Кризис усугубляется, кризис, эту ситуацию, скорее всего взорвёт

М. Хазин в программе "Кредит доверия"

К.ПОХМЕЛОВ: А, ну, да. Вот тут, уж, извините. Что можем, то и делаем. И вот среди многочисленных вопросов есть, на мой взгляд, совершенно неожиданный. Люди, видимо, хорошо отдохнули, у них поднялось настроение и это замечательно. Для этого, наверное, праздники у нас в стране и существуют, да и не только у нас в стране. Вот, например, инженер Александр Волков пишет: «Что по вашему мнению происходит в России позитивного? Ведь, несмотря на новости по телевизору, рост цен, общий мрачный настрой населения, бездарность правительства и так далее, есть же что-то хорошее, о котором нам крайне редко говорят?»

М.ХАЗИН: Ну, вот, погода замечательная новогодняя, мне очень нравится. Я сегодня гулял – я сейчас на даче живу – очень хорошо. А если говорить о том, что происходит. Вы знаете, я, на самом деле, рад. Потому что кризис усугубляется, потому что то, как мы жили последние лет 5-8 – они, конечно же, не давали никаких шансов на улучшение. А кризис, все-таки, эту ситуацию, скорее всего, взорвет, но и будет возможность, наконец, начать строить что-то разумное, доброе, вечное. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю.

К.ПОХМЕЛОВ: Тогда перейдем к другим вопросам. Вот, я сначала, кстати, хочу задать вопрос от себя. А вообще, если по итогам минувшего года, какие слои населения у нас в России ощутили на себе кризис наиболее, что ли, явно? У вас в компании такие исследования не проводятся?

М.ХАЗИН: Нет, мы не занимались специально этим. Но я могу сказать, что сильнее всех этот кризис ударит по так называемому среднему классу. Богатые, которые имеют возможность воровать, этой возможности не лишаться. Совсем бедные – может быть, у них и изменится жизнь, но они и так живут на грани. Люди, которые были средним классом, у них, конечно, будут большие проблемы, потому что им будет все труднее и труднее сохранять свой уровень жизни, может быть, вообще не получится у многих. И это, конечно, будет социальная катастрофа.

Кстати, если посмотреть на этот кризис не только в нашей стране, но и в мире, то можно отметить, что он выглядит куда более нервически, чем, скажем, кризис 1998 года. Или, там, 1991-го для западных стран. И это, в общем, довольно понятно, потому что тогда все понимали: «Ну да, кризис. Но он через год-два закончится и, в общем, все вернется на круги своя». А сегодня люди, может быть, они не могут это объяснить, но они чувствуют, что они лишаются источника, который делал их... Ну, как бы, обеспечивал некоторый жизненный уровень навсегда. Есть очень большое количество людей, десятки процентов от общего количества населения в стране, и в нашей, и в Европе, и в США, навсегда, ну, то есть для себя, лишатся возможности вернуться к тому уровню жизни, который они считают нормальным. Понимаете? Вот это катастрофа.

Катастрофа не то, что у человека нет возможности что-то купить. Я не могу купить Роллс Ройс, но он мне не нужен. Но, хотя, например, квартира мне нужна, я ее тоже не могу купить – и это уже вещь, которая очень сильно меня напрягает. А, соответственно, представьте себе, что человек привык жить в рамках некоторых условий и, более того, он считает эти условия нормальными для себя. То есть он считает, что его квалификация, его знания, его умение – они для него обеспечивают некоторый уровень жизни, который он считает нормальным и достойным. И вот если он этого лишается, вот это катастрофа, потому что это не только проблемы и личные, и семейные, но это еще и социальная катастрофа, когда целые слои населения вылетают из того уровня, которые они считают для себя нормой. Это будет очень сильный удар по всей социальной системе и российской, и многих европейских стран, и, соответственно, США.

К.ПОХМЕЛОВ: И рождаемости, я думаю, способствовать не будет никоим образом.

М.ХАЗИН: Нет, рождаемости это способствовать не будет. Но тут есть еще много разных вещей, которые еще хуже.

К.ПОХМЕЛОВ: Да. Из Германии вопрос: «В ваших последних выступлениях вы говорили, что России надо помогать Обаме в раскручивании инфляционного сценария. Какое значение имеет для глобальной экономики позиция России с ее 5% мирового ВВП?» - задает вопрос наш слушатель.

М.ХАЗИН: Ну, во-первых, 5% - это не так мало. Понимаете, когда у вас идет... Когда, как бы, весы колеблются, то даже маленькая пушинка может изменить баланс. Понимаете, когда у вас все, как бы, на одной чашке весов, то 5% на другой не перевесят. А когда есть баланс, то 5% - это много.

К.ПОХМЕЛОВ: А сейчас как раз?..

М.ХАЗИН: Сейчас баланс дефляция-инфляция – да, не очень понятно. Но вся проблема состоит в том, что для того, чтобы заниматься такого рода деятельностью, нужно быть, ну, как бы, в теме, в игре. Кроме того, нужно понимать, что игра здесь идет не 5%. То есть тот, кто играет бойко, может выиграть сильно больше, чем формальный вес его страны.

Но проблема состоит в том, что в России сегодня играть некому. И по этой причине этот вопрос такой, достаточно абстрактный. Да, теоретически можно было бы. Вот когда Обама приезжал в июне в Москву, можно было бы с ним обсудить эту тему, четко и внятно ее артикулировать, в правильной редакции и предложить некоторую игру с ним. Может быть, он бы не согласился, считая, что это внутреннее дело США. Но тогда бы, соответственно, можно было там как-то действовать. В любом случае это нужно было бы играть, но кто у нас будет играть? Ни Медведев, ни Путин не являются экономистами, и в этом смысле самостоятельной позиции не имеют. А те, кто у нас может высказывать какую-то позицию по экономике, это Кудрин, Игнатьев, ну, отчасти, очень отчасти Шувалов и Набиуллина.

Они, в общем, люди, которые целиком и полностью контролируются Уолл-стритом, и по своей, как бы, чисто экономической позиции. Этот контроль – он такой, сложный: и через экспертов, и через консалтинговые компании, и через бекграунд, и через связи, и т.д., и т.п. Но этот контроль сегодня тотальный. По этой причине я просто не вижу.

Если бы у Медведева или у Путина была бы своя позиция, тут бы проблем бы не было. Просто были бы назначены, может быть, даже не на те посты, которые сегодня занимают эти люди, а на какие-то другие, там, советников. Некоторые другие люди – и это бы шло через них. Но пока это невозможно.

Кстати, аналогичная ситуация и в Германии. Сегодня в интересах Германии вести, что называется, политику континентальную, а Меркель ведет политику евроатлантическую – никуда не денешься.

К.ПОХМЕЛОВ: Иными словами, немцы тоже не знают, кого поддержать на данный момент?

М.ХАЗИН: Ну, понимаете, что значит «не знают»? Там есть силы, которые в одну сторону, есть которые в другую. Повторяю: речь идет не о четкой позиции, речь идет, условно говоря, о направлении движения. В Германии сегодня надо создавать некую континентальную группу в противовес Великобритании и США. Вместо этого они идут в фарватере американской политики, политики атлантического единства, что, безусловно, не идет на пользу ни Германии, как стране, ни ее экономики.

К.ПОХМЕЛОВ: А главным оппозиционером Америки вот этой инфляционной схемы кто является в мире на данный момент?

М.ХАЗИН: В мире, безусловно, является мировая финансовая элита, которая заинтересована в том, чтобы была дефляция, потому что она им позволяет за счет контроля над эмиссией перераспределять все активы в мире в свою пользу.