Протоиерей Владимир Вигилянский об атаках на Церковь

Весна 2012 года надолго запомнится чередой кощунственных акций в храмах Русской Православной Церкви. Начало было положено скандальной выходкой группы панк-феминисток на амвоне храма Христа Спасителя 21 февраля, а затем – поруганный крест в Невинномысске, изрубленные топором иконы в Великом Устюге, свастика на ограде православного храма в Москве. Вчера поруганные иконы и невиномысский крест доставлены в храм Христа Спасителя, а 22 апреля перед ними будет совершен молебен в защиту веры, поруганных святынь, Церкви и ее доброго имени.

Протоиерей Владимир Вигилянский, пресс-секретарь Святейшего Патриарха Кирилла, показал журналистам иконы и рассказал о волне антицерковных акций этой весны.

- Церковь в очередной раз столкнулась с активизацией антихристианских сил в нашем обществе. Посмотрите: кандидат в президенты Путин общается с руководителями религиозных организаций, а на следущий же день выходит статья «религиоведа» — раскольника, человека, ненавидящего Московский Патриархат, который произносит «новые факты» из жизни Патриарха, например, что у него на счетах 4 миллиарда долларов. Известнейший блогер говорит, что Патриарх носит часы стоимостью в 100 автомобилей и это перепечатывают многие газеты.

Первая попытка с кощунственными словами в адрес Церкви прошла 20 января на Красной площади, на Лобном месте – за месяц до акции в храме Христа Спасителя.

- С чем вы связываете эту цепь акций?

- Конечно, это была политическая акция, потому что небольшой части оппозиции не понравилось, что Патриарх привел убедительные доводы в отношении того, чего мы можем опасаться до или после выборов. Патриарх очень убедительно сказал о том, что лимит на разделение и на революцию наш народ исчерпал. Это был очень сильный довод для многих людей, но часть оппозиции посчитала это агитацией за одного из кандидатов. Но если этого кандидата можно унижать только в блогах, а в открытой печати надо приводить доводы, то Церковь можно открыто унижать и в открытой печати.

- Почему?

- Церковь не подает в суд на своих клеветников. За 20 лет новейшей истории Церкви не было ни одного случая, когда Церковь подавала бы в суд за клевету.

Господь Иисус Христос сказал: Вас будут гнать за Меня и будут вас ненавидеть. Весь антихристианский дискурс есть в Евангелии, в тех историях суда над Христом, который проводил Пилат, Ирод, фарисеи, саддукеи. Все обвинения Христа были построены на клевете, предательстве, политических доносах.

- А в современных кампаниях?

- Абсолютно то же самое надо искать во всех антихристианских кампаниях, включая и современные.

Одновременно на подготовленную средствами массовой информации почву в начале февраля несколько известных блогеров выплеснули материалы, связанные с Церковью – разнообразные, по разным поводам, чтобы посмотреть, на что клюнут. Не на все клевали.

Наши «жрецы свободы», «оракулы либерализма», те, кто писали и науськивали людей на эти акции, кто одобрительно говорил о них и выходил с портретами кощунников – они и людям не помогли, и себя дискредитировали. Я не удивлен, что по некоторым опросам те или иные представители оппозиции стали терять рейтинг.

Если они будут защищать клеветников и сами участвовать в этих кампаниях, все это сойдет на нет.

- Вы считаете, что идет именно спланированная атака?

- Если у кого есть подписка на специальные поисковые системы, можно составить график упоминания Церкви и Патриарха в негативном контексте, то мы увидим эти пики. И пусть мне кто-нибудь скажет, это атака или не атака, если до этого так не было.

Во всех этих историях, конечно, выстраивается определенная линия, и наивен тот человек, который ее не видит. Тот, кто набросился в Ставрополье на Крест – это нездоровый человек. Но сколько в нем силы: маленький, худощавый человек ворочал тяжелейшими предметами, раскидал пятерых человек, как маленьких детей.  А те, кто разрисовывал свастикой архиерейский дом в Перми  или храм Благовещения? Следы от топора, следы от охотничьего ножа – что это?

На иконе святого Прокопия Устюжского — самого чтимого святого Великого Устюга – 4 следа от топора. Такими же следами топора, но только словесными, эмоциональными стала реакция общества.

Я знаю людей, которые, слыша о произошедшем в храме Христа Спасителя, испытывали реальную боль. Они очень близко это восприняли, ведь это то, что для них святее много другого.

- Как вы можете прокомментировать последнюю информационную кампанию против Патриарха?

- Я решил, что не буду давать комментариев о квартире и часах. Мне звонили из сотен изданий – и ни одно из них не дало мой комментарий. А я говорил, что из нашего общества хотят сделать лакеев, чтобы мы в замочную скважину подслушивали, подглядывали, обсуждали в лакейской, как живут наши господа. Это сильные слова, и они бьют в самую точку, в самое сердце.

- Что будет 22 апреля в Москве? Почему молебен, почему не по всем храмам, а в кафедральных соборах?

- 22 апреля православные соберутся у храмов, чтобы помолиться. А что еще делать православным, как не молиться? Это главное их оружие. Количество людей, которые придут на молебен, храм Христа Спасителя не вместит, и потому молебен совершается на улице, чтобы могли прийти все люди. Важно, чтобы была совместная молитва. А вокруг чего собираться – где епископ, там и Церковь. Епископ в воскресенье служит в кафедральном соборе. Люди собираются, потому что знают «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»…

Не сейчас это придумано. Достаточно посмотреть на летописи. Когда приходили татары, люди выходили и молились и о себе, и о том, чтобы Господь защитил их. Будет собрание для молитвы, это в традиции русского благочестия.

Когда некоторые узнали, что соберутся для молитвы, пресса написала: «Церковь зовет на борьбу», но слова «борьба» не было в заявлении Высшего Церковного Совета. Церковь борется только с грехом.

- Сколько человек приедет на молебен?

- Из многих городов захотели приехать. Кто-то сядет на электричку, кому-то епархия выделит автобусы. Мы не знаем, сколько автобусов, сколько будет людей – может быть 25 000, а может быть 250 000. Нет никакого распоряжения по храмам, сколько человек должно прийти от прихода, и сколько человек придет стоять за веру и Церковь – мы не знаем.