Экономика потребления привела Россию к деградации

Накануне в Москве состоялся учредительный съезд ВПП “Партия Дела”. Константин Бабкин, Михаил Делягин, Максим Калашников, Леонид Ивашов, Булат Нигматулин – это лишь неполный список тех, кто представлял партию с говорящим названием. Вообще большая часть членов партии – эксперты в области экономики и политики, а также ученые и промышленники, которые уверенно называют себя партией для власти.

В том смысле, что готовы поделиться с властью знаниями, опытом, а главное – кадрами, способными вытащить страну. О том, как это будет происходить и обязательно ли дожидаться переворота власти, в беседе с корреспондентом Накануне.RU рассуждали председатель “Партии Дела”, президент Ассоциации “Росагромаш”, президент промышленного Союза “Новое Содружество” Константин Бабкин, член генсовета “Партии Дела”, гендиректор ОАО “Череповецкий литейно-механический завод” Владимир Боглаев и член Федерального совета “Партии Дела”, писатель, эксперт Изборского клуба Максим Калашников.

Вопрос: Вы называетесь “Партией Дела”. Какие именно дела вы собираетесь делать и что уже сделали за те два года, что существует ваша партия?

Константин Бабкин: Мы работали с обществом и будем продолжать доносить до общества наши идеи. Главная идея состоит в том, что путь деградации, по которому сейчас идет страна, не является необходимым и единственно возможным. Существует, и мы должны по нему идти, путь развития, созидания, веры в свои силы. Путь творения для нашей страны. Должна развиваться экономика, промышленность, сельское хозяйство, должно быть востребовано образование, необходимо улучшать систему здравоохранения, и вообще делать нашу страну лучше во всех смыслах. Это наша идея и ее мы будем доносить до общества. Если каждый человек в стране будет знать, что существует два этих пути, поймет разницу между этими путями, то через выборы или через какие-то другие методы, этот переворот произойдет.

Вопрос: Но идеи – это же не дела.

Константин Бабкин: Идеи становятся материальной силой, если они овладевают массами. Если идея проникнет во все поры нашего общества, то это уже будет большое дело.

Вопрос: То есть пока общество в массе своей не будет разделять ваших идей, Вы не будете ничего делать? Я правильно Вас поняла?

Константин Бабкин: Сейчас пока обществу внушают, что деградация – это нормально. “Весь мир в кризисе, мы тоже в кризисе, и это тоже нормально. Вымираем? Посмотрите, вон, Германия тоже вымирает”. Вот это нам сейчас внушают. В болоте сидите, тепло же там, колбаса в магазинах есть, иномарочку, может быть, когда-нибудь купите… Нам сейчас внушают, что это нормально. А мы должны убедить каждого человека, что жить так нельзя. Надо творить, развиваться и защищать свои интересы. И это на сегодня наша задача. Когда у нас будет власть, тогда мы изменим экономическую политику, внешнюю политику, примем ряд мероприятий, которые позволят действительно сделать страну процветающей.

Вопрос: Предположим, Вас услышали. Какая первоочередная задача перед Вами стоит? Что нужно менять в первую очередь?

Константин Бабкин: Кардинально изменить экономическую политику.

Вопрос: Каким образом?

Константин Бабкин: Вернуть Стабилизационный фонд, снизить радикальные налоги на производственный бизнес, поднять налоги на экспорт сырья, поддерживать экспорт наших товаров, сделать так, чтобы топливо и электричество стоили в два раза меньше, чем сейчас.

Вопрос: Как это сделать?

Константин Бабкин: С помощью налоговой политики, с помощью антимонопольной политики, с помощью коррупционных расследований. От стоимости бензина сегодня уже 65% – это чисто налоги. Государство сознательно ведет политику на подорожание бензина, а дорогой бензин – это значит невыгодное производство, дорогой транспорт, дорогое продовольствие на прилавках и так далее. Государство ведет политику на повышение кредитных ресурсов, а промышленность не может развиваться и делать долгосрочные инвестиции при кредитных ставках в 12-15% годовых. И государство сознательно недавно опять повысило учетную ставку Центробанка. Все это делается для того, чтобы деньги в России стоили дороже. Это удушает промышленность, и мы говорим, что нужно вести обратную политику.

