Казаки насмерть встали на пути немецких танков в ноябре 1941 года

Битва за Москву. Грандиозное сражение, в ходе которого впервые удалось остановить и отбросить назад немецкую боевую машину, унесло и многие тысячи жизней кубанцев. Немало эпизодов этой битвы по настоящее время остаются несправедливо забытыми. Мало кому известен подвиг на Волоколамском направлении казаков-кубанцев 4-го эскадрона 37-го Армавирского кавалерийского полка (впоследствии 9-й гвардейский кавалерийский Седлецкий Краснознаменный, ордена Суворова) 50-й Кубанской кавалерийской дивизии. Произошло это у деревни Федюково 19 ноября 1941 г.

Боевое донесение хранится в Центральном архиве Министерства обороны:

"Командующему кавалерийской группой генерал-майору Доватору боевое донесение #1.74 штаба 50-й кавалерийской дивизии. Железнодорожная казарма (северо-восточнее Федюково).

22 ч. 30 мин. 19.11.41 г.

1. До батальона пехоты противника с 31 танком, артиллерией и минометами занимает Шелудьково. До 40 танков и до 50 машин с пехотой - Язвище.

2. В 18.00 противник, поддерживаемый танками, занял высоту 236,1 и окраину Федюково, но контратакой 37-го кавполка был выбит, и положение было восстановлено.

3. Трофеи - 2 ручных пулемета, 1 миномет.

Потери противника - 28 танков и до роты пехоты.

Наши потери (по неполным данным) - убитыми 36 человек, ранеными - 44 чел. Полностью выбыл 4-й эскадрон 37-го кавполка (убиты).

В 37-м кавполку осталось 36 человек и 1 станковый пулемет...".

Перед началом боя полк имел в строю лишь 116 человек, поскольку большой урон кубанцы понесли в предыдущие дни, когда гитлеровские войска 16 ноября перешли в наступление по всей линии обороны 16-й армии. Прикрывая подступы к Волоколамскому шоссе в районе деревень Федюково-Сычево, казаки героически, ценой многих жизней, отражали атаки врага.

По воспоминаниям бывшего командира 9-го гвардейского кавполка полковника в отставке Ласовского и других ветеранов-кубанцев, наиболее стойко и самоотверженно сражались близ юго-западной окраины деревни Федюково, прикрывая левый фланг полка, казаки 4-го эскадрона, которым в командовал единственный из оставшихся в живых к началу боя офицеров 23-летний младший политрук Михаил Ильенко. По уточненным данным, вместе с командиром эскадрон насчитывал только 37 человек (из 108 по спискам на сентябрь 1941 года). Эта треть эскадрона и приняла на себя основной удар противника...

На рассвете 19 ноября 1941 г. со стороны деревни Язвище по скованному льдом руслу реки Гряда устремились на прорыв к Волоколамскому шоссе десять немецких танков. Под прикрытием танков продвигались штурмовые группы автоматчиков общим числом около роты. Гитлеровцы наступали, имея троекратное превосходство только в живой силе и огневой мощи, не говоря уже о бронированных машинах! Противник намеревался с ходу проломить оборону кубанских казаков мощной стремительной атакой, задавить их пулеметным и пушечным огнем. Затем можно было нанести удар в незащищенный фланг остальных подразделений 37-го кавполка и оседлать Волоколамское шоссе. Но планы немцев сорвала стойкость кубанских казаков 4-го эскадрона.

Кубанцы прекрасно понимали, что принимают свой последний бой. Истощенные трехдневным бессонным отступлением в постоянных арьергардных боях, без отдыха, сна и горячей пищи, в двадцатиградусный мороз, они пожалели своих верных скакунов, которые два месяца непрерывных боев и глубоких рейдов в Белоруссии и Смоленщине выносили их из огня. Коноводам был дан приказ лошадей отпустить, а самим занять места в боевых цепях. Казаки знали, что выйти из этого боя шансов нет. Они знали, что идут на смерть и остались, приумножив казачью Славу своих отцов, дедов и прадедов.

