Леонид Парфенов дал первое интервью

Журналист Леонид Парфенов дал "Деловому Петербургу" первое интервью после ноябрьского выступления на церемонии вручения премии им. Владислава Листьева, где он констатировал смерть российской тележурналистики.

"ДП": Леонид, вы большой специалист по символам времени. Что вы относите к символам-2010?

Леонид Парфенов: Понимаете, какая штука: вы от меня сейчас просите сымпровизировать на тему, которой я сижу и не быстро занимаюсь за столом. Нет, я так не могу. Понятно, что войдет жара, понятно, что войдет Кашин и второе дело Ходорковского. Ну, это тропы, которые и так всем понятны. Чтобы возник эффект стереоскопии, когда есть вещи из самых разных областей, над этим надо посидеть. Я этим томом займусь где-то с марта (имеется в виду пятый том серии "Намедни: наша эра").

"ДП": Политический вопрос можно? Вы как-то назвали товарищей Путина и Медведева Дольче и Габбаной. Почему вы выбрали именно этот символ для тандема, в конце концов в истории было немало других соратников - те же Маркс и Энгельс например?

Леонид Парфенов: Ну, это было сказано в связи с конкретным мероприятием (концертом на Красной площади после выборов-2008). Было полное ощущение, что нам вынесли модели политического сезона 2007/08. Аплодисменты - и выходят авторы коллекции, ни на кого не глядя и совсем не глядя друг на друга. Это раз. Во-вторых, национальной идеей 2000-х оказалось потребление, и никаких идей, кроме гламурных, страна, в общем, почти что и не родила. Учитывая, что власть проживает на Рублевке, так же как и глянцевые герои, я не вижу в этом уподоблении особой натяжки.

"ДП": Эпоху потребления также называют и эпохой потреблятства. В 2008-м многие с облегчением вздохнули: эта эпоха кончилась, началось что-то новое… Так-таки ОНО началось?

Леонид Парфенов: Поскольку цена на баррель более-менее отыграла назад, то кризис, почти не начавшись, почти кончился. И потребительские бюджеты вернулись на докризисный уровень. По-моему, потратив значительную часть разных фондов и смягчив этим удар (то есть, в общем, проев некоторые запасы), все как будто бы успокоились. Нет, мне не кажется, что наступил принципиальный перелом в сознании. Экономика с углеводородной иглы не слезла, и, в общем, никакого кардинального изменения образа жизни и образа мыслей не произошло… Так, слегонца поднапугались….

"ДП": Разве у вас не бывает ощущения, что не все благополучно?

Леонид Парфенов: Одно дело - благополучно или неблагополучно внутренне, другое дело - как живут люди. Понимаете, ничего хорошего не было в той экономике, которая была до 2008 года. Но уровень самодовольства, восторга и самоупоения был запредельным. Я ведь не деловой журналист, я не занимаюсь внутренними событиями экономики. Я работаю с тем, что внешне. Я общественно-политический журналист по своей специализации, скажем так, феноменолог.

"ДП": Я читал результаты опроса элиты - чиновников, политиков, - который показал, что эти люди живут в жутком противоречии с собой. Внешне они безоговорочно поддерживают любые телодвижения Кремля, а на самом деле меньше трети из них считают, что укрепление вертикали - это хорошо. Получается, они не верят в то, что так может продолжаться долго.

Леонид Парфенов: Ну и что? Это некий червь сомнения закрался. Зато продажи BMW вернулись на прежний уровень и т.д., и т.д. Я что-то не замечаю ничего нового в том, как живет элита, в том числе и в Петербурге. По-прежнему невкусные рестораны с ценами выше, чем в Москве. По-прежнему отели, которые дороже, чем в Париже, по-прежнему контраст между каким-то количеством "лексусов" и каким-то количеством "восьмерок", и т.д. Что изменилось-то? В застойные годы, уверяю вас, внутренне настроение было погановатым, но оно вполне заливалось разного рода напитками.

