Я - русский националист

Маруся Ищенко на анонимной основе записала монолог двадцатилетнего члена небольшой, но относительно активной националистической организации

Семья у меня обычная. Средний класс. На 90% я русский. По материнской линии, правда, есть татарин.
Дед мой был сослан в Сибирь, где женился на местной девушке. У нас в роду были кулаки. Я этим горжусь.

Отец идеи мои полностью поддерживает. Мать относится нейтрально. Девушка считает, что идеи правильные. То есть поддержку в своем кругу я нашел.

Вообще к этому всему я пришел лет в 12.

Мне в руки попала книга достаточно известного на тот момент историка Александра Асова. Там рассказывалось о языческих богах, о культуре наших предков. Меня это сильно заинтересовало. Я начал искать другие книги. И пошло.

Как вообще ко мне эта книга попала — интересная история. Начну издалека. Меня бабка повела — единственный раз — в церковь, буквально в нескольких шагах от моего дома. Мы туда пришли. Мне было лет тогда восемь. Там я часа три проторчал стоя. Ну, там даже запрещается сидеть и тому подобное. Проторчал в этом непонятном, скажем так, заведении. Оно было золотое, я надышался там ладаном. То есть три часа стоя, качаясь, можно сказать, в неадеквате, слушал завывания непонятные, которые там доносились из-за какой-то арки, смотрел на все вокруг, не понимая, где я нахожусь. Что тут делают эти бородатые непонятные мужики в тогах? Ну вот, я простоял там. Мы вышли. Меня вырвало. После чего я в тот же момент сказал бабке, что больше я туда ни ногой. Обещание я свое выполнил.

То есть по сути все началось с отчуждения к церкви, с подсознания, с физического инстинкта, что вот это — не мое. Ничего, кроме отвращения, это не вызывает. И сейчас себя я никоим образом к православным не причисляю, я считаю себя язычником.

Дальше начался духовный поиск (если этот термин применим к девяти-, десятилетнему ребенку). Я читал Толкиена, фантастику какую-то, фэнтези увлекся, потому что это как раз было распространено на волне первого фильма «Властелин колец».

Дальше пошло по нарастающей. Появился интерес к языческой, народной вере наших предков, а она уже подталкивает к национализму.

Национализм не в том плане, чтобы орать Zig Heil и тому подобное, бить евреев, бить черных. А в том плане, что твоя нация для тебя ближе всего. К примеру, те же кавказцы — они националисты. Они за свою культуру руками и ногами. Они, даже приезжая сюда, живут своими общинами и пытаются навязывать свою культуру вовне.

Потом случайно, как-то лазая в интернете, я наткнулся на информацию, где можно встретиться. И там было сказано, что в определенном месте, у моего друга, скажем Велеслава, состоится встреча. Я туда пришел, познакомился с Велеславом, он оказался из ныне действующей родноверческой общины «Родолюбие». Опять-таки решил не упускать возможности посмотреть на все это изнутри. Пришел на обряд. Не все полностью понравилось, но какую-то нотку во всем этом я уловил. На этих праздниках собирались не только люди, язычники как таковые, любители старины, наряжающиеся в костюмы древнеславянские. Там же собирались скины. Как-то за костром разговорились. Оттуда, по сути, все и пошло.

Утром я встаю, иду на работу, зарабатываю деньги. То есть днем я обычный обыватель. Ничего такого. Я спокойно могу улыбаться, хачам тем же, пожимать им руку, говорить с ними. Мне на все на это насрать. В том плане, что пока они не трогают меня, я не трогаю их. Тихо-мирно занимаюсь своей работой. То есть если они меня тронут, это будет не по принципу «вы*бите меня сегодня, а я отвечу вам завтра». Нет. Я отвечу им тут же. Но, соответственно, пока не трогают, они меня никоим образом не волнуют.

Ну а если можно будет спасти сотню кавказских детей или одного русского ребенка, я выберу последнее. Нужно брать качеством, а не количеством. Если вдруг я буду идти по улице и увижу, как наши, русские ребята нападают на хачовскую девушку, я не остановлюсь — пройду мимо. За них есть кому заступиться. Зачем тратить силы, которые еще пригодятся?

Хачи на своей земле тоже хороши. Как мне как-то сказал человек, с которым мы учились, а ему это в свое время сказал его отец: волки остались в горах, а шакалы переехали на равнину. Хач тоже может быть достоин. Несмотря на то что я называю его хачом. Просто я считаю себя выше их нации, потому что они сами по себе агрессоры. Не буду там сильно трогать, что они с овцами там… Но это факт. Это у них культурная традиция. До свадьбы у них — боюсь соврать, у какого конкретно народа, — нельзя иметь половые связи. У них, соответственно, есть ишаки… Для каждого народа своя земля. Они родились в горах. Там жили их предки. Вот пусть и живут там. Что у нас-то забыли?

Хорошая песня вспомнилась. Там есть очень хорошие строчки: «Мы узнаем врага по чуждому блеску глаз». Вот как-то так.

Вообще слушаю все, что ложится на душу. Не могу сказать, что я могу тех же хачей слушать, — просто потому, что идет негатив на подсознательном уровне. То есть это… голос крови, наверное, звучит пафосно, но можно и так сказать. А так… Lumen, к примеру. Очень хорошая группа. Они не позиционируют себя как националисты. Но у них в текстах песен очень хорошие идеи изложены. То есть, скажем так, если тебя схватили за яйца, ты должен бороться.

То, что хачи у нас, — это логично. Из нашего народа делают терпил. Целенаправленно.

Сейчас еще говорят — «Россия для русских». Россия не может быть для русских, просто потому, что никогда она русским государством не была. Она была интернациональным.