Незадолго до этого под деревней Дубосеково в том же Волоколамском районе Московской области 316 дивизия Панфилова приняла неравный бой с наступающими гитлеровцами. Однако это была пехотная часть, обученная воевать в обороне с наступающей бронетехникой противника. У кавалерии же совершенно иные функции. Кавалеристов не учат воевать с танками, им не дают противотанковых ружей, не готовят пропускать над окопом бронетехнику и забрасывать её гранатами. Кавалерист должен уметь воевать в конном строю в первую очередь с живой силой противника. У казаков на весь остаток эскадрона была пара ручных пулеметов, винтовки, кинжалы и шашки. Все это было совершенно бесполезно использовать против бронетехники. А глубокий снег не позволял воевать верхом. Казакам вместо гранат выдали бутылки с горючей смесью. Этим-то новым и опасным для самого казака оружием и пришлось воевать кубанцам с танками. Во время первой атаки казаки сумели поджечь несколько танков, забросав их бутылками и гранатами с возвышенного берега, используя снежные насыпи, за которыми они, не имея маскхалатов, маскировались от немцев. Пехоту отсекли стрельбой из винтовок и пулеметов, заставили немцев откатиться назад. Оставляя догорать подожженные машины, уцелевшие танки отошли, обстреливая берег из пушек.

Перестроившись, гитлеровцы снова бросались в яростную атаку. У казаков больше не было преимущества в неожиданности. Гранат было мало, да и чтобы прицельно метнуть гранату или бутылку, надо подойти к танку хотя бы метров на тридцать. В глубоком снегу в черных папахах и серых полушубках или шинелях сделать это незаметно было почти невозможно. Да и промахнувшись, казак оказывался совершенно безоружным перед танком. Промах всегда означал верную смерть, но выбивать танки было больше нечем. И они уходили на танки, прихватив пару бутылок с горючей смесью. Очевидцы того боя рассказывали, как кубанцы, толком не умея действовать таким оружием, маскировались, засыпая себя снегом, и пропустив танк, бросались на него. Те, кого немцы успевали заблаговременно заметить, кто промахнулся или не успевал добежать до танка, превращались в живые факелы. После каждой отбитой атаки казаки приносили своих обожженных, но живых еще товарищей в деревенские дома. Многие умерли на руках деревенских жителей.

Каждый раз, когда немцы бросались в очередную атаку, кубанцев оставалось все меньше и меньше. Но помощи было ждать неоткуда, а отступать не позволяла казачья честь. После нескольких атак почти все оставшиеся в живых казаки были ранены. Но все, кто мог двигаться или хотя бы стрелять, оставались на своих позициях. Даже тяжелораненые, они продолжали отбивать атаки.

Не сумев с ходу сломить упорное сопротивление кубанцев несколькими лобовыми атаками, гитлеровцы предприняли обходной маневр.

Несколько танков с десантом на броне двинулись от села Городище по лесистым ложбинам и обошли позиции эскадрона. Развернувшись в линию, немцы ударили по казакам с тыла. Казаки заметили немецкую колонну на подходе, позади себя. Младший политрук Ильенко быстро собрал нескольких казаков и бросился с ними к мосту через реку Гряда, чтобы на выгодном рубеже перехватить врага. Немцы заметили бегущих и открыли беглый огонь из пушек и пулеметов, прижав их к земле. Под плотным огнем кубанцам пришлось двигаться где ползком, где короткими перебежками. Используя преимущество в огневой мощи и скорости, гитлеровцы первыми заняли мост. Они быстро организовали его оборону и сами перешли в контратаку против казаков.

Оставшиеся в живых казаки вынуждены были занять оборону в ближайшей ложбине. Большинство из них уже были ранены, но те, кто еще мог двигаться, бросались на атакующие танки с гранатами и бутылками с горючей смесью. Кубанские казаки сражались до последнего, пока в живых не осталось никого. Все они остались на этом рубеже, так и не дождавшись приказа об отходе, честно выполнив до конца свой долг воина.

Командующего кавалерийской группой генерал-майор Лев Доватор несколько раз посылал верховых с приказом об отходе, однако ни один из них не вернулся. 4 эскадрон был единственным подразделением корпуса, оказавшимся с южной стороны Волоколамского шоссе. Отрезок шоссе напротив деревни Федюково простреливался снайперами, и погибавшие кубанцы так и не услышали приказ генерала. А если бы и услышали, то вряд ли смогли его исполнить. Перед боем они, повинуясь человеческому состраданию не исполнили другой строгий приказ Ставки: при отходе части Красной Армии должны были жечь за собой деревни, чтобы немцам, испытывавшим проблемы со снабжением, негде было ночевать в жестокие морозы. Однако далеко не все жители деревни Федюково убежали в леса, и сжечь их избы означало обречь неповинных соотечественников, в основном женщин, стариков и детей на верную смерть. И казачье сердце, не боявшееся никаких лишений и самой смерти, дрогнуло... Казаки, под страхом военного трибунала, не стали жечь русскую деревню.

