Встать, суд не идет!

На модерации Отложенный

Вчера в «Клубе женщин, вмешивающихся в политику» смотрели и обсуждали экранизацию бестселлера «Чтец».

Взрослая немка с чувством толком и расстановкой совращает подростка. Выросший подросток попадает в суд, где «взрослую немку» судят как одну из охранниц Аушвица, не выпустивших 300 евреев из горящей церкви, «чтобы не было беспорядка». Самым тонким местом фильма оказывается, что охранница неграмотна, и, устыдившись признать это, получает пожизненный срок, оборачивающийся двадцатилетием. Но не выходит из тюрьмы к ждущему её всю жизнь «выросшему подростку», а вешается накануне освобождения. Фильм о любви, но главную фразу героиня говорит о преступлении : - Я до суда как-то не думала обо всём этом. Мне было ни к чему.

Народ в клубе был настолько ошарашен картиной; что многие молчали на дискуссии, и только сегодня отзвонились с бурными монологами. А дискуссия, главным блюдом которой была прозаик и известная переводчица современной немецкой литературы Татьяна Набатникова, крутилась вокруг того, как немцы выдавливают из себя по капле фашиста.

И ни в коем случае не проводя никаких параллелей между фашизмом и сталинизмом, мягко уперлась в то, что у нас невозможно снять подобный фильма. Не потому, что взрослые вохровки не спали со школьниками (ещё как спали, дееспособные мужики после войны были дефицитом), а потому, что их никто ни за что не судил, как и их начальство всех уровней. Да и вообще мало кто в России маркировал историю с помощью судебных инструментов.

Вон Великая княгиня Мария Владимировна снова колотится, требуя от Басманного суда отмены постановления о прекращении уголовного дела об убийстве Николая II и его семьи. Людей казнили по приказу, а уголовное дело закрывается. С точки зрения формальной логики для прекращения дела стороне ответчика надо доказать, что : или «не людей», или «не казнили», или «не по приказу». Или, что судебной системы в России не существует.
И это после того, как президиум Верховного суда «установил, что все Романовы были лишены жизни от имени государства».

Но если принять решение о том, что большевистское правительство - сборище Джеков-потрошителей, то надо что-то делать с мавзолеем. А тут дедки-бабки набегут, как мы видели на примере с «Антисоветской шашлычной», устроят политический кризис. А как фильтровать айсберг на предмет законности, если неприкосновенна его макушка?

Недавно Басманный суд отказал внуку Сталина в иске о защите чести и достоинства, возбужденном против Новой газеты, назвавшей деда преступником.

Но внук сам нарвался. Сидел бы тихо, ни одной из ветвей власти не пришло бы в голову инициировать юридическую оценку деятельности отца народов.

В фильме «Чтец» суд над охранницами Аушвица проводился благодаря наличию двух евреек, случайно выживших при пожаре в церкви. Если бы не выжили, то и суда бы не было. А неужто у нас никто не выжил после лагерей? Выжили. И написали об этом книги как те еврейки из Аушвица. Не выжила способность отстаивать истину в судах. У немцев выжила, у нас нет.

И наши охранники и охранницы, их дети и внуки, как героиня фильма «до суда как-то не думают обо всём этом». А ведь открытые архивы должны были пойти широким потоком в судопроизводство и по каждому политическому зеку должен был пройти суд, и задним числом найдены виновные. Потому, что война заканчивается, когда захоронен последний солдат.

На своей украинской даче я каждое лето наблюдала двух «чоловиков», отсидевших за то, что работали полицаями. Они пили, ели, побивали жён, нянчили внуков, шастали по любовницам и не производили впечатления людей искупающих грехи. Правда, умирали оба ужасно.
Давным-давно общалась с одним немолодым питерским драматургом. Как-то на литературной пьянке его прорвало, и он начал кричать про неизлечимо больную дочь и сына-дауна в интонации « за что, я ведь мухи не обидел?!». А приятель шепнул мне : - За что? Да ведь тесть-то у него одно время всеми лагерями заведовал!

В России мы по-прежнему относимся к преступлению как к тому, за что «бог накажет», снимая ответственность, как с себя, так и с судебной системы. Потому и ценность человеческой жизни в отечестве непоправимо мала, как в материальном выражении, начисляемом судами; так и в общефилософском, начисляемом историей.

А ведь как хочется представить себе суд по иску рядового россиянина в связи с расстрелянным при Сталине родственником! С выставлением государству счета по поводу морального ущерба. Пусть хотя бы в один рубль. Раз уж Россия приемник СССР по долгам перед иностранными государствами, почему она не приемник по долгам перед собственными гражданами? Документы-то целы. И ведь только после миллионного суда такого типа, мы получим нацию, способную хоть как-то дифференцировать, что такое хорошо и что такое плохо. А иначе, дети, внуки и правнуки убийц, как героиня фильма «Чтец» не сумеют задуматься над темой расплаты.

Фильм «Чтец» почти не шел у нас, но диски продаются. Не поленитесь купить!