Юрий Болдырев: какую элиту растим?

Был я как-то приглашён в один из элитных университетов на круглый стол, посвящённый энергетическим проблемам. Интересный доклад, вопросы и ответы. И ничего о том, что мы – страна со своими интересами, которые надо защищать. Понятно: этот круглый стол – для тех, кто собирается на спекуляциях в нефтегазовой сфере «делать бабки». Что ж, такое мероприятие тоже возможно, не запретишь, но почему в государственном университете?

А напомнил историю с этим круглым столом мне другой, новый случай. Звонит некая студентка этого же университета и просит дать ей комментарий по теме порученной ей дипломной социологической работы. Тема звучит так: «Почему Россия не понимает западный язык СРП?». Согласитесь, неплохая тема? Ещё можно было бы сформулировать так: «Почему эти русские не понимают, какое благо несёт им взятие Западом под свой контроль их природных ресурсов?» или «А что вообще понимают эти неблагодарные русские?»…

Но студентка не виновата, ей поручили. Пытаюсь доброжелательно ей объяснить, что, во-первых, сама постановка вопроса не вполне корректна; и, во-вторых, девушка всё-таки звонит занятому человеку – взяла ли она на себя предварительно труд ознакомиться с работой этого человека по интересующей её тематике? Понятно, до этого не дошло.

Дело, конечно, не в девушке, а в её научных руководителях. Но как люди с такими взглядами оказываются воспитателями элиты? Известно как. Приведу свежий пример того, как в прямом смысле слова «пятые колонны», ориентированные на заведомую реализацию чуждых нам интересов, формируются у нас на глазах.
Моему знакомому социологу предложили провести исследование российского рынка для зарубежных машиностроителей. Знакомый показывает постановочные документы.

Что ж, мне приходилось знакомиться с большим количеством материалов социсследований, но эта постановка задачи социологией только называлась. По сути – организация сбора информации по вопросам, представляющим для любой страны стратегический интерес. И то, что формально информация должна собираться из открытых источников, не должно вводить в заблуждение: обещанные немалые деньги и желание получить и следующий заказ – мощная движущая сила. Мой знакомый, естественно (для него с его пониманием, что такое «хорошо» и что такое «плохо»), отказался. Но понятно, что столь щепетильных у нас сегодня немного. И теперь внимание: как вы думаете, кого в конечном счёте пригласят преподавать в элитном университете, например, том самом, в котором поручают студентам дипломные работы типа «Почему Россия не понимает…»: моего знакомого, которому уже неоднократно приходилось отказываться от «социологических» работ по этическим соображениям, или тех, кто уже взялся за выполнение вышеописанного задания в интересах наших стратегических конкурентов?

Дальнейшее общение с рядом выпускников этого университета, среди которых, разумеется, множество весьма неглупых и квалифицированных людей, представило стройную картину подготовки и дальнейшего движения «элитных» кадров для нашего государства.

Приведу её в несколько упрощённом виде.

Выпускники поступают на работу во всякие финансовые и инвестиционные компании, где они буквально нарасхват, а также в различные аналитические структурки при органах госвласти или сразу непосредственно на госслужбу. С последним вариантом я несколько лет назад столкнулся на мероприятии, проводимом одной из ассоциаций отечественных товаропроизводителей, на которое был приглашён представитель Комиссии по подготовке материалов к переговорам по вступлению России в ВТО.

Представителем комиссии оказалась девочка, года три назад окончившая этот же элитный университет, умеющая правильно сидеть, складно говорить, но абсолютно ничего, как это прояснилось в ходе мероприятия, не понимающая в существе вопроса о защите национальных интересов в обсуждавшейся сфере. И не то чтобы она была глупенькая, но ей просто, похоже, это было абсолютно неинтересно…

…В частном секторе после четырёх-пяти лет работы при удачном стечении обстоятельств значительная часть выпускников данного университета выходит на уровень зарплаты порядка четырёх тысяч долларов в месяц, занимаясь в основном обеспечением финансовых и финансово-спекулятивных операций. После чего часть из них теми или иными способами также делегируется на госслужбу – в органы, разрабатывающие и реализующие финансово-экономическую политику государства. С каким пониманием экономики и каким опытом они приходят туда?

И ещё более важно: фактическими лоббистами какого сектора экономики специалисты приходят во власть – сектора реального производства или же сферы сугубо финансово-спекулятивной?

Подобное якобы естественное движение кадров поддерживается и на самом высшем уровне. Так, Национальный банковский совет – орган, стоящий с точки зрения выработки стратегии развития и контроля над руководством Центробанка и призванный защищать в финансовом секторе экономики наши национальные интересы.

В этот совет делегируют своих представителей как сам Центральный банк, так и президент, и правительство, и палаты Федерального собрания. Но напрасно вы будете искать в нём специалистов из промышленности, транспорта, связи, сельского хозяйства, образования, медицины, наконец, ныне модных «нанотехнологий». Нет, сплошь – одни финансисты. И чему может служить такая «национальная» финансовая система? Стоит ли удивляться, что инструментом развития реального сектора национальной экономики такая финансовая система никоим образом не является.

Более того, стоит ли удивляться и другому – тому, что национальная финансовая система суверенного с виду государства практически превратилась в насос по выкачиванию ресурсов из национальной экономики и подпитыванию этими ресурсами экономики другого государства – США?