Крымский мираж: о попытке создания еврейской республики в Крыму

О запутанной истории с попыткой создания еврейской республики в 1944 году в Крыму рассказывает известный российский историк.

История в жанре триллера

В прошлом советского еврейства именно «крымская история», пожалуй, больше всего до сих пор будоражит воображение всех конспирологов - от либералов до почвенников. И это не случайно, ибо в советские годы и послевоенные притеснения евреев, и расправа над членами Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) прочно связывались в обыденном сознании с предпринятой в 1944 году неудачной попыткой руководителей этой организации создать еврейскую республику в Крыму. Более того, в широко распространённой тогда мифологеме «дело ЕАК» представлялось не иначе как «крымское», предпринятое Сталиным, дабы покарать евреев, которые «Крым у России отцапать хотели и сделать там новое царство жидовское» .

Cоставной (второй) частью этой легенды стало «дело врачей», преподносимое в том духе, что Сталин, раскрыв заговор еврейских медиков-профессоров, желавших отомстить ему и его ближайшим соратникам за убийство Михоэлса, несостоявшегося «еврейского царя Крыма», и устранение других «злоумышлявших» вместе с ним евреев-интеллигентов, направил свой «праведный» гнев против всех еврейских подданных, вознамерившись отправить их на Север. Парадоксально, но тем же самым финалом - планированием депортации - завершалась и другая легенда, которая исходила уже от самих евреев и была распространена в либерально-интеллигентской среде. Так что не ясно: какая из них первична, какая вторична, или они - одномоментны?

Эти апокрифы, будучи порождением официального табуирования темы, отнюдь не сошли на нет, когда с конца 1980-х годов стали открываться сталинские архивы и, казалось, должна была восторжествовать правда. Напротив, на волне общественной гиперполитизации они обрели как бы второе дыхание, - причём, удивительным образом, даже в какой-то мере вследствие обнародования документов из архивов. Точнее - в результате их спекулятивной интерпретации.

И вот «крымская история» из «свидетельства» зловредных козней евреев перелицовывается в нечто идеологически диаметрально противоположное - в провокацию, изначально задуманную Сталиным и осуществлённую МГБ. Даже Ж. А. Медведев (известный в прошлом диссидент), такой рассудительный и осторожный в оценках, разбирая перипетии подготовки и направления в феврале 1944 года Михоэлсом и другими руководителями ЕАК писем Сталину и Молотову о создании «Еврейской советской социалистической республики» в Крыму, склонен видеть в этом инспирацию спецслужб, составивших «антиеврейский заговор».

Такое суждение, думается, во многом было навеяно изданными в 1990-е годы книгами П. А. Судоплатова и А. М.Борщаговского . При этом в документальную повесть последнего «Обвиняется кровь» включены целых три взаимоисключающих версии: «Еврейский крымский проект» - это 1) инициатива «выслуживавшихся» перед Сталиным органов госбезопасности; 2) единоличная провокация диктатора, направленная против евреев; 3) спекулятивная (на евреях) интрига Сталина (или Маленкова, Берии и Жданова), имевшая целью дискредитацию Молотова.

И если Борщаговский, выдвигая множество гипотез, вроде бы стремился к поиску истины, чему, впрочем, не способствовала присущая его рассуждениям эмоциональность, то Судоплатов, как представляется, сознательно уклонялся от правды прошлого, рассматривая его в заданном, скорей всего, коммерческим расчётом формате политического детектива*. В результате под пером бывшего «супершпиона» родился миф о том, что убийство Михоэлса было как бы продолжением «крымской истории», что, кстати, не поддерживается теми же Борщаговским и Медведевым, и тем более «неопочвенником» В. В. Кожиновым.

И в самом деле, «крымское письмо» уже потому не могло быть причиной смерти Михоэлса, что, написанное в феврале 1944 года и тогда же отправленное в архив, оно вновь всплыло на политическую поверхность только 26 марта 1948 года, то есть спустя несколько месяцев после убийства Михоэлса. В датированной этим числом записке, направленной В. С. Абакумовым Сталину, Молотову, Жданову и А. А. Кузнецову «письмо» впервые заочно инкриминировалось руководителям ЕАК и курировавшему их по линии Совинформбюро С. А. Лозовскому как доказательство националистической и проамериканской деятельности. Причём самой этой «уликой» на Лубянке тогда, очевидно, не располагали, и о содержании «письма» могли пока судить по пересказам секретных агентов и показаниям арестованного З. Г. Гринберга. И только когда в конце 1948 года ЕАК был распущен и его архив арестован, текст послания оказался в распоряжении МГБ.