Владимир Боглаев: Сегодня ресурсы распределяются элитой по схеме “себе и потребителям”, на развитие производства и науки ничего не остается. Кстати, это очень легко подтвердить. Вот, скажем, 10% рентабельности в годовом балансе торговой компании и завода машиностроения – это разные вещи, потому что если предположить, что тяжелое машиностроение имеет примерно 1 оборот в год, то 10% рентабельности – это 10% дохода на вложенные средства. В торговле все наоборот, потому что в торговле средний оборот составляет месяц, то есть 10% рентабельности по балансу составляет 120% дохода на вложенный рубль. Если мы говорим о конкуренции ресурсов, какой бизнесмен при таком раскладе экономики будет вкладывать в производство, когда есть торговля и ритейл, которые дают такую доходность? Никакие лозунги не заставят этого бизнесмена переложить свой рубль из торговли в производство. Это не возможно. Так построена наша сегодняшняя система распределения ресурсов в стране. Поэтому, не изменив эту систему, невозможно заставить ресурсы страны работать на развитие. Поэтому я бы обозначил одну из задач – борьба за изменения системы распределения национального богатства, которое в перспективе поможет поднять уровень благосостояния населения за счет развития страны.

По большому счету то, о чем мы сейчас говорим, было озвучено Медведевым, когда он сказал, что курс на модернизацию России – единственный возможный курс для нормальной жизни страны и ее процветания. С этим тезисом мы абсолютно согласны. Мы – партия дела. Мы услышали, согласились и мы хотим что-нибудь сделать для того, чтобы она действительно пошла развиваться курсом модернизации. Вот сказал Путин, что надо создать к 2025 году 25 млн новых высокопроизводительных рабочих мест. Мы хотим помочь Владимиру Владимировичу грамотно создать эти места, потому что мы именно та партия, которая знает, как создать эти 25 млн рабочих мест, которая знает, как провести модернизацию в России. Мы понимаем, что сырьевое развитие страны однозначно приведет к деградации в обществе и к падению уровня жизни населения, что вредно и для населения в регионах, и для власти, и, в будущем для жителей столицы, которые так или иначе просто перестанут получать субсидии, идущие от целевой экономики. Поэтому сегодня мы говорим, что для того, чтобы нам остаться конкурентоспособной страной, чтобы занять достойное место в мировой кооперации разделения труда, нам необходимо вкладываться в развитие своей науки, своей техники и занимать передовые места в технологиях производства. Потому что хорошо живет население тех стран, которые имеют наиболее развитые технологии.

Вопрос: Почему только говорим, почему до сих пор ничего не делается?

Владимир Боглаев: Дело в том, что в сложившейся сегодня пирамиде правоуправления большое количество населения находится в рамках так называемого планктона потребления, которое в принципе голосует не за развитие, а за нынешнее максимальное потребление. Вверху пирамиды расположился небольшой процент власти, которая говорит – “сегодня мы готовы собрать столько национального богатства, чтобы прокормить себя и успокоить нижнюю часть пирамиды, но на производителей не хватает”. Денежная система страны устроена таким образом, что все ресурсы уходят в высокооборотные отрасли и торговлю, тем самым обескровливая все то, что касается высокого передела. А когда нет преимущества передела, мы не нуждаемся и в науке, которая умирает, вслед за которой умирает и высокая наука, а, значит, нет и образования. А зачем оно? Обществу потребления, для того, чтобы купить бигмак, совсем не нужно иметь знания в высшей математике. Выберете пальчиком “бигмак” или что-то другое в тестовом режиме, и вам выдадут еще стаканчик кофе бесплатно в придачу.
Так вот, подобного рода развитие в стране не просто означает нашу деградацию, но и потерю нашего преимущества на мировом рынке, и рано или поздно это приведет к тому, что мы потеряем право суверенно распоряжаться теми богатствами, которые у нас есть. В этом плане наша главная задача – изменить систему распределения национального богатства, которая ныне существует. Перестать поддерживать сырьевые отрасли и ритей, и стимулировать перекачку ресурсов в небольшую прослойку производства. Я полагаю, что нет никакой проблемы сегодня, в том числе и для власти, чтобы перейти от слов к делу. Возможно, не хватает кадров, возможно, не хватает специалистов, но мы как раз та партия, где есть и ученые, и производственники, то есть люди, у которых есть определенный опыт.

