Двадцать лет назад демократии в России было больше

Двадцать лет назад, 26 марта, в стране прошли первые после 1917 года альтернативные выборы. Конечно, они были не совсем свободными и не совсем демократическими. Однако если сравнивать произошедшее 26 марта 1989 года с тем, что мы видим сейчас, жаловаться грешно.

На выборах 1989 года было очень непросто выдвинуться. Сегодня уже забыт термин «окружные собрания» - их использовали как «фильтр», отцеживающий «неправильных» кандидатов. От каждого предприятия, находившегося на территории округа, «делегировались» директор, секретарь парткома, председатель профкома и секретарь комитата ВЛКСМ. Эти люди и решали, чье имя попадет в бюллетень. Но все же это были выборы, а не «голосование» за единственного кандидата от «нерушимого блока коммунистов и беспартийных».

Всего на съезд народных депутатов избирались 2250 депутатов (треть мест, правда, была отдана общественным организациям). Из 1500 избирательных округов только в 399 округах выборы были безальтернативными, в остальных были минимум два кандидата. Кандидаты яростно спорили в прямом эфире ТВ о многопартийности, о рыночной экономике, о свободе слова, даже об отмене пресловутой статьи Конституции о «руководящей и направляющей роли» КПСС. Во время теледебатов пустели улицы, как раньше бывало только при показе «Семнадцати мгновений весны».

На этих выборах мы впервые ощутили, что происходящее зависит и от нас. Что мы впервые можем выдвинуть в депутаты не того, кого советует начальство, а того, кому верим мы. И если ему удавалось прорваться сквозь сито «окружных собраний», мы были готовы часами агитировать за него у станций метро, раздавать самодельные листовки, убеждать родственников, друзей и товарищей по работе, что надо проголосовать именно за «нашего», работающего в соседнем НИИ или преподающего в соседнем вузе, ходить на митинги, стоять в пикетах. А потом – сидеть на избирательном участке, не отводя взгляда от урны, чтобы не вбросили бюллетени.

Немногие верили в то, что можно победить систему. Большинство наблюдали за нашими усилиями, пожимая плечами: плетью обуха не перешибешь, а против лома нет приема, все равно изберут тех, кого надо, а вы только зря потратите время и силы. Мы тоже не очень верили в успех, но готовы были биться до конца. И были вознаграждены – практически все партийные лидеры Ленинграда на выборах 26 марта 1989 года провалились, и вместе с ними провалились большинство тех, кого выдвигал обком.

Власти тоже верили в то, что у нас ничего выйдет, и не считали нужным всерьез противодействовать. Тогда на выборах в Ленинграде не было «черного пиара» (хотя в множительной технике обком недостатка не имел), а если он и появлялся, то был изготовлен настолько бездарно, что производил противоположный эффект. Голоса считали честно, а о подделке протоколов голосования (сейчас это стало нормой) тогда и помыслить никто не мог. Милиция не задерживала агитаторов, раздававших листовки оппозиционных кандидатов, а суд не отменял результаты выборов, на которых проиграли представители власти.

Девятого апреля 1989 года состоялся второй тур в 274 избирательных округах – там, где баллотировались более двух кандидатов, но ни один не набрал более 50% голосов. Второй тур оказался еще менее утешителен для власти: мало кому из тех, кого она поддерживала, удалось переиграть оппонентов. Общество отчаянно хотело перемен. А во время теледебатов преимущество «незапланированных» кандидатов (ученых, журналистов, преподавателей, юристов) над партийными секретарями оказалось подавляющим.

На выборах 1990 года власть потерпела еще более сокрушительное поражение. Еще через несколько лет новая власть усвоила урок из поражений старой. Выборы постепенно стали управляемыми, а граждане снова поверили, что менять власть им не позволят.