И выходит, что не «крымское письмо» стало причиной смерти Михоэлса и последующих антиеврейских репрессий - а скорее, наоборот, тайная расправа над последним, запустив механизм политических преследований, превратила его («письмо») в руках властей в средство их обоснования и оправдания, а также в один из главных инструментов начавшейся тогда фальсификации «дела ЕАК».4 декабря Абакумов доложил Сталину и другим членам Политбюро: «Обнаружено несколько проектов записок в адрес руководителей правительства... в которых «исторически» обосновывается необходимость создания [еврейской] республики».

Интерпретируя «крымскую историю» в духе голливудского шпионского боевика, Судоплатов в главе с интригующим названием «Калифорния в Крыму» пишет, что, отправляясь в США, руководители ЕАК С. М. Михоэлс и И. С. Фефер получили на Лубянке секретное задание установить контакты с американскими сионистскими кругами, прозондировав их реакцию на якобы исходившую от советских верхов идею создания еврейской республики на лакомом полуострове. Под этот проект Сталин будто бы рассчитывал получить от США, ни много ни мало, 10 миллиардов долларов (цифра по тем временам воистину фантастическая!), то есть почти столько же, сколько американцы выделили СССР за всю войну по ленд-лизу. А дальше - ещё хлёстче: утверждается, что руководители ЕАК, обратившись к Сталину по поводу Крыма 15 февраля 1944 года, сделали это буквально на следующий день после получения их «куратором» Берией приказа о депортации крымских татар.

Однако реально всё обстояло совершенно по-другому: решение ГКО «о выселении всех татар с территории Крыма» было принято только 11 мая 1944 года, на второй день после освобождения полуострова Красной Армией, а депортация проводится 18-19 мая (у Судоплатова: в марте - апреле?!).

Правда, объективности ради следует заметить, что после того, как в конце 1943 года было осуществлено поголовное переселение в восточные районы обвинённых в пособничестве врагу калмыков, руководители ЕАК могли предполагать, что подобное коснётся и крымских татар, - тем более, что соответствующее обсуждение в кремлёвских верхах началось, возможно, загодя, и слухи об этом могли так или иначе дойти и до Михоэлса и его единомышленников.

Новыми жителями полуострова должна была стать стопроцентно благонадежная этническая масса, к коей евреи уже с конца 1930-х годов не причислялись. Показательно, что ещё в ноябре 1938 года один из руководящих работников аппарата ЦК ВКП(б), побывав в Крыму, довёл до начальства следующее соображение: «Переселять же в Крым можно и нужно. ... Помимо экономического значения этого переселения, оно имеет и оборонное значение. Если принять во внимание многонациональность населения Крыма и то, что в некоторых районах есть колхозы исключительно из иностранных подданных (греки), а также учесть, что националистические элементы (татары и др.) раньше очень ориентировались на своих единоверцев - турок (да, вероятно, и теперь не перестают питать некоторые надежды, в особенности же в связи с изменением ориентации Турции), то со всей очевидностью станет ясным необходимость и полезность срочного переселения в Крым свежего колхозника из центральных областей СССР».Однако даже если всё так и было, и руководители ЕАК хотели воспользоваться, так сказать, благоприятным моментом, то это отнюдь не означает, что они повинны в провоцировании депортации коренного населения полуострова. Ибо татары, да и другое неславянское население Крыма и без того были обречены на выселение. Этническая чистка в Крыму, который всегда рассматривался советским руководством как стратегический участок обороны страны, была, по большому политическому счёту, предрешена, и Сталин только выжидал удобный момент и искал подходящий повод, чтобы привести в действие, скорей всего, давно задуманный радикальный план укрепления безопасности этого южного «подбрюшья» своей империи. И, разумеется, он, сугубый прагматик, не склонный к каким-либо сантиментам, отнюдь не собирался заполнять постдепортационный этнический вакуум за счёт евреев, пусть даже на это надеялись руководители ЕАК, наивно мечтавшие о Крыме как о некоем воздаянии за беспрецедентные страдания соплеменников в годы войны.

