Великие украинцы были связаны с орденом Иезуитов

Хмельницкий, Мазепа, Могила ... Кто кому больше послужил (орден им или наоборот), превращается в чисто риторический

В украинском обществе слово "иезуитский" традиционно ассоциируется с предательством, коварством, пренебрежением нормами морали для достижения определенной цели. Неудивительно, что при упоминании о членах этого ордена у рядового украинский всплывает образ хитрого священника, который пытается затянуть очередную жертву в объятия католицизма, а впоследствии - использовать ее для укрепления позиций римской церкви.

Сложно проследить судьбы всех людей, контактировавших с Обществом Иисуса на украинских землях. Лишь в конце XVI - первой половине XVII в. через местные иезуитские школы, по подсчетам историка Натальи Яковенко, прошло около 2,5 - 3 тыс. юношей. Впрочем определенное представление о характере их взаимоотношений с орденом дает анализ жизненного пути ряда "больших украинский", судьбы которых оказались связанными с Обществом Иисуса. 

Неблагодарный ученик 

Иезуитское учительство во второй половине XVI - начале XVII в. вполне соответствовало культурным потребностям украинской шляхты. Хорошее знание латыни, приобретение риторических умений, знакомство с письменным наследием античности - все это было необходимым для местной социальной элиты, которая стремилась интегрироваться в речепосполитского благородного народа. Что говорить, когда даже известный патриот православной церкви Василий Загоровский не обошел вниманием образовательные учреждения Общества Иисуса. В своем завещании (1577 г.) он настоял, чтобы его дети после усвоения русской грамоты и начал латыни, были отправлены "в Вильны к иезуитам на науку, потому что там хвалят детям доброе учение, или где их милости признают за наиболее подходящую " .

Великолепная репутация иезуитской образования соблазнила и другого представителя этого рода, Иеронима Загоровского (ок. 1582 - 1634). Учась в Люблинской школе ордена, он становится католиком и вступает в Общество Иисуса (28 июня 1599). За 13 последующих лет Загоровский проходит все ступени иезуитской подготовки (включая курсы философии и теологии). Однако после публичной критики существующих в ордене порядков Иероним Загоровский вынужден покинуть ряды Общества Иисуса. Стремясь отомстить иезуитам, он, по заказу князя Ежи Збаражского пишет " Monita privata "(" Тайные наставления "). Этот документ-подделка, выдававший выдуманные правила поведения членов ордена за настоящие, приобрел европейскую известность.Он переиздавался множество раз в разных странах, вошел в " Индекса запрещенных книг " и способствовал закреплению в сознании европейцев негативного образа иезуита. В конце жизни И. Загоровский вероятно пожалел о своем поступке и примирился с Обществом Иисуса. В частности, свою библиотеку он завещал хорошо знакомому Люблинском коллегиума, а после смерти - погребен в подземелье местного иезуитского костела (то есть - как представитель этой ячейки ордена). 

Платон мне друг, но ... 

Более известным воспитанником иезуитов является Богдан Зиновий Хмельницкий. Его отец принадлежал к окружению коронного гетмана Станислава Жолкевского. Последний был основателем Львовской школы ордена (1608 г.), что и определило выбор места обучения будущего гетмана. В стенах Львовского коллегиума он провел пять лет, преодолев все составляющие низшего ступени иезуитской образования (от грамматики к риторике).

Это время не прошло для Богдана зря. По свидетельству французского посла в Варшаве графа де-Брежи и венецианского посла Вимины, он очень хорошо владел латынью. Среди прочих, это было заслугой о.Анджея Гонцель-Мокрского, преподававший будущему гетману поэтику и риторику. Можно предположить, что ученик ценил своего учителя и поддерживал с ним хорошие отношения. Не случайно, именно из о.Анджея львовяне попытались навязать переговоры с Хмельницким во время осады города Осенью 1648 По свидетельству анонимного рассказчика, которое приводит Михаил Грушевский в "Истории Украины-Руси", гетман при встрече с о.Анджеем чрезвычайно растрогался. Он обнял своего учителя и поблагодарил его за предоставленную когда опеку и науку. Достоверность этой сцены вызывает сомнения у историков. Однако неопровержимым фактом является то, что именно после визита ксендза между Львовом и Хмельницким действительно начались переговоры, которые завершились достижением компромисса. Возможно благодарность ученика учителю также сыграла свою роль в том, что гетман удовлетворился выкупом и отказался от перспективы завладеть Львовом.

