Чаепитие с Лимоновым: «как у Путина»

Как-то мой товарищ и верный собутыльник, сочинитель Прилепин, приехал по делам в Москву, и мы, улучив момент, как обычно, пошли пить водку - я стараюсь не пропустить ни одного приезда модного писателя и блестящего собеседника. Вот и на этот раз не пропустил. И мы пошли с ним пропустить.

В небогатый подвал на Пушкинской, в таких обыкновенно располагаются кафе для людей, а не для понтов.

Еще за столом были двое коллег Захара: Роман Сенчин, про которого я много хорошего уже слышал от знакомых патриотов, и таежный автор Михаил Тарковский - легко догадаться, чей племянник, какого знаменитого кинорежиссера. Интересно, что Сенчин, который прежде жил на нашем русском экзотическом Востоке, в экстремальной Туве, перебрался в Москву, а Миша - наоборот, из Москвы свалил в дальние края, точнее, в Красноярский край. Теперь вот встречаются в Белокаменной, где один - дома, а другой - в гостях на своей малой родине.

Надо сказать, что Тарковский в свое время перебирался в дальний край на ПМЖ вовсе не для того, чтоб помочь товарищам с налогами, как это сделал его тезка, бизнесмен Прохоров, - а из иных побуждений, совершенно романтических. Я давно уж с ним знаком и не раз описывал эту его линию жизни: он настоящий промысловый охотник, уходит на всю зиму в тайгу и там бьет зверя и сдирает с него шкурки на продажу. Когда я его спросил как-то: а не жалко ли ему зверушек, он аж взвился и накинулся на меня:

- А ты мясо ешь?! Сапоги кожаные носишь?! Тогда чего ж ты...

Я его остановил:

- Да хрен с ними, со зверушками, это я так, в шутку спросил. Бей себе на здоровье. Души их и рви, как тебе совесть позволяет.

Миша мне еще в самом начале тысячелетия сдержанно жаловался, что после сорока тяжело уж бегать по тайге, здоровье уж не то, но вот бегает же, хотя и перевалило на шестой десяток. От Москвы он, кажется, заметно отвык и озирается вокруг не без растерянности. И то сказать, жизнь у нас тут непонятная. Для психически здорового человека. То ли дело тайга: чуть что - вскинул ствол, захерачил кого надо, шкуру содрал, и все ясно, всем и навсегда... А у нас, сколько разговоров! В основном, конечно, лишних совершенно.

Выпили мы, значит, и тут Захар говорит:

- Давайте к Лимону зайдем! Он звал. Надо уважить. Да тут, кстати, недалеко, через дорогу только перейти. Через Тверскую. И в переулок.

- А что такое?

- Да вот - с писателями он хочет встретиться.

Лимонова мы решили уважить. Лично мне в нем нравится молодой задор, в его-то возрасте. Он все лезет и лезет на рожон, а давно б уже ему и остепениться. Порадовали меня и его книжки, которые он написал в тюрьме, - литые тексты! Куда лучше прежнего его многословного занудства. Ну и вообще, парень героический, югославский и прочий фронтовик. Я сам порывался махнуть туда к нему на войну, смутило меня только то, что в тылу оставались жена с малой дочкой без средств к существованию. Я до сих пор с грустью размышляю о том, как моя бабка, в ходе Сталинградской битвы внезапно ставшая вдовой офицера Красной Армии, работала уборщицей и ютилась с сиротами в кухне коммуналки, куда ее пустили из жалости. Это, конечно, тоже забота Родины о героях, но я в этом смысле не приветствую минимализма. Так что пришлось мне в тылу отсиживаться и жиреть на столичных мирных харчах.

В отличие меня Лимонов поступил мудрее. Он сперва помотался по фронтам, рискуя только своей башкой, а уж после принялся размножаться. Ну а что, он все-таки старше и больше знает о жизни.

Тем более на фронт он валил не из веселой Москвы, какой она была всегда, а уж тем более в лихие 90-е, - но с тоскливого Запада, где он прожил лет 20, а что Нью-Йорк, что Париж, если в них торчать больше двух недель - это такие места, что русский человек там либо сопьется, либо сдохнет от скуки. Либо, конечно, сделается иностранцем. Уж мы-то знаем.

Пыталась испортить впечатление от Лимонова одна модная актриса, которая пару лет или больше жила с ним бок о бок, а потом в гламурном журнале по-женски жаловалась, что революция ему дороже бабы и ваще семьи, устроенного быта, и что его утомили пеленки, а гнаться за длинным долларом он не захотел и недвижимостью не увлекся - Господи, кого она хотела этим рассказом рассмешить и/или разжалобить? Своих, наверно, юных подруг-красавиц, а больше-то и никого. Хотя Катя, эта его подруга, девушка серьезная: мы с ней познакомились в какой-то из зон, где она читала зэкам лекцию про драматургию, а я привез туда спонсорский рояль из Москвы, чтоб поднять уровень культурки в печальных местах. По правде сказать, этот рояль мне мешал перемещаться по квартире, и я давно думал, куда б его сплавить, ну и с оказией его спихнул в Орловскую губернию. Кстати сказать, в ту же зону в тот же наш заезд попал и великий скульптор Рукавишников: он опекал там местную художницу, то есть зэчку, которую после инсульта пробило на наивное искусство. И художник ей из Москвы привез всяких дорогих красок, кистей, альбомов и, главное, денег. Он ей дал тыщ пять или десять, так чуть-чуть, но она оказалась самой богатой невестой в районе, даром, что уже на пенсии - и гуляла вполне широко. Кстати, многие тогда в тех краях впервые увидели 500-рублевую купюру.

Короче, отправились мы с молодыми писателями в книжный магазин «Фаланстер», который одним известен как сборище яйцеголовых, другим - как тусовка нацболов (ментам в том числе, увы), а широким массам, которые любят читать разную дрисню, - совершенно неизвестный никогда. А почему, кстати, именно здесь? Хороший вопрос. На этот счет меня просветил Захар:

- Хозяин «Фаланстера» - чудесный человек Борис Куприянов. От организации встречи с Лимоновым отказалось несколько площадок подряд, один Боря привычно проявил мужество и пофигизм. «Фаланстер» просто уже пару раз закрывали менты: они постоянно точат зуб на них за радушие ко всем оппозиционерам на свете.

Черт его знает, зачем горячих парней гонят из книжных магазинов! Туда бы их, наоборот, надо заманивать всячески, хоть за деньги, хоть обманом, хоть на веревке тащить. Нет, мля, пусть идут в подворотни, и там, в пустоте, без книг и без умных мыслей, мечтают взорвать этот мир, который ведь, и правда, весьма неуютен до такой степени, что даже такого пресыщенного буржуа, как меня, иногда тянет на баррикады, мысленно пока. Да, так, значит, никто не желает разговаривать с юными любителями крайностей! Почему, кстати? Наверно, кому-то за работу с молодежью даже бабки платят, и немалые - а беседы нету. У ребят с улицы тыща вопросов к нам, старым, толстым и типа умным, а нам недосуг, или, скорей всего, страшно эти вопросы даже слышать, а не то что отвечать на них. Да, наверно, дело именно в этом страхе. Есть куча неприятных вопросов! Неудобных. Злых. Мы отмахиваемся от них. Еще, кстати, и потому, что нервы уже не те. Нервов ваще уже нету. Я помню кучу тезисов, которые когда-то с ходу кидался опрокидывать, - а теперь даже носом не веду.