Мы боремся не за Россию как таковую. Россию, если честно, мы ненавидим. Мое мнение, мнение моих соратников, что это государство, которое уничтожает русских.

Наша цель — уничтожить Россию и на ее месте создать новое… не государство, потому что этот термин себя уже очень сильно дискредитировал, а страну русских. И за ценой мы, как говорится, не постоим. Потому что это цель нашей жизни.

Если нужно будет взрывать — значит, будем взрывать. Убивать — значит, будем убивать. Просто потому, что по-другому не получится… Принцип «моя хата с краю» сейчас не действует.

Русский может быть по взглядам нерусским. У нас сейчас русских очень мало осталось. Как вид просто. Мы сейчас вымираем. Алкоголь, табак. Несмотря на то что я сейчас курю — осталась привычка лет с 15, — мне это просто помогает сосредоточиться. Но я не пью. Считаю, что это бессмысленно. Могу выпить, если меня попросят там, третий тост, или за здоровье кого-то на дне рождения.

Тех же самых алкашей я не могу назвать русскими. Я не могу назвать так гопарей. Это не русские. Это быдло, это выродившийся вид, который, по сути вещей, подлежит только либо использованию, либо уничтожению. Потому что они ничего уже не смогут воспроизвести. То есть как часть единой нации они просто бессмысленны. Если они могут при этом прокормить свою семью, ладно, это мы еще стерпим. Но если ты просто тупо существуешь и при этом еще нам мешаешь — ну, извини, браток.

Конечно, сомнения бывают. У меня были очень долгий период времени сомнения. На тот момент я уже являлся националистом (это уже как должность, можно сказать). К примеру, после того как я расстался с предыдущей девушкой, я долгое время тупо сидел и ничего не делал. Но мои друзья меня поняли, поддержали, я за это им очень сильно благодарен. Потому что, выражусь пафосно, сталь закаляется всегда огнем. В итоге она проходит хорошую закалку и становится тем, чем она должна быть, — сталью. Песня хорошая, кстати. Тальков, «Чистые пруды», если я не ошибаюсь.

Был период в моей жизни, когда я что-то доказывал сам себе. Одно время я даже был скинхедом. Лет в 14. Кстати, стригусь до сих пор коротко. Друзья за глаза называют скином. Но это без обид.

Меня очень веселят нынешние скины, как они себя величают, которые говорят, что они там борются за нацию, за расу. Вышли на улицу. Бейсбольная бита, «камелоты», бритая башка. Это обязательно, это святыня. Они стоят, наверное, в красном уголке заместо икон. Ну и обязательно фотография Алоизовича. Это без комментариев. Гитлер — наше все в этом плане (это я с сарказмом). Ну вот вышли они, отмудохали кавказцев. Ну дальше что? Ну убежали они. Нашли их, свидетелей. Они этим ничего не добились. Их главная проблема в том, что они не умеют учиться.

Национальное движение очень сильно развивалось. Начиная с Русского собора 92—93-го года и заканчивая нынешними подставными группами вроде ДПНИ и более действенными, как, например, «Северное братство». А они ничему не учатся. Они как 15 лет назад выходили на улицу, какого-нибудь гастарбайтера ловили, мудохали и убегали, что сейчас.

Сейчас экономический кризис. Кризис, по сути, цивилизационный. Потому что белая раса вымирает, ее место замещается диким мясом. Это негры, это кавказцы, это монголы. Двигателями прогресса, теми, кто что-то создавал с нуля, были белые. Это европейцы, это русские. Шутку вспомнил. Негры быстро бегают, зато белые лучше стреляют.

Жить в этой стране нельзя. Но вариант «уехать» даже не рассматривается. Нужно бороться за свой участок. Иначе как будет? К тебе в квартиру приходит какой-нибудь таджик и говорит: «Слушай, дорогой, я тут жить хочу, а ты уезжай куда-нибудь». Ты послушненько переезжаешь — сцена повторяется. И что, так до бесконечности?

Человека у нас сейчас воспитали по принципу терпил. «Терпи — тебе зачтется». Опыт моей жизни показывает, что это не так. Терпение хорошо, если ты ждешь, что не сегодня, а завтра будет более подходящий момент для того, чтобы осуществить свои идеи.

Мы все — люди цели. Сейчас у меня есть цели долгосрочные и краткосрочные. Краткосрочная — семья, долгосрочная — революция. Хотя нет, даже наоборот. Потому что революция, свержение власти — это событие. Это может быть какое-то случайное событие, которое нам просто подвернется под руку и которое мы сумеем использовать. Когда негодование определенное возникает, достаточно его подогреть, а там уж народ сам сметет…

Для достижения краткосрочной цели я, например, создал военный отряд. Это группа единомышленников, готовая выйти в нужный момент и имеющая для этого всю необходимую укомплектовку.

В школе я всегда был белой вороной. Из школы у меня осталось два друга, которые мои идеи поддерживают. Одного я, честно скажу, мальца подтолкнул к этому. Второй к этому пришел сам. Мы редко видимся, общаемся, у каждого своя жизнь, свои заботы… Тем не менее каждый идет своим путем в данном случае. Но в одну сторону. Каждый за свою семью. Мы должны бороться как-то за ее процветание. Это главное и, по сути вещей, единственное, что должно волновать.

Детей буду воспитывать так: если трогают твою семью — борись. Не будь терпилом. Меня даже слово это раздражает. Очень сильно.

Еще я не приемлю аборты. Аборт — это убийство человека. Если уж вы были такими дураками, что не предохранялись… Все. Человек зачат. Твоя дочь, твой сын. От этого невозможно отказаться. Ну а если ты отказываешься… На самом деле я много чего не переношу. Очень злой человек.