Свои симпатии к о.Анджея Богдан Хмельницкий впрочем не распространял на Общество Иисуса целом. Идя в русле общих настроений, он поддержал включение в Зборовского соглашения статьи о запрете пребывания иезуитов в Киевском, Черниговском и Брацлавском воеводствах. 

Подражатель образовательных традиций

К воспитанникам ордена также принадлежал сын молдавского господаря Петр Могила, который сыграл ключевую роль в культурно-религиозном возрождении Украине второй четверти XVII в. Будущий киевский митрополит учился в славной Парижской иезуитской коллегии "Ля Флеш", которую в начале XVII в. окончил Рене Декарт.

Школьная модель ордена произвела на Могилу настолько сильное впечатление, что он выбирает ее образцом для создания православной школы нового типа. Действительно, Лаврская (а впоследствии - Киево-Могилянская) школа и иезуитские коллегиумы имели очень похожую структуру образования. Она включала три грамматические классы, поэзию, риторику, курсы философии и теологии (последний читался в Киеве с 1689 г.). Единственным отличием православной школы от иезуитской было наличие подготовительного класса. Однако в обоих случаях (по крайней мере до 1680-х гг.) Филологической образовании учащихся доминировала латынь. Слушателям поэтики читался обзор греко-римской мифологии, который облегчал понимание произведений античных авторов. Последние же, согласно принципу "просвещенного благочестия" (" pietas litterata "), представлялись в виде соответственно подобранных отрывков, которые не могли помешать нравственности юношей. Латинская грамматика изучалась в Киево-Могилянской школе и иезуитских коллегиумах по учебнику Е Мануэля Альвара. Древнегреческий язык преподавался по Гретсером, общие риторические знания базировались на труде Соареза, а церковное красноречие - на риториках Мендозы и Каузинуса.

Приведенный перечень новаций, заимствованных Петром Могилой из иезуитских школ, частично раскрывает удивительную схожесть его образовательных детищ с учебными заведениями Общества Иисуса. Она тем более была очевидной для киевского общества пределы 1620-30-х гг, привыкшего жить в жесткой конфессиональной системе координат "свой-чужой". Поэтому образовательные эксперимента Могилы были сначала восприняты как глумление над православной традицией. С открытием Лаврской школы Осенью 1631 г. " в ид неученым попов и казаков велико было возмущение: зачем заводите латинский и польский школы, которых у нас до сих пор не было и спасались ... " . Лишь с течением времени, под впечатлением от последовательного отстаивания Могилой интересов православия, происходит перелом в общественных настроениях. Русь поняла, что победить противника можно только нейтрализовав его сильные стороны, поскольку, как справедливо заметил Сильвестр Косов, " Bez łaciny płaci winy " .

Талановитий учень 

Еще одним известным воспитанником Общества Иисуса был Иван Мазепа. Получив образование в Киево-Могилянской коллегии, он впоследствии учился в иезуитской школе (в Варшаве или Полоцке). Пребывание в этих, генетически родственных, образовательных учреждениях бесспорно наложило отпечаток на личность будущего гетмана. Именно здесь он получил хорошую военную подготовку из классических языков, познакомился с культурно-интеллектуальной наследием античности, овладел поэтическими и риторическими техниками. В этой связи показательным является впечатления от общения с Мазепой французского дипломата Жана Балюз: "Вообще он очень любит украшать свой разговор латинскими цитатами и относительно перфектного и совершенного знания этого языка может ривализуваты с лучшими нашими отцами иезуитами " .

Иезуитские корни образованности Ивана Мазепы оказывались также во многих других ситуациях, обычаях, поступках. Скажем, важной составляющей культурной жизни школ ордена было торжественное устройства учениками публичных диспутов, спектаклей, речей и декламаций. Будучи уже гетманом, Мазепа неоднократно посещал такие мероприятия студентов Киево-Могилянской академии, а также - произносил перед ними речи "языком Тита Ливия и Цицерона".

