Зачем Шувалов пугает страну?

В стране есть огромное число людей, способных к самостоятельному предпринимательству

Вот мировая конъюнктура и изменилась. Десять лет “укрепления вертикали власти” и “наведения бюджетной дисциплины” прошли, а к основной проблеме современной российской экономики – ее низкой эффективности лишь подступились.

Неэффективно используются все наши ресурсы: трудовые, природные и финансовые. Особенно заметно неумение управлять государственной собственностью на все эти ресурсы, причем как на уровне государства в целом, так и на уровне его конкретных представителей: это неумение, собственно, и носит название “коррупции”. А предпринимательский слой в стране так и не создан: “кураторы бизнеса” последней формации то ли недоработали, то ли не начинали еще работать.

Весь экономический строй России, безусловно, требует преобразований, но наш вице-премьер озаботился пока только одним вопросом, объявив во всеуслышание о приближении второго этапа “приватизации”. Рисковый он человек, этот Игорь Шувалов: вновь связать свое имя со словом “приватизация” сегодня не решился бы, кажется, даже Чубайс! На что он надеется, на успех? На доведение до конца второй “приватизации” или на свой политический успех? Но первое не гарантирует второго.

Как известно, “железная леди” Маргарет Тэтчер в свое время успешно приватизировала в Британии все, что можно, включая системы здравоохранения и муниципального жилищного найма. Но в итоге этой успешной “либеральной революции” ее партия проиграла выборы. Почему? А потому, что обычный британский подданный считает своими гражданскими правами всеобщее медицинское обслуживание, образование и защиту от преступности: он не готов воспринимать их в качестве вознаграждения за его трудовые или предпринимательские успехи. И гордый бритт часто предпочитает терять время в очередях государственных клиник, нежели терять свои трудовые сбережения в клиниках частных.

Одним из главных успехов приватизационной политики М. Тэтчер была приватизация муниципального жилья в целях уменьшения государственных расходов. Каков результат? Государственные выплаты на обеспечение арендных скидок гражданам и на господдержку в ипотечных выплатах по закладным превысили былые расходы на социальное жилье в разы, достигнув 1,5% ВВП! Это – в Британии с ее традиционно рыночной экономикой, где социализация умов никогда не достигала той же степени, что у нас. А что говорить о России?

Политического смысла в громогласном объявлении “приватизации” не просматривается. Но не просматривается и смысла экономического, тем более на фоне мирового финансово-экономического кризиса. Всем известно, что в России до сих пор не создано настоящего кредитного рынка, и в этих условиях совершенно бессмысленным будет второе издание “приватизации”.

Действительно, в нашей стране явно большая часть активов все еще находится в руках государства. Но было бы уж совершенной глупостью срочно приватизировать их сегодня, тем более за вполне символические деньги. Не символических, по-настоящему больших, свободных денег у нас попросту нет, а в пору мирового кризиса их нет нигде. Поэтому любая “приватизация по Шувалову” может быть проведена только посредством директивного планирования результатов торгов.

Между тем тот же кризис ясно демонстрирует нам, что и государственная, и частная собственность – в нынешнем виде – тормозит развитие народного хозяйства. Давно пора было переходить к более гибкой структуре отношений собственности в стране. Ведь в мире существуют как весьма различные формы управления государственной собственностью, так и различные формы и степени ее приватизации. Уже не раз было сказано, что для нас сегодня именно аренда (робкая попытка развития которой в перестроечную пору не получила дальнейшего развития) является наименее рискованным – как для государства, так и для частного инвестора – способом “мягкой” приватизации.

В широком смысле слова под арендой можно понимать, во-первых, управление по договору государственными пакетами акций или управление собственно государственными предприятиями – с выплатой фиксированных сумм собственнику (государству), во-вторых, аренду земли, в-третьих, рентные платежи за использование природных ресурсов.

Эти арендные (и рентные – для ресурсопользователей) платежи, кстати, могут обеспечить собственнику-государству устойчивое инвестирование в развитие и обновление производственных фондов.

Потенциально аренда может стать важнейшим экономическим механизмом не только для наполнения казны с целью исполнения финансовых обязательств государства перед обществом, но и для накопления национального богатства. О чем мы за последние два десятка лет забыли и думать.

В зависимости от экономического спроса арендной собственности – в общем объеме наших национальных активов – может быть то больше, то меньше. Например, успешная управляющая компания вполне может притязать на выкуп у государства какой-то части того объекта, которым она управляет. Но и государственный инвестор вполне может получить у частного акционера долю его пакета в обмен на инвестиции. Неудачливые же арендаторы могут просто возвращать собственность владельцу-государству. А частные собственники в свою очередь могут переходить на положение арендаторов, а то и наемных менеджеров, если это будет им выгоднее.

Только так власть может избежать политически вредной кампанейщины – как с пугающей предпринимателей “национализацией” неэффективной частной собственности, так и с раздражающей остальное население “приватизацией” тех или иных государственных активов. К тому же на арендованных объектах частный предприниматель может начинать хозяйствовать с меньшим риском и с меньшими первоначальными инвестициями в отличие от объектов приватизированных. Немногие люди в России готовы выложить, скажем, тридцать миллионов рублей за какое-нибудь успешное предприятие. Но у нас в разы больше людей, готовых выплачивать три миллиона рублей в год за право управления тем же предприятием.

В стране есть огромное число людей, способных к самостоятельному предпринимательству, к тому, что по-английски зовется business'ом, но сегодня вынужденных довольствоваться местами “менеджеров по торговле” в чужих магазинах. Потому что для включения в предпринимательскую деятельность предприимчивых людей, не имеющих собственных капиталов, одного указа президента или постановления правительства будет мало, мало будет и региональных “программ поддержки малого бизнеса”: необходимо для этого наличие в стране дешевого кредита, которого нет.

Во времена “залоговых аукционов”, помнится, известная группа “Интеррос” получила в свое владение контрольный пакет Норильского комбината за 170 миллионов долларов и сумела быстро превратить его во вполне прибыльную компанию. Что хорошо, ибо к 1995 году бывший “красный директорат” успел почти развалить комбинат. Но если принять тогдашний средний “интерросовский” оборот “Норникеля” за два миллиарда долларов, то это означает, что его ежегодная прибыль могла составлять около 200 миллионов (10% от оборота). Понятно, какими могли быть средние объемы арендных выплат государству за возможность поуправлять столь прибыльным предприятием: не меньше тех же 170 миллионов долларов, но ежегодно.

Зная об этих пропорциях, как можно вообще рассматривать любые варианты “приватизации”? Тем более во время кризиса: если иметь в виду отношение большинства населения к любым “приватизаторам”.

Ясно, что никакие новые попытки “приватизации” – ни ваучерной, ни денежной – не могут дать стране реального собственника, чье право собственности является безусловным и для государства, и для общества. Феномен “рейдерства” доказывает это со всей очевидностью.

Но раз г-н Шувалов заговорил о “приватизации”, значит, его людьми уже произведены хотя бы тривиальный учет и хотя бы примерная оценка собственности, имеющейся сегодня в распоряжении государства (включая природные ресурсы). Если так, то, очевидно, довольно быстро может быть разработана и система платы за пользование государственным имуществом и природными ресурсами (арендные и рентные платежи). Самое время перейти к развитию в стране арендных отношений – единственно эффективному способу хозяйствования в современных условиях.