Число людей, принимающих иудаизм, увеличивается

Согласно опросу американских раввинов число людей, принимающих иудаизм, увеличивается, причем они делают это не ради заключения брака, а по иным причинам.

Поскольку в большинстве опросов, проводимых среди американских евреев, упускают из виду обращенных (последний опрос Исследовательского центра «Пью» не исключение), в марте–апреле журнал «Таблет» разослал более чем 100 раввинам всех ветвей иудаизма вопросы о ситуации с обращениями и получили ответы от 79 раввинов. 34 раввина, то есть 43%, сообщили, что сейчас проводят больше обращений, чем прежде. И это еще по самым скромным оценкам. Так, некоторые раввины говорят, что наблюдали огромный прирост, связанный, как они уверены, с пандемией covid‑19; в подобных случаях мы помещали их в одну группу с 34 респондентами, сообщившими, что число обращений остается неизменным.

Фото: Х. Армстронг Робертс / Classic Stock / Getty Images

«Наплыв такой, что я не могу с ним справиться», — сообщил нам раввин Билл Хэмилтон из Бруклайна (штат Массачусетс). «Если бы мне пришлось определить, сколько было обращений, я бы сказал, что за последние десять лет их количество утроилось», — сказал Шмули Янкловиц, ортодоксальный раввин из «Вэлли бейт мидраш» в Финиксе; по его словам, крупный прирост произошел задолго до пандемии covid‑19. Рейчел Тимонер сказала, что ее бруклинская община «Бет Элоим» проводит столько обращений, что «у нашего раввинского коллектива силы на пределе».

Еще более поразительно, что нынешние обращенные опровергают устоявшийся стереотип, согласно которому иудаизм принимают, скорее всего, ради заключения брака. Многие раввины сообщили, что их обращенные реже, чем в прежние времена, делают это ради своих женихов или невест, а у многих спутники жизни даже не евреи.

Например, реформистский раввин Марк Кон из Северной Каролины, а он заметил, что во время пандемии covid‑19 число людей, изучающих иудаизм для подготовки к обращению, значительно прибавилось, сказал: «Давление извне теперь меньше, чем в прошлом, ученики (причем 80% среди них женщины) приходят по личным причинам».

Эти личные причины бывают самыми разными и с трудом поддаются классификации. Для некоторых обращенных путь к иудаизму начался после того, как тест ДНК на Ancestry.com или 23andMe  выявил их ранее неизвестные еврейские корни. Другие — дети или внуки тех, кто прошел реформистское обращение, либо те, чьи предки состояли в браке с евреями и соблюдали еврейский уклад жизни, а теперь потомки хотят совершить обращение более ортодоксального характера, такое, которое признают повсюду. Многие новоиспеченные евреи просто нырнули во что‑то в Гугле, а вынырнули, увлекшись иудаизмом.

Все это означает, что избитый стереотип, согласно которому обращение проходят ради родителей жениха/невесты, — штамп, и он неверен как в отношении обращенных, так и родителей, а теперь вообще вконец устарел. 25 лет назад, когда Хэмилтон курировал «по семь‑восемь обращений взрослых в год», две трети из них, говорит он, не были связаны с заключением брака. С тех пор число обращений заметно увеличилось, «до примерно 22–24 в год», а количество обращений в связи с браком уменьшилось «до одного из пяти в целях помолвки».

Сегодня обращенные не руководствуются желанием угодить другим. Скорее, сказал Хэмилтон, они «жаждут примкнуть к народу и идее, масштабной и долговечной». И хотя в конце концов эти люди пришли к иудаизму, они могут быть выходцами чуть ли не из любого слоя в плане расы, вероисповедания, уровня образования или социально‑экономического положения. Как выразился Эрец Шерман, консервативный раввин из Лос‑Анджелеса: «Иудаизм в Америке станет многообразным как никогда».

Со времен Авраама до времен Абрахама Симпсона  бытовало представление: те, кто принял иудаизм, — это люди, породнившиеся с еврейскими семьями через брак. В Торе есть многочисленные примеры того, как присоединялись к еврейскому народу, заключая брак, — так поступили, в том числе, праматери Сара, Ревекка, Рахиль и Лия, а также, разумеется, Руфь, но во всех без исключения случаях обращенные вступали в брак с евреями. На протяжении всей современной истории стать евреем означало навлечь на себя риск социальной дискриминации, запрета на определенные профессии и погромов; раз так, неудивительно, что большинство известных нам обращенных пришли к иудаизму, когда вступили в брак с евреями или еврейками. Даже когда дискриминация стала ослабевать, например в нынешних Соединенных Штатах, обращение по‑прежнему оставалось шагом, совершаемым накануне хупы.

