О Белоруссии, живущей одним днем

России и Белоруссии следует вернуться к переговорам о введении российского рубля в качестве единого платежного средства, заявил российский посол в Минске Александр Суриков. Национальный банк Белоруссии считает такую идею неактуальной, а эксперты - невозможной, прежде всего, по политическим причинам.

На фоне финансового кризиса в Белоруссии, ставшего причиной фактической девальвации местной валюты, и, по сути, полного отсутствия у страны источников внешних заимствований российский посол в Минске Александр Суриков предложил возобновить переговоры о создании монетарного союза двух стран на базе российского рубля.

Такая возможность Россией и Белоруссией обсуждалась неоднократно, в частности, в 2004 и 2005 годах, однако далее разговоров дело не пошло. Сейчас Белоруссия пытается получить от России и Евроазиатского экономического сообщества кредиты на 3 миллиарда долларов, но условия их предоставления пока не согласованы.

Эксперты в Москве не верят в то, что в какой-то обозримой перспективе Белоруссия откажется от своей валюты в пользу именно российского рубля. С экономической точки зрения, по словам заведующего отделом Белоруссии Института стран СНГ Александра Фадеева, России такое решение невыгодно, а потому оно может быть только политическим:


- Если брать объективные обстоятельства, то, конечно, российской стороне невыгоден переход на единую валюту с любым государством, которое находится в кризисном состоянии - либо его финансовый, банковско-кредитный сектор, либо экономика в целом. В Белоруссии, скорее всего, и то и другое налицо. Поэтому при таких обстоятельствах переход на единую валюту может рассматриваться только как политическое решение, как помощь этому государству. С точки зрения валютно-финансовых интересов России, конечно, такое решение вряд ли можно считать выгодным.

Что касается Белоруссии, то этот вопрос для нее излишне политизирован. Руководство республики давно отказалось от введения российского рубля в качестве единого платежного средства на территории Союзного государства. Поэтому, с моей точки зрения, никаких вариантов введения российского рубля в Белоруссии в данный момент нет. Не потому, что это невыгодно финансовой, кредитной или банковской системе республики, а потому что есть политическое решение - отрицательное, негативное. Переломить эту ситуацию невозможно, и валютный кризис, который налицо в Белоруссии, повлиять на нее не может.


- Сейчас обсуждается вопрос о выделении миллиарда долларов со стороны России, еще двух миллиардов - от ЕврАзЭС. Может ли эта сумма хотя бы в краткосрочной перспективе решить проблемы Белоруссии? Или все-таки девальвация белорусского рубля неизбежна?


- Я бы не стал связывать проблему получения этих кредитов с процессом девальвации рубля. Объективно девальвация белорусского рубля уже идет, и это уже свершившийся факт. Другое дело, что речь идет о разовой девальвации, которую должен был бы по идее проводить Национальный банк. Но он от этого уклоняется, и из-за такой позиции ситуация с национальной валютой только усугубляется.

Конечно, кредиты могут помочь Белоруссии в выходе из трудной ситуации. И на данный момент объем этих кредитов достаточен для того, чтобы республика в какой-то ближайшей перспективе преодолела свои трудности: помимо внешних заимствований, в республике есть прямые доходы от работы ее экономики.

Эта сумма, вполне приемлемая и достаточная, могла бы закрыть ту брешь, которая имеется в бюджете.


- Понятно, что получение этих кредитов Россия обуславливает некими договоренностями об изменении экономической политики белорусского правительства. На ваш взгляд, что, собственно, Белоруссия должна сейчас сделать с точки зрения экономической логики, чтобы получить эти кредиты?


- Российская сторона может только что-то рекомендовать республике - настаивать она ни на чем не может и, на мой взгляд, не делает этого. Позиция российской стороны, которая была обозначена довольно давно, состоит в том, что Белоруссия должна резко сократить государственные расходы.

С точки зрения российской стороны, программы поддержки аграрного сектора, социальные программы, которые реализуются в республике из государственных средств, не соответствуют реальным экономическим доходам республики. Что касается других вопросов, то это ограничение роста заработной платы в государственном секторе - а, возможно, и сокращение ее в перспективе. Я не думаю, что Россия на этом настаивает, но в том, что эту проблему российская сторона как-то высветила, у меня сомнений нет.


- Все эти пожелания России имеют для Белоруссии некий политический аспект. Александр Лукашенко представляет страну как тихую республику, где все хорошо. Но если он пойдет на предлагаемые изменения, имидж властей изменится не в лучшую сторону.


- Да, безусловно, руководство республики позиционировало Белоруссию как государство социально ответственное. Конечно, такие меры подвергнут сомнению существовавший ранее имидж народного правительства, которое заботится о народе.

Говоря языком польских экономистов, Белоруссии предстоит пройти "долиной слез" в связи с сокращением расходов государства, ужесточением социальной политики, свертыванием социальных программ. Это неизбежно. Конечно, это не укрепит политические позиции режима Лукашенко, а наоборот, ослабит: слишком многое у него было завязано именно на такой популистской политике.


- Иначе говоря, у Александра Лукашенко не остается другого выхода, как пойти на такие реформы с непредсказуемыми для себя последствиями. Или все-таки он опять попытается проблемы как-то сгладить, понадеявшись, что они рассосутся сами собой?


- Много лет изучая республику, ее политический класс, я пришел к выводу о том, что они живут сегодняшним днем. В прошлом Белоруссия попадала в очень сложные ситуации в экономике, в финансовой сфере, но потом каким-то образом умела выходить из них благодаря вдруг появлявшимся извне обстоятельствам.

Я думаю, что сейчас в белорусском политическом классе живет такая же надежда: что-то изменится, где-то Белоруссия сможет получить внешние валютные заимствования, появятся какие-то инвесторы, которые будут заинтересованы в инвестициях в Белоруссию. Такая надежда живет. Что касается того, пойдет ли республика на эти жесткие меры, то ее президент, по крайней мере, это обещал.