Последним в расположение эскадрона был послан юный сын кавполка Александр Копылов. Отчаянно храброму мальчику удалось пробраться к месту боя чудом: под сильно обстреливаемой со всех сторон дорогой он прополз по узкой водосточной трубе. Но в живых из эскадрона уже никого не было. На месте боя он насчитал больше двух десятков подбитых немецких танков. Об увиденном было доложено командиру полка. Армавирский полк, собрав всех наличных людей, ударил в конном строю через Волоколамское шоссе. Казаки пошли на эту убийственную атаку в надежде спасти хотя-бы кого-то из своих. А если уже никого не осталось, то отомстить. Отомстить, пускай и ценой своей жизни. Ибо нет большей любви, чем положить живот свой за други своя. А мертвые сраму не имут!

В вечерних сумерках, немцы, не разобравшись насколько слабые силы кубанских казаков их атакуют, не выдержали стремительного яростного наскока и поспешно отступили. Всего два часа деревня была вновь в руках казаков. Но живых товарищей найти не удалось. Да и мертвых отыскали совсем не всех. Быстро накрывшая окрестные поля и леса темнота и начинавшаяся метель укрыли погибших кубанцев в глубоком снегу. Даже найденных хоронить в обледенелую землю не было ни времени, ни сил, ни возможности. Их закопали в снег на опушке. Командир полка, в котором оставалось всего несколько десятков живых казаков, стремился поскорее уйти из деревни, не дожидаясь, пока немцы перегруппируются и ударят. Это означало бы гибель всего полка. И Армавирский полк ушел в зимнюю, заснеженную ночь, отдав последние почести своим товарищам, оставшимся на очередном поле казачьей Славы...

Очевидцами некоторых моментов последнего боя 4-го эскадрона оказались и молодые жители деревень Федюково и Шелудьково Нина Грязнова, Петр Синицын, Василий Смирнов. Они после изгнания гитлеровцев из Подмосковья рассказали о подвиге казаков командиру 50-й Кубанской кавалерийской дивизии генерал-майору Иссе Плиеву. А в окрестных деревнях еще некоторое время ловили казачьих лошадей, которые не ушли далеко от тех мест, где их отпустили казаки. Коней резали на мясо, и эта конина спасла не одну семью от голода в страшном декабре 41 года.

Точные фамилии большинства из 37 кубанских героев удалось установить лишь много лет спустя, в результате трудных поисков, которые до конца своей жизни вели в Армавире и Лабинском районах Краснодарского края ветераны Кубанской дивизии. Часть документов этого соединения (в том числе, вероятно, последний список личного состава 4-го эскадрона) пришлось перед прорывом под угрозой окружения спрятать в металлических емкостях и закопать в лесу. Однако те, кто знал это место, вскоре погибли, а документы и поныне не найдены.

Фамилии героев: младший политрук М. Г. Ильенко, Н. В. Бабаков (помкомвзвода), К. Д. Бабура, Н. И. Богодашко, Л. П. Вьюнов, А. П. Гуров, Н. С. Емельяненко (командир отделения), А. Н. Емельянов, Н. Н. Ершов, А. С. Желянов, И. П. Зруев, А. М. Индюков, И. Ц. Ильченко, И. Н. Киричков (последний из троих братьев), В. К. Козырев, Е. М. Коновалов, Н. А. Кутья (командир отделения), Н. А. Лахвицкий, Д. Я. Мамкин, А. П. Маринич, П. Я. Меюс, И. Я. Носоч, Г. Т. Онищенко, В. И. Питонин, С. П. Подкидышев, Л. Г. Полупанов (командир отделения), П. Я. Радченко, А. И. Родионов, А. Ф. Родомахов, П. М. Романов, Г. А. Савченко, А. А. Сафарьян, В. Сивирин, М. К. Черничко, В. Г. Шаповалов, Н. К. Шевченко, Н. С. Яценко.

Подмосковное поле казачьей Славы было до недавнего времени забыто, как и мало кто знал про их подвиг. Весной 2006 года казаки Кубанской казачьей общины, действующей на территории Москвы и Московской области решили увековечить память героев и установить поклонный крест и памятник. Лето ушло на поиск документов в архивах Министерства Обороны, согласования с местными органами власти. С начала осени к работе подключилось Кубанское Землячество г.Москвы.

Решено было заложить основу для памятника и освятить поклонный крест на месте гибели своих земляков 19 ноября 2006 года, ровно к 65-й годовщине этого страшного боя. Так на карте появилось еще одно место, дорогое сердцу каждого кубанца. Место доблестной гибели горстки храбрецов, в очередной раз принесших славу своей Матери-Кубани.