"ДП": Как-то вы говорили, что вместе с гимном Советского Союза вернулся большой советский стиль…

Леонид Парфенов: Не удалось создать никакой российской цивилизации, в итоге сделали некую постсоветскую. С этого начинается предисловие к первому тому: мы живем в эпоху ренессанса советской античности. Ну да, к этому склонен не только Владимир Путин (а он склонен к этому несомненно), но и большая часть нашего населения. Люди просто не знают другого способа реализации себя как нации, как страны, как государства.

"ДП": Со старшим поколением все понятно, но почему молодые опять стремятся на работу в госкомпании?

Леонид Парфенов: Им предложен такой мир, они вошли в этот мир, который заставлен слепками советской античности. Они вошли в систему координат, которая в значительной степени советская. Советскую (ну почти советскую) матрицу. Они на нее накладываются и таким тетрисом укладываются. Понятно, что лучше всего ложиться тетрисом в госкомпании, в налоговую, в силовые структуры. Что тут непонятного?

"ДП": А кто должен задавать новую структуру матрицы?

Леонид Парфенов: Ну, все должны. Кто-то тут один модник-сковородник, что ли? Куча должна накопиться изменений. А самое главное, должна наконец исчерпать себя эта предыдущая система, потому что за это мы рано или поздно будем наказаны. Так нельзя жить. Это абсурд. Сейчас Эстония, от которой мы в 300км, меньше чем через месяц будет в зоне евро. Вот что она сделала за эти 20 лет и что мы сделали за 20 лет. Она в НАТО, в Евросоюзе, в Шенгене и в зоне евро.

"ДП": Вы считаете, что отсутствие свободы в СМИ - большее зло, чем чернуха, которая льется с экранов?

Леонид Парфенов: Это возникает от того, что черный и белый не берите, действует правило, поэтому приходится по этому правилу брать желтое.

"ДП": Сейчас все круглые сутки WikiLeaks обсуждают. Как вы к этой истории относитесь? Ведь считалось, что чужие письма нехорошо читать, а тут весь мир читает - и ничего?

Леонид Парфенов: Еще Ленин принимал решение о том, что упразднение тайной дипломатии есть "первейшее условие". Во-вторых, информация самоценна, она для всех, а не потому, что этого упомянули так, а этого - эдак. Она для всех, для нас. Для того чтобы мы знали, как на самом деле смотрят на "нашу Рашу". В общем-то смотрят примерно как на Нигерию. Все что угодно - любая информация, если она общественно значима, - расширяет наше представление о мире, позволяет нам жить более осознанно, на что-то соглашаться, на что-то не соглашаться, принимать какие-то жизненные и политические решения, выстраивать какие-то свои отношения - вот и все. Все, что способствует расширению объема информации, которая может быть предложена аудитории, - все мною приветствуется.

"ДП": Больше Ассанжей…

Леонид Парфенов:  …хороших и разных.

Но я очень хотел бы, чтобы он выложил наконец эти материалы дела "мерседесов" в ФСО с откатами. Прекрасно. Знаете, всякая информация является новостью, если бы кто-то не хотел ее видеть опубликованной. Все остальное является пиаром.

"ДП": На ТВ не разрешают говорить про различного рода преемников. Но если все же начать говорить: кто будет преемником Медведева?

Леонид Парфенов: Не знаю, они много раз говорили, что решат это на двоих, из чего следует, что преемником Медведева может быть либо сам преемник, либо Владимир Путин. Вы же читали.

"ДП": Да-да. Но всегда хочется какого-то тайного знания.

Леонид Парфенов: У меня нет никакого тайного знания. По имеющейся ситуации, вы же понимаете, третий невозможен.

"ДП": Как вы думаете, Леонид, умение читать между строк насколько сейчас стало более изощренным, чем при Советском Союзе?

Леонид Парфенов: Неееет. Конечно, нет. Нет же сейчас совершенно закрытой ситуации. В Советском Союзе все было закрыто. Ситуация. Как было у Гроссмана в "Жизни и судьбе": "Я хочу однажды проснуться и прочитать в газете "Правда" новость, например, про разногласия между Кагановичем и Молотовым. Ведь есть же у них какие-то разногласия". Как известно, газета "Правда" так и не дожила до такого периода. Сейчас ниже закрытость ситуации. У меня ощущение, что "Ведомости" и "Коммерсантъ" делаются без оглядки на кого-либо, кроме собственной информационной политики.