Даже в нынешних условиях мы поднимаем, восстанавливаем заводы, строим новые производства, новые проекты.

Вопрос: Что будете делать для того, чтобы люди вас услышали?

Константин Бабкин: Ну, у нас наработан уже определенный стиль. Мы пишем книги, статьи, выступаем на радио, телевидении, в интернете, проводим массовые пикеты, конференции.

Вопрос: Вы считаете, такой способ донесения информации оправдал свои надежды?

Константин Бабкин: Таким образом, нам удалось дотянуться до сотен тысяч людей, кроме того, нам удалось дотянуться и до Правительства в какой-то мере. Уже сейчас признается на высшем уровне, что ВТО, может быть, и не дает такого эффекта, которого обещали. Сейчас власть стесняется повышать дальше цены на бензин. Вот они подняли цены с помощью искусственной политики за 7 лет в три раза, и дальше уже боятся повышать. В госпрограмме развития села есть строчка, что “сельское хозяйство должно развиваться на условиях равенства конкуренции между российским производителем и зарубежным”. Это тоже новые слова. Они, правда, пока не обеспечены действиями, но какие-то идеи о том, что нужно защищать своего, помогать ему, поддерживать, уже проникают. Обычные люди тоже к нам прислушиваются. Ведь раньше как было? Кто такой экономист? Это Высшая школа экономики, там Кудрин, Греф, Чубайс – это экономисты. Других экономистов нет. Сегодня ситуация уже начала меняться.

Вопрос: Как вы думаете, ваш будущий избиратель – москвич или житель регионов? Все же ваша программа нацелена на поднятие производства, в первую очередь, а столичные жители довольно далеки от этой сферы.

Владимир Боглаев: Да, мы, наверное, не партия большинства. Потому что вы правильно сказали, это мало касается проходящего мимо москвича, который жует бигмак, которому группа самого богатого населения выделила долю из запасов России для того, чтобы он съел этот бигмак, купил себе какую-нибудь машину и поддерживал курс на потребление в Москве. Скорее всего, такие люди не понимают, зачем от их распределения нам отдавать на развитие науки и техники – им и так хорошо. Но, возможно, мы ближе к власти, потому что в любом случае любой представитель власти и элиты хочет им оставаться и хочет быть еще более элитным. Для этого он должен быть частью элиты очень конкурентоспособного государства. И мы в этом смысле, может, и не партия власти, а мы партия для власти, потому что мы партия специалистов, которая для любой власти полезна, потому что мы можем обеспечить процветание страны нашими знаниями, умениями, нашими предложениями. Не на Болотных, а в цехах, в лабораториях, на заводах, фабриках, в полях.

Вопрос: Однако, ваша партия выходила и на Сахарова, и на Болотную, несмотря на то, что вы не считаете себя либералами.

Константин Бабкин: Там были не только либералы.

Вопрос: А как же – “партия для власти”?..

Константин Бабкин: У нас есть определенные взгляды и ценности. Если наше мнение не совпадает с мнением власти – мы говорим об этом, если что-то власть, по нашему мнению, делает правильно, то мы ее поддерживаем. Поэтому нельзя сказать, что мы чисто оппозиция или в чистом виде партия власти.

Вопрос: Кто же вы тогда? Какую силу вы представляете? “Болотная лихорадка” как будто всех поделила на два лагеря…

Максим Калашников: У них черно-белое мышление. Либо ты за Путина, либо против.

Константин Бабкин: Мы партия со своей идеологией, нацеленной на развитие и созидание. Если власть мешает этому – мы оппозиционеры, если делает верное решение – мы поддерживаем власть.

Максим Калашников: Давайте сформулируем так: если власть вдруг начнет действовать в нужном направлении развития страны – мы ее поддержим. Но пока она действует в совершенно другом, обратном направлении, поэтому “Партия Дела” была на митингах протеста, но шла отдельной колонной.

Вопрос: С какой целью вы шли на митинги?

Константин Бабкин: Нам нужны работающие выборы, мы требовали регистрации партии, требовали отказа от вступления в ВТО, был такой лозунг “хватит кормить заграницу”, в том смысле, что надо вкладывать средства в развитие страны, а не выводить деньги или силами гастарбайтеров строить мосты во Владивостоке, ведущие в никуда.

