"Только Путин может выкупить время у кланов"

Президент Медведев ведет «молчаливую войну» с силовиками и сторонниками жесткого курса —об этом заявил Игорь Юргенс, вице-президент РСПП и глава Института современного развития (ИНСОР), который называют аналитическим центром президента. The New Times выяснял, какова расстановка сил в этой войне

Ваше интервью Reuters, касающееся борьбы кремлевских кланов, вызвало немало вопросов. И первый: вы согласовали это свое заявление?

Никакого согласованного выступления не было. Была конференция, которую организовал «Ренессанс Капитал», подошел корреспондент Reuters, задал несколько вопросов, я на них ответил.

Что вы имели в виду, говоря о «молчаливой войне»?

В контексте разговора это не звучало так драматично. Меня спросили, как происходит переход от одной парадигмы власти к другой. Я ответил, что любая реформа, а их нужно провести тьму, чтобы запустить процесс модернизации России заново, вызывает сопротивление значительных сил. Мы сейчас переживаем один из лучших экономических, социальных и политических периодов в жизни России: 9% рост доходов населения, это после инфляции и после налогов; баррель перевалил за $130, потребительский бум, бюджет надежный, машин продается столько, что не успеваем дороги строить. Не только Москва и Санкт-Петербург, но и многие другие регионы начинают жить хорошо.

И в эти тучные годы сказать: «Давайте запрягайтесь, засучивайте рукава!» — вы думаете, это вызовет восторг бюрократии, кланов, финансово-промышленных групп, которые свое получили? Нет, конечно. Другой вопрос, никто не будет открыто протестовать, поэтому я применил термин «молчаливая война». Верховный суд не будет счастлив оттого, что в ходе судебной реформы увеличится независимость стоящих под ним судей. Реформа высшего образования не будет встречена аплодисментами со стороны ректорского корпуса, который прекрасно живет на денежных потоках. То же самое касается главврачей и реформы здравоохранения. Открыто оппонировать никто не будет. Потому что задачи, которые ставят эти реформы, поддерживает население — поддержит и борьбу с коррупцией, и лучшую судебную систему, и лучшую систему здравоохранения, и лучшую систему образования. Но подспудно действовать, тормозя и саботируя реформы, конечно, будут очень многие и весьма сильные кланы.

За и против

И какова расстановка сил?

Групп, которые готовы вступить в коалицию за модернизацию, очень много, но они разрозненны. Просвещенная часть бюрократии — ее представители владеют языками, читают западную литературу и хотели бы проявить себя на своих постах. Но есть люди, которые идут работать на государственную службу, рассматривая ее как кормушку. Есть люди, которые понимают, что они неконкурентоспособны — и в знаниях, и в умениях они проигрывают и чиновникам нового стиля, и тем, кто работает в бизнесе. Для них модернизация — смерть. И они — против. Кто — за? Значительная часть среднего и малого бизнеса. Значительная часть представителей творческих профессий: актеров, режиссеров, юристов, профессуры, работающей в образовании, врачей — это тоже сторонники коалиции. Просвещенная часть, в том числе и в верхушке армии, силовых структур: там наверняка есть молодые люди, которые объективно должны быть заинтересованы в модернизации. Другой вопрос, как объединить эти разные силы, разные слои общества. Надо искать свои слова, свои лозунги, понимать, куда идем и зачем.

Звучит как партийная программа...

Я бы скорее провел параллель с «новым курсом» Рузвельта: он тоже объединял необъединимое для того, чтобы вытащить США из довольно трудной ситуации. «Новый курс», при всех его издержках, решил проблему выхода страны из финансовой катастрофы, для этого должны были объединиться и бизнесмены, и профсоюзы, и те, кто противостоял друг другу по каким-то иным вопросам. Суперидеологизация здесь, наверное, была бы лишней. Но для того, чтобы двигаться к модернизации и становлению государства, которое было бы саморегулируемым, то есть не зависящим от шоков, смен власти, чтобы был плавный и поступательный процесс, когда не страшно за каждым поворотом, нужна устойчивая, конкурентная политическая система.1

Представьте себе, что реально правящая сейчас «Единая Россия» — в случае резкого падения цен на нефть, газ, минералы — перестанет выполнять свои предвыборные обещания по повышению пенсий, зарплат. Тогда понадобится вторая резервная команда, которая без кризиса и шока, как на Западе, подхватит управление. Сейчас такой команды нет, мы не можем рассматривать загнобленных коммунистов и маргиналов из ЛДПР как такую команду. Плюрализм взглядов, разноголосица — это все то, что через конфликт интересов должно приводить к правильным решениям. Это ведь просто хеджирование политических рисков, создание институтов, которые не дадут власти упасть в момент кризиса. Мы же цикличная экономика, мы свободная экономика, в которой будут свои имманентные ей циклы, а иначе получится, как с СССР, — чего тут далеко ходить за примерами.

Путин vs Медведев

Какова роль Путина в создании этой коалиции «за модернизацию»?

