В Ингушетии русские охотятся на мусульман, как на кроликов

Ингушетия, со своими домами из красного кирпича, гусями и огородами, имеет буколический вид. В аэропорту никаких проверок, никаких вооружённых людей, как это было во время русско-чеченских войн (1994-1996 гг. и 1999-2002 гг.), а только обнимающиеся семьи.

Однако, несмотря на кажущееся спокойствие, эта мусульманская республика, соседка и сестра Чечни, не знает мира. Замаскированная война свирепствует между милицией и исламской герильей. Взрывы, перестрелки, убийства происходят ежедневно. По данным ингушской организации по правам человека "Машр", созданной семьями жертв, с начала года уже 260 убитых - милиционеров, террористов, гражданских лиц. На главной улице - следы войны. Разминируют насыпь вдоль дороги, и колонна бронированных машин должна замедлить ход.

На лицах солдат - чёрные маски, как у минёров. В этой области Кавказа, находящейся во власти насилия, люди в масках повсюду. Во имя борьбы с терроризмом у них есть все права: окружать дома, проникать во дворы, уводить молодых людей или убивать их на месте. Арестовывать без мандата. Им гарантирована безнаказанность, они над законом, "над всем живущим", как говорил писатель Александр Солженицын о советской политической полиции, вооружённой руке сталинских чисток.

В большой кухне своего дома Аминат Махлоева терзается в тоске: 28 октября её сына увела группа людей в масках, с майками, натянутыми на головы и закреплёнными скотчем. Сына больше не видели, но отец хочет верить, что его сын ещё жив. Дом разграблен: "в 2008 году после обыска милиция забрала с собой ритуальный нож деда и многие другие предметы". Они пошли жаловаться властям. Бесполезно.

Недалеко живёт семья Албаковых, они тоже в шоке: 10 июля люди в масках увезли их сына Батыра, 26 лет, инженера-механика в аэропорту, "для проверки личности". Он больше не вернулся. Одиннадцать дней спустя его тело нашли в лесу. По официальной версии он был убит во время спецоперации чеченской милиции, проведённой депутатом Думы Адамом Делимхановым. В Москве к этой информации относятся серьёзно, но здесь этому никто не верит, прежде всего врачи, которые видели труп со следами пыток.

Семья подала заявление, без иллюзий. Палачи "неприкасаемые". Последняя надежда - Европейский суд по правам человека в Страсбурге, который присуждает семьям жертв выплату компенсаций. Но вердикт никогда не исполняется. Исчезнувшие остаются исчезнувшими, виновные не находятся. Как в Чечне. 467 тысяч ингушей (перепись населения 2002 г), колонизированные царями в девятнадцатом веке и депортированные Сталиным в 1944 году, живут сегодня в репрессиях, похожих на репрессии чеченцев, братского народа, даже если они никогда не делали даже робких попыток отделиться от России.

Безнаказанность виновных абсолютна. Альберт, адвокат организации по защите прав человека "Мемориал" в Назрани, говорит, что "за шесть лет работы в Мемориале он никогда не видел ни одного разрешившегося случая из тех, которые прошли Страсбургский суд".

Обращение в Европейский суд несёт свой риск. В январе жене Адама Модова, ингуша, похищенного в 2004 году российскими силами безопасности, Европейский суд присудил возмещение в 35 тысяч евро. Но потом она была вынуждена покинуть Россию. Ей предложили деньги, чтобы она забрала заявление, она отказалась, тогда перешли к угрозам. И она собрала чемоданы.

Люди в масках не любят, когда о них говорят. За их масками скрываются члены ОРБ-2, оперативного центра МВД России, находящегося под прямым управлением федеральной власти. Их главный покровитель - генерал Аркадий Эделев, бывший сотрудник службы безопасности, ставший вице-министром Внутренних дел Российской Федерации. Эти эскадроны состоят из русских, действующих совместно с чеченцами и ингушами. Штаб-квартира находится в Грозном. В Ингушетии, как и в Чечне, арестовывают по доносу или по спискам подозреваемых, составленным в каждом селе с помощью милиции, имама и информаторов.

"Они работают небрежно, ошибаются именами, можно сказать, не знают, кого арестовывают",- жалуется Тимур, управляющий офисом "Мемориала" в Назрани. Основанный диссидентом Андреем Сахаровым в 1989 году, "Мемориал" - одна из тех редких организаций, которая не молчит о злоупотреблениях на Кавказе. 15 июля была похищена и убита Наталия Эстемирова, душа Грозненского офиса. Все те, которые так же, как она, говорят, расследуют, свидетельствуют и борются за уважение закона и свободы, рискуют жизнью. Защитники прав человека не имеют большого веса перед людьми в масках, чьи методы те же, что и методы сталинских чисток.

Доказательствами служат заявления и признания под пытками. Любимый выбор - пуля в голову. Властвуют страх и угрозы. Но есть такие убийства, которые значат больше других. Например, убийство Макшарипа Аушева, написавшего о существовании секретной тюрьмы. Его убийство пошатнуло доверие к ингушскому президенту Юнус-беку Евкурову, назначенному год назад вместо жестокого и коррумпированного предшественника и завоевавшему доверие населения. Он доступен, принимает своих граждан, выслушивает их, советуется с правозащитниками.

В унисон с Кремлём говорит о "ликвидации" главарей банд, поддерживаемых иностранными службами, но понимает, что методы русских служб безопасности есть лучшая почва для развития экстремизма, с которым они хотят бороться. Недавно он запретил использование масок, аресты без мандата, машины без номерных знаков. Но, по мнению активистов по правам человека, он "не имеет контроля ни над милицией, ни над службами безопасности". На самом деле, говорят они, похищения и убийства в последние месяцы удвоились. "Система не изменилась. Они охотятся за нами как за кроликами на стрелковом поле".