Вопрос: Правильно ли я понимаю, что, тем не менее, вы не разделяете позицию белоленточников – Удальцова, Навального, Чириковой и прочих?

Максим Калашников: Удальцов не белоленточник, он красноленточник. Это были тусовки, где не было одной идеологии. Была одна идеология – власть должна меняться, и у всех участников – красных, националистов, белых – нет одной идеологии. Но если бы люди не выходили на улицы, ничего бы не менялось.

Вопрос: То есть вы выходили на улицу, чтобы …

Максим Калашников: Чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки.

Вопрос: Какие у вас политические прогнозы на будущее? Что ждать?

Максим Калашников: Я уверен, что нынешняя власть власть не удержит. Все говорит о том, что сама власть и есть главный фактор грядущих потрясений. Я занимаюсь проблемами частного сектора и вижу, какие колоссальные проблемы сейчас закладывает сама власть. И все это неминуемо рванет. При этом не надо прилагать к этому никаких усилий – власть сама это сделает, а мы должны готовиться к очень неприятным событиям. Я уверен, что ломка системы произойдет, вопрос лишь в том, будет это процесс запущен сверху или снизу. Скорее всего, конечно, либеральный клан свалит клан силовиков. Фактически он верховодит сейчас событиями.

Вопрос: Вы имеете в виду вот этот уличный либеральный клан?

Максим Калашников: Нет, на улице – марионетки, ширма. Главные заговорщики сидят в кабинетах и на улицу не ходят. Иногда устами некоторых своих представителей, таких, как Чубайс, они предупреждают. Чубайс предупреждал в 2011 году, что Путин не должен быть президентом, так, три дня назад он заявил, что будут полумиллионные демонстрации протеста. Я считаю, что либеральный клан будет валить власть дальше, а она будет сама себя очень сильно подрывать. И мы должны, как ответственные люди, отдавать себе отчет в том, что вполне возможно, что произойдет такой верхушечный переворот. Уличная толпа используется, конечно, исключительно как живой таран. Как только либералы свалят Путина, они просто размонтируют этот протест. Сейчас весь протест работает с либеральными СМИ, интернетом, накачиваются события, место и время, бросаются лозунги и мемы, и как только Путин будет свален, либералы захватят власть, а они ее захватят, как обладающая ресурсом организация, а весь протест демонтируется. И мы должны подготовиться к этому моменту, потому что либералы, захватив власть, очень быстро вызовут катастрофу, и антикризисным менеджерам нужно будет выволакивать страну из этой страшной ситуацией. Поэтому я с огромной надеждой смотрю на “Партию Дела”, потому что единственные люди, которые действительно могут вывести страну из кризиса могут только те, кто получил реальный опыт управления предприятиями. Все остальные – ни креативный класс, ни так называемые московские либералы, которые являются зашоренными догматиками и сектантами, ни официальные организации деловых людей, занимающихся торгово-сырьевой сферой, не могут быть антикризисными управляющими.

Я боюсь, что удары грядущего кризиса будут такими сильными, что… ну вы вспомните 1991 год. За три дня все изменилось. Раз, и все. И вот когда это произойдет, будет спрос на людей, которые могут что-то реально сделать, у которых есть не какие-то умозрения, а реальный опыт вывода предприятий из кризиса. И проекты, и идеи, и возможности, и кадры. Потому что призывов и говорильни было очень много. А кто может реально вывести экономику из кризиса?

Только те, у кого есть реальный опыт, а он есть у людей дела, которые 20 лет на своей шкуре получали этот опыт. А московские либералы, которые 20 лет управляют экономикой, на самом деле теоретики. Они никогда в жизни ничем конкретным, если не брать дележ денег и торговлю сырьем, не занимались. А вот машиностроитель – это совсем другое дело, особенно тот, кто удержал свое предприятие и добился его развития. Невозможно научить пилота по учебникам, пилот должен летать, тренироваться. Невозможно создать антикризисные меры ни в какой Высшей школе экономики, ни в каком Гарвардском университете. Если посмотреть на биографию Дворковича, скажем, Шувалова и прочих, там нет ни одного реального дела, они всегда перекладывали бумаги. Они сами не выводили из кризиса ни одного предприятия, тем более они не начинали их с нуля. Так что лично я, поддерживая “Партию Дела”, делаю “инвестиции в будущее”, а будущее будет очень неожиданным.