Но всегда были исключения — те, кто приходил к иудаизму не ради спутников жизни или их родителей, а по личным причинам. Например, Элизабет Тейлор начала изучать иудаизм после смерти своего третьего мужа Майка Тодда и прошла обращение перед свадьбой со своим вторым по счету мужем‑евреем — Эдди Фишером . Энн Мира  приняла иудаизм спустя несколько лет после того, как вышла замуж за еврея — комика Джерри Стиллера. А любой раввин, работающий с «евреями по личному выбору», знаком с теми (их, правда, меньшинство), чей путь к иудаизму никак не был связан с романтическими отношениями.

Джеффри Солкин, автор популярного руководства по подготовке к бар мицве «Включить Б‑га в список гостей», сегодня консультирует меньше желающих принять иудаизм, но те, кого он консультирует, приходят по причинам, связанным с духовной жизнью, и необязательно совершают обращение ради брака. «Вероятно, оттого, что смешанные браки и романтические встречи с неединоверцами — уже не табу», — сказал он.

Так почему же эти люди приходят к обращению?

Некоторые раввины указали на влияние генеалогических сайтов, где многие обнаружили у себя еврейские корни, о которых либо никогда не знали, либо только подозревали. «Генеалогические исследования приводят их к нашим дверям, — сказал Александер Дэвис из синагоги “Бет Эль” (Сент‑Луис‑Парк, Миннесота). — Я часто встречаю тех, кто в поиске. Они обнаруживают, что их тянет разузнать про иудаизм. Когда они проводят генеалогические исследования и находят у себя, как они выражаются, “еврейскую кровь”, то есть какого‑то еврейского предка, это часто подтверждает их подспудное чувство, и именно это им требуется, чтобы наконец взять телефон и позвонить мне или подключиться по зуму к молитве в синагоге и разузнать, что это такое. В итоге мы, разумеется, не опираемся на генеалогию, чтобы подтвердить обращение.

Но они находят, что результаты анализов подкрепляют их намерения и дают успокоение. По‑видимому, так им легче и быстрее принять решение. Но, конечно же, по‑настоящему они почувствуют себя в еврейской общине как дома, лишь обзаведясь друзьями, узнав, каков еврейский уклад жизни, и живя в соответствии с ним».

Возможно, бывает и ощущение, что иудаизм с его упором на теме изгнания может что‑то предложить маргиналам или тем, кто находится в переходном состоянии. Консервативный раввин с 47‑летним стажем Эд Фарбер работает в Майами и окрестностях, где наблюдает приток людей из латиноамериканского сообщества: по его оценкам, половина тех, кто прошел у него обращение, — латиноамериканцы. Фарбер сказал, что, по его личным наблюдениям, прибавилось холостяков и незамужних, проходящих обращение вне связи с заключением брака: «80% из них католики, 75% женщины».

Наш опрос привел и к другим открытиям. Среди нынешних обращенных, похоже, диспропорционально велика доля представителей сексуальных и гендерных меньшинств. «Больше всего увеличилась численность такой группы, как транслюди, — говорит Янкловиц из “Вэлли бейт мидраш” (Финикс). — Не знаю: то ли они считают меня своим союзником и потому идут ко мне, то ли причина в том, что в последние несколько лет расширились и информированность самих трансгендеров, и осведомленность общества, то ли в трансгендерах живет что‑то, побуждающее их к переходу, они стремятся переходить в другую религию, в другой гендер».

За любым обсуждением темы обращения маячит проблема прозелитизма: мы прозелитизмом не занимаемся и желающих принять иудаизм не ищем — таков для многих евреев принцип нашей веры. И хотя на всем протяжении истории были исключения, евреи, как правило, и впрямь не пытались никого уговаривать стать евреем — по той простой причине, что почти в любой период истории за такое нас могли убить. На современном Западе юридические препоны для прозелитизма сняты, но в культуре сохраняется табу на прямые советы неевреям — мол, не стоит ли им стать евреями. Ваши возлюбленные — единственные, кому негласно разрешали советовать перейти в иудаизм.