Он гарант того, что это все можно сделать. За ним — багаж огромной личной популярности. Только Путин может выкупить время у кланов для того, чтобы Медведев мог бы осуществить программу модернизации страны. Сейчас аппараты и президента, и правительства вырабатывают концепцию долгосрочного развития России. И хотя там идут серьезные споры, основная стратегическая линия понятна, по ней противоречий нет. Но есть группы, которые Дмитрию Анатольевичу будет очень трудно переубедить, перетянуть на свою сторону, просто в силу того, что не он их назначал и он не является выходцем из этих кругов.

Триста лет мы все боремся — славянофилы и западники, эта борьба не ушла, она продолжается. После побед наших, футбольных или хоккейных, часть населения выходит на улицы с криками «Ура, Россия!» И есть часть, которая радуется совсем другому: «А вот мы их сделали!» И это — большая часть. Этот разлом реален, и Путин является гарантом того, что модернизация пройдет при минимуме внутренних конфликтов и треволнений. Путин восемь лет создавал систему, он знает, кого и как расставить. Показательно, что когда надо было мягко помочь Медведеву войти, именно Путин смог развести наиболее одиозные силы, которые у нас на глазах, используя прессу, вели борьбу за коррупционные кормушки.

Вслед за появлением вашего интервью в СМИ «утекла» информация о встрече Владислава Суркова с активистами прокремлевских молодежных движений. Сурков, в частности, сказал, что некие силы пытаются «вбить клин» между Медведевым и Путиным. Многие расценили это как ответ на ваше интервью.

То, что какие-то злые силы захотят вбить клин, об этом Дмитрий Анатольевич довольно остроумно говорил в одном из интервью еще до своего избрания: «Ну мы ребята взрослые, поэтому все это поймем». Все чиновники заточены на работу на своего лидера, и в зависимости от того, какая ошибка совершается чиновником другого клана, начинается целая подковерная война, которая выливается иногда в то, что эти люди подставляют своих шефов.

Но ведь среди кланов, поддерживающих Путина, есть как раз те, которые будут против реформ?

Абсолютно уверен, что Путин даст по рукам любому, кто будет пытаться разводить его с человеком, которого он долго выбирал и нам выбрал. Давайте прямо скажем: это были выборы президента Путина. У Путина были другие варианты, мы видели эти «праймериз», размышления были серьезные. Выбор, с моей точки зрения, хороший. Поэтому представить себе, что Путин, науськиваемый кем-то, подведет Медведева или, наоборот, Медведев — Путина, мне трудно. Сказав это, я повторю: чиновничьи интересы, интересы кланов или интересы тех, кому наступят на хвост, будут приводить к тому, что в этой мутной водичке, которую они сами же мутной и делают, они попробуют ловить рыбку. «Люди, будьте бдительны!» — сказал товарищ Фучик.

В ожидании оттепели

Много разговоров то ли о наступающей, то ли грядущей оттепели. Вы в нее верите?

Я ее ощущаю в решении по делу Мананы Асламазян, в выступлении судьи Арбитражно- го суда, которая сказала, что на нее давят из администрации президента.2 Я ее ощущаю в указе Медведева по ограничению проверок малого бизнеса. И я ощущаю оттепель в настроениях людей. Вы думаете, просто так после хоккейных и футбольных побед такое радостное настроение единения? В том числе и со стороны тех, кто должен был жестко следить за теми, кто орал всю ночь, и тем не менее не следил, а праздновал вместе со всеми. Я думаю, что нужны смена тона и ряд шагов в направлении демократизации, восстановление тех институтов, которые были подавлены под воздействием ситуации с войной в Чечне и с неуправляемостью ряда регионов. У меня есть ощущение, что мы в ожидательном периоде. Очень многие люди поверили словам «Свобода лучше, чем несвобода».3 Конечно, они теперь будут ждать, что за словами последуют дела. И вот если дела будут половинчатыми, разочарование окажется довольно серьезным. Период ожиданий не бесконечен. Нужны конкретные шаги типа решения по делу Асламазян. Я думаю, что письмо Ирены Лесневской по поводу корреспондента The New Times Натальи Морарь, которая никак не может въехать в Россию, — это гражданский шаг с ее стороны, который, безусловно, говорит о том, что гражданское общество живо. Некоторые подвижки внутри Общественной палаты, других организаций говорят о том, что отклик пошел, этот отклик надо поймать и осуществимое осуществить.

Вы полагаете, президент ответит на открытое письмо The New Times?

Я думаю, конечно, ответ будет.

А на обращения помиловать Ходорковского?

Я думаю, что какой-то ответ, безусловно, тоже будет. Если будет просьба о помиловании. Но я абсолютно не уверен, что Ходорковский будет просить.

На ваше интервью Reuters была реакция из аппаратов президента или премьера?

Никаких окриков, никакой цензуры, никаких рекомендаций вести себя потише или, наоборот, погромче мне не поступало.