Находясь в иезуитской школе, будущий гетман непосредственно столкнулся с традицией меценатства светских элит относительно церкви, школ и культуры. Впоследствии, он регулярно оказывал материальную помощь Киевской православной митрополии, ее приходам, храмам и монастырям. При непосредственной поддержке гетмана на грани XVII - XVIII вв. расцвета достигает Киево-Могилянский коллегиум, законодательно оформляется его уже De факто существующий академический статус, открывается Черниговская  православная школа.

Цель оправдывает средства

Из лиц, олицетворяющих историю украинской культуры и церкви на рубеже XVII - XVIII века, бесспорно выделяются Стефан Яворский и Феофан Прокопович. Их судьбы является во многом сходными. В частности, оба пожертвовали своей конфессиональной чистотой ради того, чтобы получить образование в иезуитских школах.

В отличие от большинства представителей церковно-интеллектуальной элиты Украины конца XVII - XVIII вв.Стефан Яворский не ограничился обучением в Киево-Могилянской коллегии. Желая расширить свои знания, он становится греко-католиком и в 1684 г. отправляется в Львовской иезуитской школы. После годичного пребывания в ней он продолжает обучение в других ячейках Общества Иисуса - в Люблин и , Познани и Вильне. В Познани он знакомится с трудами известных иезуитских философов и теологов Яна Моравского и Яна Млодзяновського. В Вильно, желая достичь вершин иезуитской образования, Яворский переходит в католицизм, принимает постриг под именем Станислав и даже возглавляет студенческую Конгрегацию св.Марии. Однако критика Яворским отдельных положений католицизма влечет его конфликт с виленским иезуитами. В результате " блудный сын " возвращается в Киев, где публично отрекается католицизма (1689 г.). При этом он недвусмысленно дает понять, что "отступничество от благочестивой веры сделал не сердцем, лишь едиными устами создал науки совета" .

Не менее тернистым был путь к знаниям Феофана Прокоповича. В 1694 г., не дослушав курс теологии в Киево-Могилянской коллегии, он отправляется во Владимир-Волынского. Здесь Прокопович переходит на унию, становится дьяконом и префектом греко-католической школы, а также преподает в ней курсы поэзии и риторики. Учитывая свои способности, ум и эрудицию неофит был отправлен на дальнейшее обучение в Рим, в Коллегиум св. Афанасия. Т. Прокопович сразу произвел хорошее впечатление на иезуита, который возглавлял это учреждение. Он позволил Русину свободно посещать все римские библиотеки и поощрял его вступить в Общество Иисуса. Но перспектива блестящей кар ' еры в рядах ордена его не прельстила: он покидает Рим и в 1702 г. прибывает в Украину, где снова принимает православие ' я.

Блестящие творческие достижения Стефана Яворского и Феофана Прокоповича по возвращении на родину стали наглядным свидетельством того, что конфессиональные шатания их молодости оправдали себя. Оба иезуитские воспитанники доказали на практике, приписываемый ордена принцип " цель оправдывает средства"можно использовать на благо православной церкви .

Опыт взаимоотношений Общества Иисуса с "большими украинский" обычно не ограничивается этими жизненными историями. Можно также упомянуть о иезуитские корни эрудиции Сильвестра Косова и Иннокентия Гизеля, влияние обучения в Виленской академии на творчество Милетия Смотрицкого, уважительное отношение к своим учителям Лазаря Барановича, рассечь идентичность Яремы Вишневецкого, религиозную экзальтированность преданной ордена Анны-Алоизы Островской т.д. Не подлежит сомнению, что Общество Иисуса повлияло на формирование эрудиции, внутреннего мира и поступки многих знаковых фигур нашей истории. Впрочем в большинстве случаев от такого взаимодействия выиграла именно "Украинское дело". Поэтому вопрос о том, кто кому больше послужил (орден " большим украинским " или наоборот, превращается в чисто риторический.