Разумеется, сегодня как никогда просто изучать иудаизм без личного наставника. Существуют библиотеки и интернет, и там предостаточно материалов, во многих случаях написанных для светских евреев, но доступных всякому, кто в поиске. Можно прочесть популярные мемуары о том, как кто‑то нашел себя, читая по листу Талмуда в день, или о том, как спичрайтер Обамы возвратилась к иудаизму. «Я так смотрю, стало больше тех, кто просит об обращении, основываясь на самостоятельно прочитанных книгах или материалах из интернета, но в синагоге бывал редко или не бывал вовсе, — сказал Дэниэл Коцин Бург, раввин консервативной синагоги “Бет Ам” в Балтиморе. — Раньше дело обстояло наоборот: люди в большинстве своем присматривались к шулу, заводили какие‑то связи, а потом решали, хочется ли им двигаться к обращению. Либо они в детстве ходили на бней мицвы друзей, а значит, были лучше знакомы с еврейской традицией и обычаями».

Следовательно, такова, возможно, еще одна особенность нынешних обращенных: принимать иудаизм не ради брака, не из‑за связи с какой‑то сплоченной дружеской компанией и даже не потому, что ты забрел в синагогу и она произвела на тебя сильное впечатление, а скорее, ради идей иудаизма, то есть ради теологии, о которой многие евреи по рождению знают, по иронии судьбы, крайне мало. «Некоторые из тех, кто принимает иудаизм, относятся к Б‑гу неоднозначно или ищут ответы на вопросы о Б‑ге, а нечто похожее испытывают многие евреи, — говорит Тимонер из бруклинской “Бет Элоим”. — Многие из тех, кто выбирает иудаизм, пришли из других традиций, где их понуждали к верности некоему набору догматов, теперь же они почувствовали облегчение, потому что в иудаизме есть простор для сомнений. Их привлекает то, что в иудаизме первостепенны наши дела — мицвот — и он дает простор для разных истолкований».

Скотт Перло — он уже 13 лет раввин и за это время, по его подсчетам, провел более 100 обращений — сказал: «В анналах истории наше время, возможно, уникально в плане способности людей менять идентичность». Сославшись на часто цитируемую статистику, утверждающую, что каждый второй американец не менее одного раза менял вероисповедание или религиозное течение (таков вывод из опроса «Пью» 2009 года), Перло сказал: «Мы переживаем этот длительный момент глубоких перемен. Люди движутся, меняются, перерождаются. Вот в каком свете следует понимать все стороны современного иудаизма, вне зависимости от того, идет ли речь об обращении или о евреях по рождению». В предыдущие периоды духовной сумятицы в Америке — например, во время «Второго великого пробуждения»  в начале XIX века — брожение происходило в христианстве или новых религиозных движениях. Даже в конце 1960‑х, когда существовали мощная еврейская контркультура и движения неохасидизма и Обновления  притягивали многих, ими заинтересовывались и решали погрузиться поглубже по большей части евреи. Сегодня, когда общественное предубеждение против евреев сильно ослабло, а настояние на обращении ради брака вне мира ортодоксов все чаще воспринимается как явление былых времен, приход к иудаизму может обладать какой‑то новой притягательностью, созвучной нашему времени.

«Думаю, в наши времена, когда вокруг все одноразовое, стать частью древнего народа заманчиво, — сказала Лиззи Хейдеманн из недавно образованной общины “Мишкан Чикаго”. — Все, в чем мы участвуем в цифровом мире, в соцсетях, происходит так стремительно, а давление на нас так велико — от нас требуют быть творческими, инноваторами, умными, да еще и остроумными, иметь свой личный бренд, быть законодателями мод… Такое давление, по‑моему, — довольно новое явление. Вероятно, у него есть аналоги в прошлом, но сейчас оно поднялось на совершенно иной уровень».

Для людей, обеспокоенных таким давлением, следование древнему укладу или жизнь по календарю, замедляемому шабатом, могут стать особенно притягательными — и, очевидно, не только для евреев. «Я считаю, что обращение по‑настоящему важно для здоровья нашей общины, — говорит Хейдеманн, — точно так же, как иммиграция в нашу страну помогла выковать ее дух “нам все по силам”, эти люди приходят разделить нашу судьбу и говорят: “Я хочу быть здесь, я хочу жить здесь, я хочу стать частью этой истории”».