Алексей Пивоваров снимает брестскую историю

«Почти все есть в открытых источниках. Только никто не хочет сопоставлять факты». Он снял фильмы про Ржев и про битву за Москву. Там много правды, которая разрушает мифы, сложившиеся за десятилетия. Теперь очередь дошла до Брестской крепости.

- Многое стало для вас открытием?

- Как и в прошлых своих фильмах, я убедился, что много чего не знал. Хотя, мне казалось, «Брестская крепость» - история известная. Но сложившаяся мифология достаточно сильно заслоняет то, что происходило летом 41-го. Мы хотели об этом рассказать непредвзято, отстраненно. Каким образом советские и немецкие войска оказались друг против друга в этом конкретном месте к лету 41-го. Ведь государственная граница там появилась только в 39-м году. Почему войска Брестской крепости были настолько не готовы к нападению немцев, что до них даже не дошла директива № 1 в ночь на 22 июня из Москвы, которую отсылали Жуков и Тимошенко после совещания у Сталина. И почему защитники крепости опасались выстрелов в спину. И вовсе не от немцев. Это во многих воспоминаниях есть.

- Так кто же?

- Не скажу. Неинтересно будет смотреть. Речь идет о людях, которых в Брестской крепости называли «западники».

- О подвиге защитников Брестской крепости заговорили далеко не сразу...

- Да. Только в 50-е годы, когда этой историей занялся Сергей Сергеевич Смирнов, заслуженный писатель, главный редактор «Литературной газеты», фронтовик. Он начал эту историю раскапывать, выступать по радио, искать участников обороны. Опубликовал книгу «Брестская крепость». С этого началось открытие Брестской крепости в том виде, в котором она всем известна. Началась постройка мемориала, создание официальной истории обороны, которая впоследствии стала стройной мифологией.

- То, что рассказывают в школах, - вымысел?

- Вовсе нет.

- Удалось с кем-то из очевидцев поговорить?

- Нет. К сожалению, из тех, кто был на тот момент в крепости, остались в живых два человека, тогда они были подростками, сыновьями полка. Несколько лет назад умер Самвел Матевосян, который был комсоргом одного из подразделений и возглавил первую штыковую атаку 22 июня 1941 года.

У нас в фильме прозвучат его воспоминания.

- Какими еще материалами вы пользовались?

- Материалов, опубликованных и научно разработанных, очень много. Есть серьезные работы серьезных авторов, есть огромное количество дневников, воспоминаний, писем участников обороны. Этого более чем достаточно. Кроме того, есть дневник боевых действий 45-й австрийской дивизии, которая вела бои в Брестской крепости, воспоминания ее солдат и офицеров.

- Австрийская - это условное название или реально австрийская?

- Брестскую крепость штурмовали не немцы, а австрийцы. Это была элитная 45-я пехотная дивизия вермахта. Как мы помним, сам фюрер был австрияком.

- Лично для вас после этой работы Брестская крепость осталась крепостью-героем?

- Безусловно. Я убедился, что эти люди достойны большого преклонения. Не только за то, что они совершили в июне 41-го, но и за то мужество, которое они проявили потом. В большинстве случаев выжившие (а их были сотни) после нескольких дней отчаянной обороны долгие годы находились в плену, скитались по лагерям. А потом были годы унижений, а иногда и отсидок.

- В фильме будут реконструкции событий?

- Да. И я хочу поблагодарить за участие в фильме Алексея Серебрякова и Екатерину Гусеву, которые сыграли нам воспоминания героев обороны. Я впервые работал так вплотную с таким, я бы сказал, крупным русским актером, которым является Алексей Серебряков. Екатерина Гусева тоже блистательно справилась с образами женщин - участниц обороны.

- Крепостных, как вы их окрестили в названии?

- Это совершенно осознанное название. Оно пришло, когда мы глубоко погрузились в историю обороны и поняли, что на самом деле эти люди были дважды крепостными. В буквальном смысле, потому что обороняли крепость. А еще они оказались между жерновами двух бесчеловечных машин - государственной и военной, - абсолютно безразличных к частным судьбам. Они были крепостными. И, рассказывая про героев, перед которыми мы все должны преклонить колени, я не хочу делать никаких реверансов в сторону той государственной машины, которая поставила этих людей в такие чудовищные условия, когда единственный выбор - это умереть героем.