Удержится ли Белорусский «коммунизм-лайт»?

Белоруссия на первый взгляд может показаться страной, о которой забыло время.

У тех, кто был знаком со своеобразными прелестями жизни в ныне покойном Советском Союзе, многое в этой стране с 10-миллионым населением, находящейся на восточном краю Европы, вызывает отчетливое чувство дежа-вю, иногда даже с привкусом ностальгии. Улицы здесь носят старые названия: «улица Карла Маркса», «улица Революционная», «улица Интернациональная». На площадях висят транспаранты, славящие Родину и свершения пролетариата. Седьмое ноября – день большевисткой революции - остается государственным праздником с речами и парадами. На вокзалах и автобусных остановках по-прежнему чувствуется незабываемый советский запах дешевых сосисок и вареной капусты.

Сходство, впрочем, этим не ограничивается. Белорусская система, которую местная власть предпочитает называть «рыночным социализмом», представляет собой нечто гибридное - плановую экономику в советском стиле под тонким поверхностным слоем рыночного капитализма. Более двух третей экономики остается под контролем правительства. Цены на ключевые продукты питания законодательно ограничиваются, чтобы сделать их доступными для населения. Как и в Советском Союзе, в стране действует «пятилетний план», охватывающий важнейшие области экономики и диктующий, на сколько процентов возрастет внутренний валовой продукт.

Однако между Белоруссией и Советским Союзом существуют важные различия. Во-первых, в правительстве президента Александра Лукашенко Коммунистическая партия играет далеко не главную роль (хотя она и входит в состав проправительственного лагеря). Что еще важнее, в отличие от Советского Союза в период перед распадом Белоруссия – далеко не банкрот. Стандарты жизни здесь выше, чем в других республиках бывшего Советского Союза, а темпы экономического роста в последние десять лет достигали иной раз 10 процентов в год.

Тем не менее, пока непонятно, получится ли у власти сохранить эти темпы роста и систему, которая держалась благодаря им, с учетом последних изменений в мировой экономике и неустойчивых отношений с Россией.

Белоруссия иногда напоминает улучшенную и модернизированную версию старого Советского Союза — коммунизм с T.G.I. Fridays и Tommy Hilfiger и, соответственно, без Коммунистической партии. Белорусы могут свободно выезжать за рубеж. В стране самый низкий на постсоветском пространстве уровень бедности, причем то же самое относится и к разрыву между самыми богатыми и самыми бедными. В Белоруссии в целом сохранена советская система социальной защиты, населению обеспечена почти 100-процентная занятость. Полки магазинов полны, хотя выбор несколько ограничен. Центр Минска буквально блестит – его постоянно скоблит и драит кажущаяся неутомимой армия уборщиков.

«То, что они не хотят, чтобы люди проскакивали сквозь сеть социальной защиты, безусловно похвально», - полагает сотрудник одной из западных дипломатических миссий, который, как и многие из тех, кого я опрашивал для этой статьи, просил в связи с особой деликатностью обсуждаемого вопроса не публиковать его имени.

«Если у них такая система может работать, это просто великолепно», - добавил дипломат.

Однако за все это приходится платить немалую политическую цену, которую платил и Советский Союз. Белоруссия – одно из самых репрессивных обществ мира, в Соединенных Штатах и Европейском Союзе ее называют «последней диктатурой Европы». Политическое инакомыслие здесь преследуется и маргинализируется, с оппозиционными партиями, неправительственными организациями и независимыми газетами правительство играет в кошки-мышки, то регистрируя их, то запрещая. Общественные демонстрации разрешаются редко — намного чаще их разгоняет милиция, сажая в тюрьму участников.

В последнее время активистов оппозиции, по их собственным словам, похищают, раньше они просто исчезали.

Сами белорусы, по-видимому, стараются соблюдать осторожность, поэтому трудно понять хорошо или плохо они относятся к своему правительству. Впрочем, дипломаты и политологи говорят о некоем негласном «общественном договоре» между правящей элитой и населением. Как неофициально сформулировал основную идею этого договора еще один из работающих в Минске западных дипломатов: «Вы обеспечиваете высокие темпы экономического роста, а мы продолжаем вас поддерживать – пусть и только пассивно»

Проблема в том, что в прошлом году результате охватившей мир рецессии и ухудшившихся отношений с Кремлем, Белоруссия потеряла два ключевых для местного экономического чуда фактора: огромный российский рынок, на который шел белорусский экспорт, и поставки из России дешевых нефти и газа, позволявшие местной промышленности удерживать постоянные расходы на минимальном уровне.

По оценкам Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка в следующем году экономика Белоруссии вырастет на три-четыре процента, что совсем немало для страны, в одночасье почти лишившейся экспортных рынков. Однако, несмотря на это, президент Лукашенко заявил, что ВВП повысится на 11-12 процентов. Кроме того, последний пятилетний план предполагает, что к концу 2010 года размер средней месячной зарплаты в стране достигнет 500 долларов — между тем, сейчас он колеблется где-то в районе 300 долларов.

Чтобы залатать дыры в бюджете на 2009 год, Белоруссии пришлось выпрашивать кредиты у МВФ и у соседней России, и при этом ей все равно не хватает средств. Правительство даже без предупреждения девальвировало национальную валюту.

В промышленном городе Борисове, расположенном в часе езды к востоку от Минска, экономические трудности заметны наглядно, хотя о том, что пора свергать Лукашенко, никто не говорит. Заводы, вместо того, чтобы увольнять рабочих, сократили рабочую неделю до трех-четырех дней. Склады, между тем, переполняются: поддерживаемые дешевыми государственными кредитами предприятия продолжают производить продукцию, которая в конечном итоге не продается. Некоторых из рабочих вынудили взять три недели отпуска сверх новогодних праздников.

«Последствия кризиса чувствуют на себе все – буквально все», - говорит официантка Ирина из борисовского ресторана.

Правительство, по-видимому, возлагает надежды на зарубежные кредиты, которые должны ему помочь пережить бурю и дождаться, пока российская экономика не восстановится и не вытащит Белоруссию из экономической трясины. Это, действительно, могло бы частично помочь, но, к сожалению, экономические проблемы страны в большой степени носят структурный характер. Как считают эксперты, международная экономическая топография необратимо изменилась, и, хотя экономический коллапс нельзя считать неизбежным, характерные для последнего десятилетия гигантские темпы роста остались в прошлом. Белорусская модель «рыночного социализма» потеряла жизнеспособность в долгосрочной перспективе. Правительству предстоит выбирать – либо оно проведет реформы и приватизацию, диверсифицирует экономику, откроет страну для зарубежных инвестиций — либо доходы белорусской промышленности будут с каждым годом все сильнее сокращаться.

В результате «общественный договор», на котором держался режим Лукашенко, в ближайшие месяцы может всерьез оказаться под вопросом.

«Их экономическая модель себя исчерпала, - считает западный дипломат, – и некоторые чиновники это понимают - но далеко не все».