки по тандему

Тандем как форма управления российским царством-государством окончательно приказал долго жить. Дмитрий Медведев больше не является младшим соправителем Владимира Путина. Теперь премьер — обычный крупный чиновник, вынужденный оправдывать и защищать любые инициативы ВВП. Так, пожалуй, звучит главный вывод, который можно сделать из интервью экс-президента представителям пяти российских телеканалов.

Вы можете себе представить такую ситуацию: Путин выступает в прямом эфире российского государственного ТВ. И только он разговорился, как вмешивается строгий ведущий: извините, Владимир Владимирович, но у нас хронометраж. Через десять минут нам надо закругляться!

Не можете? И правильно. Если ВВП захочет, он будет вещать в эфире хоть четыре часа кряду. И ни один теленачальник не посмеет дернуть рубильник. А вот Медведев в описанную выше ситуацию во время своего интервью попал. И недавний Президент России и не подумал возмущаться «непростительной дерзостью» ведущего. Дмитрий Анатольевич с готовностью подчинился и даже получил из уст своих собеседников комплименты по поводу своего «чувства хронометража».

Можно ли найти более яркое доказательство радикально изменившегося политического статуса Медведева? Мне кажется, что не просто можно, а можно запросто. Это доказательство — то, что говорил Дмитрий Анатольевич в ходе своего интервью.

Политические амбиции экс-президента, естественно, никуда не ушли. Рассуждения Дмитрия Анатольевича на тему своего возможного возвращения в кресло главы государства — это обязательный пункт программы. Пункт, от которого, как мне кажется, третий Президент РФ не избавится уже никогда.

Но это все дела «прекрасного далекого», которое, как в глубине души наверняка понимает и сам Медведев, скорее всего, не наступит. А вот обсуждая не столь прекрасное настоящее, ДАМ вел себя не как человек, который принимает ключевые решения или хотя бы активно участвует в их принятии. Неохотный и не слишком ловкий пропагандист решений, принятых ВВП и его командой, — вот каким предстал Дмитрий Медведев в ходе своего интервью.

«Кого схватили-то? Кого наказали? Нет этого!» — так экс-президент пытался развеять опасения либеральной публики по поводу «реакционного характера» недавних изменений законодательства о государственной измене.

Но помилуйте, Дмитрий Анатольевич, соответствующие законодательные новации были освящены подписью президента Путина менее месяца назад — 14 ноября. За исключением особо экстренных случаев российская государственная машина работает крайне медленно и неповоротливо. Не слишком ли мало прошло времени, чтобы хоть с какой-то долей убедительности доказывать «травоядный характер» новых норм?

Еще большее умиление вызывает попытка премьера доказать: в словосочетании «иностранный агент» применительно к некоммерческим организациям нет ничего обидного или оскорбительного: «Я лишь хочу адресовать вас к этимологии слова «агент»: а что в нем плохого?»

С точки зрения этимологии, возможно, что и ничего.

Чем черт не шутит! Вдруг неизвестные, намалевавшие на здании правозащитного центра «Мемориал» слова «иностранный агент», и действительно не имели в виду ничего плохого? Почему мы должны сбрасывать со счета версию, что это научно одаренные личности занимались этимологическими исследованиями?

Я понимаю, что в российской системе власти премьер-министр не может публично атаковать решения президента — даже если он внутренне с ними не согласен. Помнится, в совсем недавнем прошлом даже премьер Путин был вынужден наступить на горло собственной песне: признать, что из двух противоречащих друг другу линий по Ливии — его и медведевской — официальной политикой РФ является курс Дмитрия Анатольевича.

Но в ситуациях, когда несовпадения публичных заявлений президента и премьера не было, глава правительства Путин вел себя как хозяин. Глава правительства Медведев ведет себя скорее как внешний наблюдатель и комментатор.

Пять талантливых журналистов пытались и так и эдак острыми конкретными вопросами спровоцировать Дмитрия Анатольевича на обнародование чего-то острого, нового и определенного. Но все тщетно.

Ответы экс-президента, как всегда, были облачены в изящную, а иногда и безупречную словесную оболочку. Но их реальная внутренняя структура чаще всего была стандартно-удручающей: с одной стороны, так. С другой стороны, этак. А вообще-то посмотрим, будущее покажет!

Я не хотел бы, конечно, впадать в излишний пафос и злоупотреблять публицистическими сравнениями. Но я не могу избавиться от мысли: самым «острым, новым и определенным» заявлением Медведева в ходе интервью было следующее: «Конца света не будет. Будет Новый год!».

Из всего этого, разумеется, не стоит делать вывод, что слухи о скором конце карьеры Дмитрия Медведева как премьер-министра правдивы. Медведев связан с Путиным некими личными договоренностями, содержания которых, кроме них, не знает никто или почти никто. Зато общеизвестно другое: ВВП свое слово держит. Он не действует по принципу: мавр свое дело сделал, мавр может отправляться за борт.

Основная политическая проблема Медведева носит, с моей точки зрения, несколько иной характер. В широких слоях элиты нынешнего премьера воспринимают именно как мавра, который уже сделал свое дело, но почему-то упорно отказывается отходить в сторону и цепляется за первые позиции.

Возможно, все ошибаются. И третий Президент России еще себя покажет. Но пока Дмитрий Медведев точно не нашел своего собственного лица в качестве главы правительства.