Главный кинофестиваль мира проходит без сюрпризов, но с апломбом

В Канне в этом году многолюдно. На тротуарах набережной Круазетт в вечерние часы настоящие пешеходные пробки, проталкиваясь в которых можно расстояние в сто метров преодолевать минут десять. Вокруг Дворца фестивалей — тысячи фанатов, съехавшихся со всей Франции и ближнего зарубежья, чтобы поглядеть на Джонни Деппа, Пенелопу Крус, Брэда Питта и Анжелину Джоли. Впервые после экономического кризиса 2008 года в Канн вернулись голливудские студии — с очередными «Пиратами Карибского моря», «Кунг-фу пандами» и звездными вечеринками, бюджет каждой из которых примерно равняется бюджету среднего российского артхаусного фильма. Не жмется по углам и независимое кино — уже на «Сандэнсе» в начале года прокатчики почувствовали, что в инди-секторе все не так безнадежно, и теперь готовы платить за права семизначные суммы.

Нынешний программный директор Канна Тьерри Фремо, далеко не всегда удачно отбирающий фильмы, но остро чувствующий дух времени, похоже, решил отчасти привести конкурсную программу в соответствие с этим духом нового оптимизма. Нет, конечно, «серьезные темы» никуда не делись, и главная из них пока что — педофилия, затронутая в «Полиции» француженки Мейвенн и подвергнутая бесстрастному клиническому анализу в «Михаэле» австрийского дебютанта Маркуса Шляйнцера (до начала режиссерской карьеры он отвечал за кастинг на фильмах Ханеке). Но в конкурсе появились и фильмы, нетипично легкие для Канна, — «талмудистская» комедия израильтянина Иосифа Седара «Сноска», ироническая стилизация под немое кино «Артист», снятая французом Мишелем Хазанавичусом, ранее в симпатиях к авторскому кино не замеченном, откровенно жанровый «Драйв» датчанина Николаса Рефна. Да что там говорить, если даже в новом фильме братьев Дарденн «Паренек на велике» звучит музыка (они ее почти никогда не использовали), действие происходит солнечным летом (вот это уж точно впервые в их творчестве) и вообще все кончается хорошо.

Теперь становится понятно, почему новый фильм Андрея Звягинцева не взяли в основной конкурс (напомним, он закроет параллельную программу «Особый взгляд»). «Елена» не просто жестко депрессивный фильм (это бы еще ничего), он еще и идеологически не подходит новой концепции конкурса и фестиваля в целом. В своей истории двух семей, богатой и бедной, Звягинцев одинаково проницательно изображает и апатичную тупость бедных, и эгоцентричное скотство богатых. А вот это уже непростительно. «Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным», — таким, кажется, будет девиз нового Канна.

Но обо всем по порядку. Первая неделя фестиваля подошла к концу. Сдержанные похвалы заслужила француженка Мейвенн (журнал Film Francais даже выставил ей четыре высшие оценки в своем рейтинге) за драму «Полиция». В центре внимания — отдел по защите несовершеннолетних. Дюжина сотрудников, пытающихся помешать детям стать жертвами и/или преступниками. Первая ассоциация — «Класс» Лорана Канте, победитель Канна трехгодичной давности, который тоже сочетал в себе социальный анализ неблагополучной среды с духом легкой импровизации. Через некоторое время, правда, становится ясно, что у Мейвенн чуточку поменьше ума и таланта, а фильм начинает напоминать сериал, запихнутый в двухчасовой формат, но смотрится все равно с удовольствием.

Также несомненное достижение — сцена допроса 13-летней барышни, от которой завяли бы уши даже у героинь Валерии Гай Германики. Итак: — Ну, типа, взяла она у меня мобильник и говорит: «Отдам, если отсосешь моим друзьям». — А ты что? — А я говорю: «Нормально, давайте». Подавив смеховую истерику, сотрудники отдела все же спрашивают: «Ну ты понимаешь, что сосать за мобильник — это как бы не совсем в порядке вещей?» «Это, между прочим, был смартфон», — обиженно отвечает барышня.

Еще одним заметным фильмом в конкурсе стал «У нас есть Папа» итальянца Нанни Моретти. Моретти стал первым представителем так называемой каннской номенклатуры, засветившимся в этом году (впереди еще Триер, Альмодовар, Каурисмяки и другие). На этот раз картина получилась у него небезусловная, но любопытная. В открывающих сценах со всеми подробностями и тонкостями показан процесс избрания нового Папы Римского. После того как побеждает неожиданный кандидат, темная лошадка, настает его черед выйти на балкон собора Святого Петра и произнести речь или хотя бы благословить собравшуюся толпу верующих. В этот момент у новоизбранного Папы случается духовный кризис. Он отбивается от кардиналов, отказывается выйти к народу, сбегает из Ватикана и отправляется на поиски себя.

Моретти не забыл и о своей актерской ипостаси и отдал себе роль психоаналитика, которого смущенные кардиналы призывают для приведения понтифика в чувство. Из этой коллизии режиссер извлекает немало удачных шуток (включая турнир по волейболу между скучающими кардиналами, которые по правилам не могут покинуть Ватикан до официального объявления нового Папы), но комическая часть решительно не клеится с драматической. Что же касается драматической составляющей, то она живет и работает только благодаря одному человеку, и этот человек не режиссер. Это великий французский актер Мишель Пикколи, действительно гениально сыгравший и старческую немощь, и детское упрямство, и наивное удивление перед тем, что жизнь пролетела так быстро и мы сыграли в ней совсем не те роли, на которые рассчитывали.

А вчера в конкурсе состоялась премьера фильма, который можно назвать первым реальным претендентом на призы. Это «Паренек на велике» братьев Люка и Жан-Пьерра Дарденнов. Бельгийцы Дарденны — каннские завсегдатаи, они уже дважды удостаивались «Золотой пальмовой ветви» — за «Розетту» (1999) и «Дитя» (2005). Начиная с сенсационной победы «Розетты» их слава и авторитет только росли, но, на мой взгляд, после «Сына» (2002) вдохновение покинуло их. К счастью, как оказалось, временно.

11-летний паренек (дебютант Тома Доре) мечтает о встрече со своим отцом. Как выясняется, напрасно. Когда с помощью опекающих его социальных работников и благородной парикмахерши (Сесиль де Франс) сын все-таки находит отца (Джереми Ренье из «Дитя»), тот сообщает, что не хочет его видеть, потому что «начинает новую жизнь и все это слишком». Парикмахерша хочет усыновить ребенка, но тут появляется новый претендент на роль отца в лице местного мелкого гангстера…

Звучит почти как роман Диккенса и в современной ситуации, казалось бы, обречено на сентиментальность. Но в том-то и сила братьев Дарденн, что они никогда не манипулируют зрителем, не пытаются вызвать гнев или сочувствие. События происходят именно так потому, что таковы законы нашей жизни, а не потому, что так захотели сценаристы и режиссеры. Добро слабее, чем зло, не потому что так сложились обстоятельства, а потому что слишком много совершено ошибок нами, нашими родителями, родителями наших родителей. Бельгийские режиссеры — картезианцы чистейшей воды. У них не бывает следствия без причины. И в этом их сила.

Я уже упоминал, что при этом, странным образом, Дарденны сняли, пожалуй, самый светлый свой фильм. Наверняка найдутся люди, которые упрекнут их в излишней мейнстримности. Но если вдуматься, хеппи-энд фильма имеет довольно горький привкус. Потому что «Паренек на велике» в том числе и про то, что родственные связи в современной Европе утратили всякий смысл. И если есть на что надеяться, то только на вспышки иррациональной солидарности и сочувствия.