Аналитики: перед США встанут вопросы о моделях экономики и жизни

Всего за несколько часов до наступления дефолта США бюджетные дебаты демократов и республиканцев, за которыми следил весь мир, успешно разрешились. Каковы же итоги этого конфликта?

Столь внушительный кризис, связанный с фискальными обязательствами страны, возник, пожалуй, впервые за всю историю США, включая даже первые годы независимости. Инынешние проблемы несут современной Америке не менее серьезные последствия.

В первую очередь серьезно пострадал имидж Барака Обамы. «Он все сдал; он сдавал свои позиции весь последний год»— таково с этой недели мнение прогрессивной демократической общественности. Явные демократы еще продолжают отдавать ему предпочтение, но итог нынешнего кризиса в том, что у Обамы значительно сузится база поддержки в канун избирательной кампании, которая стартует в эти недели и закончится в ноябре 2012 года.

Республиканцы последовательно выполняют свое обещание сделать Обаму «президентом одного срока», и хотя пока шансы невелики, если консерваторам удастся по итогам праймериз выставить яркую приемлемую кандидатуру, команде демократов будет очень нелегко.

Это не вина Обамы, а скорее ловушка, в которую он попал: американцы, голосуя за него на пике экономического кризиса, возложили на автора книги «Дерзость надежды: Мысли о возрождении американской мечты» слишком много надежд, что заведомо повысило к нему и планку требований.

Ошибка Обамы состояла в том, что он почти год после избрания активно поддерживал имидж «президента-объединителя», чему немало способствовали экономические показатели: в июне 2009 года Бюро статистики официально объявило, что страна вышла из рецессии. Гигантский пакет инфраструктурных и финансовых стимулов, принятый на стыке 2008-2009 годов во спасение экономики, действительно дал эффект. Американская экономика ухнула в яму не столь глубоко и не столь надолго, как изначально виделось.

Но затем ситуация начала меняться. Во втором квартале 2011-го безработица оказалась выше, чем хотелось, экономический рост— ниже, а рост потребительского спроса— один из ключевых показателей самочувствия «кейнсианского» американского общества— почти остановился. Столь анемичное состояние некоторые уже назвали вползанием в новую рецессию. Экономисты объясняют замедление роста тем, что завершился эффект от «государственных» вспомоществований. Но теперь национальному бюджету снова придется идти под нож.

Комиссия, которую сформируют в конгрессе по итогам бюджетной сделки, должна представить свои предложения по сокращению расходов к концу ноября, к Дню благодарения. Благодарностей не будет— останется меньше года до выборов и партийцы зафиксируют свою идеологическую приверженность еще жестче, чем сейчас.

Социальная сфера— священная корова для демократов, налоги и оборона— для республиканцев. Кто осмелится объявить избирателям, что скоро их жизнь станет тяжелее? Выборы в США— это не просто избиратели, но еще и колоссальные расходы, а значит, корпорации и частные спонсоры вряд ли станут вкладываться в кандидата, если он сообщит им о скорой потере контрактов.



Это мина замедленного действия, подложенная под «договор о дефиците». Сокращения расходов все равно не избежать, договорятся ли об этом политики до выборов или после. Вопрос в том, кто из них сумеет обернуть это себе в плюсы, а кто проиграет.

Однако более значительное, хотя и отодвинутое во времени последствие, которое, возможно, сами американцы до конца не осознали,— уныние. Американская мечта всегда базировалась на вере, что если чего-то не можешь ты сам, то точно смогут твои дети. И каждое последующее поколение будет жить лучше родителей.

«Это скорее демократия в поисках выгоды, чем демократия братства»— так описывал американский историк общественные отношения в США. В последние годы впервые за всю историю или как минимум со времен Великой депрессии американцы усомнились в этом. Жизнь не становится «лучше и веселее», она становится более напряженной и менее предсказуемой. Иэто еще предстоит осознать.

Нация уже пашет как проклятая. Самуэль Хантингтон отмечал, что «американец работает, как правило, в год на 350 часов больше, чем европейцы». Каникулы в три и больше недели, что в порядке вещей для континентальной Европы, для американца немыслимы. Три года по уходу за ребенком? В США вообще не существует понятия оплачиваемого декретного отпуска. Есть закон, дающий право на 12 недель неоплачиваемого (!) отпуска с сохранением рабочего места; на практике женщины выходят на работу через 48 недель.

Человек после сложной операции может оказаться на работе через несколько дней, в противном случае он теряет зарплату, а то и работу. Подобного напряжения жизни не встретить в Европе.

Но что в итоге? Если еще два поколения назад работающий мужчина мог содержать жену, двух-трех детей и платить ипотеку за дом, то сейчас работающая жена в семье— норма. Полвека назад это казалось круто, потому что подчеркивало равенство гендерных прав и возможностей, десять лет назад позволяло улучшить уровень жизни. Теперь может получиться иное: американцы начнут открывать, что их экономические основы— свободное предпринимательство, конкуренция и полезное стремление к наживе— не приносят желаемых результатов.

Одна из причин проникновения в конгресс поспособствовавших нынешнему кризису новичков-радикалов на выборах 2010 года— реакция людей на разочарование как в фигуре Обамы, так и в том, что делали прежние законодатели. База же этого разочарования— экономическая ситуация, заставляющая избирателей терять скептическое здравомыслие и полагаться на легкие рецепты выздоровления, предлагаемые новыми политиками.

Таким образом, перед Америкой в ближайшие годы могут встать сразу два значимых вопроса— и о модели экономики, и о модели жизни.