Драгоценное слово чиновника

Общительность российских чиновников может дорого обойтись инвесторам. Подумайте, прежде чем выступить, господа.

Слово человека, наделенного властью, дорого стоит. А в России – особенно. Ведь российские чиновники за словами в карман не полезут, а потом, чего доброго, от этих слов перейдут к делу. Так думают инвесторы, до сих пор содрогающиеся при одном воспоминании о нефтяной компании «Юкос». Где гарантия, что ее история не повторится? Память у инвесторов, как известно, коротка, но подозрительность и бдительность со временем только обостряются. Вот и прислушиваются они к каждому слову, слетевшему с уст важного чиновника: не задумали ли чего, не выбрали ли новую жертву?

Примеров влияния чиновничьих высказываний на рынок – хоть отбавляй. Самый яркий, пожалуй – прошлогодняя публичная порка «Мечела», обвалившая не только акции одного из крупнейших в мире металлургических холдингов, но и российские фондовые индексы. Оздоровительная кампания премьер-министра Владимира Путина, пообещавшего направить «доктора» к основному владельцу предприятия Игорю Зюзину, сбила рыночную капитализацию публичных российских компаний более чем на $18 млрд.

Заработал ли на этом кто-то из чиновников? – такой вопрос если и не задается впрямую, то уж точно возникает в умах инвесторов, теряющих деньги. Российское законодательство пока не позволяет дать на него ответ: закон «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком» принимают и никак не могут принять вот уже десять лет из-за расплывчатых формулировок и слишком широкого круга лиц, отнесенного к инсайдерам. Отправлены на доработку и поправки в УК, вводящие уголовную ответственность за инсайд и манипуляции.

Да и не в законе дело. Привлечь чиновника к ответственности, а тем более уголовной, – непростая задача. В худшем случае его ждет отставка, как, например, случилось с Виктором Геращенко, чье публичное заявление осенью 1994 года стоило ему поста председателя Центробанка. Тогда речь, правда, шла о курсе рубля, а не о ценных бумагах. Но манипулирование ценами было налицо. Чем он руководствовался, до сих пор неизвестно, но только после памятного «черного вторника» 11 октября 1994 года, когда всего за одну торговую сессию рубль потерял почти 40%, Геращенко не только обвинил в игре на понижение банкиров, но и намекнул, что ему известны имена спекулянтов. Национальную валюту он спас: за два дня курс не просто вернулся на прежние уровни, а перешагнул через них.

А сам был уволен: раз имел место сговор и регулятор знал о нем, почему не предотвратил?

Словесные интервенции Центробанка, кстати – один из камней преткновения в многострадальном законе об инсайде. И ведь вред рынку могут нанести не только реплики руководителей ЦБ о грядущих перспективах валютного рынка. Можно вспомнить весну 2004 года и памятные слова главы Комитета по финансовому мониторингу Виктора Зубкова (сейчас вице-премьера) о «черном списке» отмывающих деньги банкиров, которые после дела «Юкоса» стали сигналом для появления новых жертв. Инициированный Зубковым банковский кризис доверия ударил не только по мелким участникам рынка, но и на несколько месяцев заморозил строительный рынок.

Справедливости ради стоит заметить, что чиновники не всегда отдают себе отчет в том, что говорят, и как на их слова может отреагировать рынок. Вряд ли тот же Зубков мог предположить, что его предупреждение выльется в такие серьезные последствия. Или, например, Герман Греф, активный участник энергореформы. Шесть лет назад, будучи министром экономического развития и торговли и пытаясь расширить круг участников аукционов по продаже акций оптовых генерирующих компаний, он наверняка не задумывался о том, что его инициатива, поддержанная руководителем президентской администрации Александром Волошиным, опустит котировки акций энергокомпаний.

Конечно, определять, осознанно или неосознанно чиновники произнесли свои знаковые для рынка речи, поо идее, должен суд. Хотя лично я сомневаюсь, что выступления высокопоставленных глашатаев будут когда-нибудь, в принципе, расценены как нарушение закона, пусть даже административного. Но очень хочется верить, что постепенно, шаг за шагом, не только участники российского финансового рынка, но и чиновники перейдут на принятые в цивилизованном мире стандарты разглашения информации. На Западе с подобными заявлениями строго, хотя от негативной реакции рынка на речь, скажем, Барака Обамы или Бена Бернанке, никто не застрахован.

Но представить себе ситуацию, когда тот же Обама публично и довольно жестко критикует менеджмент какой-нибудь компании, довольно сложно. Культура другая. Может, и нашим представителям власти стоит придумать и следовать неким негласным правилам делового этикета. И главные среди них, а возможно, и единственные – «Думай, прежде чем говоришь!» и «Не навреди!».