"ДП": Но аудитория их ничтожна…

Леонид Парфенов: Это проблема аудитории, а не этих изданий. Это не единственное, что отличает Россию от других европейских стран. Журналисты занимаются своим делом. Насколько оно востребовано или не востребовано? Если в России тиражи качественной прессы ниже, чем в Польше, это проблемы аудитории.

"ДП": Почему нет потребности в правде?

Леонид Парфенов: Ну потому, что баррель столько стоит. Все хорошо. Газеты читают тогда, когда проблемы, когда люди хотят в этой жизни участвовать, хотят ее менять. Хотят ее контролировать, хотят биться за свою свободу. Когда есть самосознание у людей, что они граждане этой страны, она им принадлежит. Они хотят, чтобы было вот так, сяк или эдак. В случае с той же Польшей ситуация такая, что там нужно три "Коммерсанта" и три общественно-политических журнала, которых у нас нет ни одного.

"ДП": Я недавно встречался с Владимиром Кожиным, он, как и вы, учился в Петербурге, и спросил его мнение о происходящем в городе. В ответ услышал восторженный отзыв. Вы того же мнения?

Леонид Парфенов: У меня нет ощущения, что Петербург переживает несусветный ренессанс. За 10 лет "питерского правления" здесь все было сделано административным ресурсом: перерегистрация компаний, которая увеличила в разы бюджет города, переезд Конституционного суда и Константиновский дворец. Ничего не произошло, что сделало бы реально статус города столичным. Абсолютно ничего. Вот последняя попытка создать петербургский телеканал, который претендовал на статус федерального. Претензии эти, скажем мягко, пока не оправдались, и не похоже, что оправдаются впредь.

"ДП": А почему?

Леонид Парфенов: Потому что это административный ресурс, а это административно не делается, он должен сделаться сам. В Италии телевизионной столицей является Милан, для RAI Uno нет никакой проблемы, откуда вещать. В принципе, вещать можно из Петербурга и делать более интересный канал, чем московские. Это решаемая задача. Но в условиях, когда все каналы стоят в одну лыжню и исповедуют один принцип вещания, сильно зависящий от государственной власти, просто не нужен еще один канал с претензией на общественно-политический.

"ДП": В жизни вас за последнее время что-то порадовало?

Леонид Парфенов: Многое, ну что вы! Мне страшно много что нравится. Я вообще веселый парень. "ДП": Я имею в виду общественно-политическую жизнь.

Леонид Парфенов: В общественной нет. Есть же сферы, где государства нет вообще. Вот общепит, например. Он лучше советского, несомненно. Или еще у нас нет государственных концертных объединений. Путь, который прошел отечественный шоу-бизнес, скажем так, до Земфиры, впечатляющий. Точно более впечатляющий, чем газовая промышленность, в которой никакого особенного пути в сравнении с советским периодом обнаружить нельзя. Я привожу это как примеры частной инициативы. При том что существует бешеная цена аренды, кошмарят санинспекция, пожарные, городские власти, прочее и прочее, и коррупционная составляющая в нашем частном общепите велика…

При советской власти никто представить себе не мог, что будет такое понятие, как кофейня. Казалось, что кофе? Копейки чашка стоит. Как это может быть рентабельно? И что? Вот они придут и будут сидеть, тянуть одну чашку и не уходить? Это вообще не для нашей жизни. Как никто не верил, что возможны террасы. Все говорили, что это не наш климат, а в Питере тем более. Восемь месяцев в году какая-то "зи-сна". И тем не менее, пожалуйста, все возможно.

Биография Леонида Парфенова:
Родился 26 января 1960 г. в Череповце в семье инженера-металлурга. В 1982 г. закончил факультет журналистики ЛГУ, был корреспондентом газеты "Вологодский комсомолец". На центральном телевидении работает с 1986 г. Первая программа "Намедни" вышла в 1990 г. 25 ноября 2010 г. стал первым лауреатом премии им. Владислава Листьева.