Подделка как проводник в мир искусства

Каждый день мы сталкиваемся с подделками. Подделывают сумки Louis Vuitton, кроссовки Adidas и духи Chanel, а компании-производители продолжают подавать иски против нечестных предпринимателей. Одни покупатели гоняются за оригинальными брендами и закупаются в европейских магазинах, а другие с легкостью обзаводятся многочисленными фейками, уверенные в том, что их не заподозрят в экономии.

Значимость вещей, веками определявшаяся их аутентичностью, в век массового тиражирования становится настоящей проблемой, над которой стоит задуматься. Именно это предлагают сделать посетителям на выставке «Art for fake» в галерее К35, на которой представлены работы известных современных художников, осмысляющих вопрос фейка - Тани Ахматгалиевой, Яра Бургуина, Ивана Горшкова, группы Recycle, Коли Сапрыкина и других. Художники, особенно часто сталкивающиеся с проблемой подделок и авторства, скрупулезно исследуют феномен копирования и заставляют зрителя поставить под вопрос статус подлинности в современном мире.

Сейчас споры об авторских правах становятся все более абсурдными. Рынок, перенасыщенный предметами с завышенной символической стоимостью, пытается удержаться на плаву и вводит все больше и больше ограничений для обладания права на что-то - патенты, товарные знаки, авторские права. Однако традиция платить за уникальность и подлинность продолжает жить, но ее важность с каждым годом становится все более смутной.

Специальные организации разрешают противоречия между предпринимателями. Кинокомпания «Веб-Био» подает заявку на признание своих прав за товарным знаком «Pussy Riot». Известная певица Бейонсе и ее супруг Джей Зи пытаются получить права на имя своей новорожденной дочери Блю Иви (Blue Ivy), чтобы никто не выпускал под «звездным» именем свои товары. Продюсер Лианна Меладзе стремится получить права на сценические имя-фамилию Веры Брежневой, повторяя при этом аналогичный спор из-за имени «Дима Билан» между одноименным певцом и наследниками его продюсера.

И чем ярче разгорается война фейков и брендов, тем яснее становится ее нелепость. Компания Михаила Прохорова «Ё-авто» подает в Роспатент сразу 12 заявок на регистрацию товарных знаков - «ёууу!», «ё-знайка», «ёмобиль», «ё-фон», «ё-да!», «ё-wow», но банк Рустама Тарико «Русский стандарт» успевает раньше них запатентовать самое распространенное сочетание с буквой «ё» - «ё моё».

Если борьба за правообладание товарным знаком продолжится, в скором времени каждое слово в языке будет кому-то принадлежать - например, тот же «Русский стандарт» уже пытается зарегистрировать за собой право на использование слова «проездной».

Безусловно, самая интересная борьба за использование символов разворачивается в Китае. Пока что на глазах всего мира ведущие мировые компании проигрывают битву одну за другой: даже корпорация Apple Inc. все еще безуспешно судится за использование товарного знака iPad с китайской компанией Proview Technology. Гораздо более изобретательно поступили владельцы компании Rovio Mobile, которые решили открыть в Китае свои фирменные магазины игрушек Angry Birds, тем самым споря с производителями поддельной атрибутики не в судах, а на улицах.

Имеет ли подделка право на существование, если по качеству товара она абсолютно аналогична оригиналу? Та же компания Apple, например, не судится с отечественным дизайнером Денисом Симачевым, раскрашивающим iPhone русскими узорами и продающим их с четырехкратным увеличением стоимости как SimaPhone.

Вопрос оригиналов и подделок становится ключевым для рынка товаров символической стоимости. Особенно часто с ним сталкивается арт-рынок, где произведения продаются по баснословным ценам - например, недавно картина «Крик» Эдуарда Мунка была куплена за 120 млн долларов. Но еще более значимым примером являются готовые объекты, помещенные в стены музеев или художественных галерей - так называемый ready-made. После Марселя Дюшана, поставившего в музее писсуар и назвавшего его «Фонтан», прошло почти сто лет, и сейчас вопросы авторства и аутентичности становятся все более смехотворными.

Мнения.ру узнали, каким образом искусство может говорить о подделке. Что происходит в век массового тиражирования с той сферой, которая оперирует категориями подлинности и аутентичности?