Летом 1944 года именно на славянское население европейской части СССР - переселенцев из Украины, Брянской, Воронежской, Курской и Ростовской областей РСФСР - и была сделана ставка как на новых жителей Крыма, и они, в соответствии с постановлениями советского правительства, стали прибывать на полуостров взамен вывезенных татар, а также греков, болгар, армян и представителей других нацменьшинств.

Не менее сомнительным представляется и придание Судоплатовым «крымской инициативе» ЕАК статуса некоего крупного международного проекта, отмеченного участием самых влиятельных политических сил послевоенного мира и якобы ставшего чуть ли не ключевым в послевоенных советско-американских политических отношениях. Не утруждаясь приведением документальных доказательств, этот автор утверждал, что перспектива заселения Крыма евреями обсуждалась Сталиным сначала в июне 1944 года с президентом американской торговой палаты Э. Джонстоном и послом США в СССР А. Гарриманом, а потом - «сразу же после войны» - и с делегацией американских сенаторов. Однако с наступлением «холодной войны», как представлял дело Судоплатов, «наши надежды на получение еврейских капиталов рухнули... и первой жертвой смены курса стал Михоэлс, находившийся в самом центре дискуссии по созданию еврейской республики в Крыму».

Что касается упомянутых встреч, то они действительно имели место. Однако документально зафиксированное содержание состоявшихся при этом бесед не имеет ничего общего с тем, как их пересказал Судоплатов. Скажем, известно, что 26 июня 1944 года Сталин совместно с Молотовым, Маленковым, Берией и А. С. Щербаковым принимал в Кремле тех же Джонстона и Гарримана. Сохранилась и запись состоявшегося разговора, опубликованная потом в официальном издании МИД.

Судя по ней, в течение почти трёхчасового общения в центре обоюдного внимания были проблемы возрождения советской промышленности после войны и налаживания торговли между двумя государствами в скором мирном будущем. Конкретно, Джонстон выказывал заинтересованность в широкомасштабном приобретении у СССР различного сырья, а Сталин даже пообещал разместить в США миллиардные заказы. Обсуждались также шансы Ф. Рузвельта и его соперников на предстоявших президентских выборах и некоторые другие вопросы.

А вот что написал об этой встрече Судоплатов, в ней не участвовавший и о её содержании не информировавшийся: Джонстон был принят Сталиным «для обсуждения проблем возрождения областей, бывших главными еврейскими поселениями в Белоруссии, и переселения евреев в Крым». О том же самом Сталин якобы беседовал и после войны с американскими сенаторами, о чём Судоплатову будто бы стало известно из некоего сообщения - из какого именно, им не уточняется. Между тем, в официальной записи советско-американских переговоров 26 июня 1944 года зафиксирована немаловажная реплика Джонстона о том, что тот считал себя специалистом по промышленности, а в сельском хозяйстве - профаном. Вот почему после встречи со Сталиным он направился отнюдь не в освобождённый Красной Армией Крым, что в свете утверждений Судоплатова было бы логично, а предпринял поездку по заводам Урала.

Впрочем, относительно официальной записи кремлёвской беседы от 26 июня 1944 года может возникнуть резонное сомнение: не изымались ли из неё потом, при подготовке публикации, «неудобные» для советской власти сюжеты, среди которых мог быть и «крымский»? Конечно, в 1984 году, когда было осуществлено данное издание и когда сильна была цензура, всё было возможно. Однако не похоже, что подобное имело бы место в данном конкретном случае. Ведь все изъятия из оригинальных архивных документов, составивших основу сборника, в обязательном порядке, как специально оговаривалось, обозначались публикаторами во главе с академиком Г. А. Арбатовым отточиями, а такового грамматического знака вообще нет в напечатанном тексте интересующей нас беседы. Да и в хранящемся в Библиотеке Конгресса США одиннадцатистраничном отчёте участника встречи А. Гарримана отсутствует какое-либо упоминание об обсуждении «крымского проекта» - как, впрочем, и в его мемуарах, а также в воспоминаниях Дж. Кеннана, присутствовавшего на встрече Сталина с американскими сенаторами.

Итак, ни советскими, ни американскими заслуживающими доверия документальными и мемуарными источниками приведённые Судоплатовым «факты» по Крыму не подтверждаются.