Отшаманили бубен

Новосибирский музей стал хранителем нужной в компьютерный век реликвии алтайских шаманов.

Столетний бубен, побывавший на своем веку в руках настоящих шаманов и даже успевший сняться в советском черно-белом фильме, появился в начале июня в коллекции музея Института археологии и этнографии СО РАН. Более века назад этот инструмент держали руки настоящих камов — алтайских шаманов, которые пели ритуальные песни и собирали на свои костюмы сотни подвесок-духов из других миров. Этнографы не боятся могучей внутренней силы шаманского бубна, потому что «вещь, переданная в музей, несет исключительно благо». Корреспонденты НГС.НОВОСТИ узнали о значении уникальной вещи, которая роднит древних алтайских шаманов с современными системными администраторами.

Справка: Слово «шаман» тунгусское (саман, шаман — возбужденный, исступленный человек). Через русских оно в XVIII веке проникло в западноевропейские языки, став интернациональным термином. У тюркоязычных народов Южной Сибири шаман — кам (отсюда глагол «камлать»). Самое общее в шаманизме как форме религии — вера в то, что шаманы обладают сверхъестественной способностью вступать в прямое общение с духами, приводя себя в состояние исступления. Бубен — особая принадлежность шамана, его конь, олень, бык и т.п. Роспись на бубне имеет мифологическое значение. (С.А. Токарев «Религия в истории народов мира»)

3 июня 2010 года в дар музею Института археологии и этнографии СО РАН передали уникальную вещь — старый шаманский бубен, который использовался алтайскими шаманами в начале прошлого века. Именно этот бубен запечатлен в художественном фильме «Одна», снятом в 1931 году в горах Алтая выдающимся кинематографистом Григорием Козинцевым. «Съемочная группа успела захватить время, когда шаманы камлали с жертвоприношениями духам — на палку надевался череп лошади и ее же свежая содранная шкура», — рассказывает Александр Козинцев, российский антрополог, сын Григория Козинцева. Бубен подарил режиссеру Козинцеву его прежний владелец Кондратий Танашев, когда гостил у него в Ленинграде.

В начале 30-х гг. алтайский шаманизм попала под жестокую руку советской власти — бубны в массовом порядке сдавали в исполкомы и краеведческие музеи.

«Деревянный бубен, возраст которого может превышать 100 лет, использовался в окрестностях села Куяган Алтайского края», — цитирует пресс-служба президиума СО РАН Ирину Октябрьскую, завотделом этнографии Института археологии и этнографии СО РАН. Обтянутый шкурой бубен имеет диаметр около 50 см и оснащен звенящими железными подвесами и колотушкой, а на его гладкой стороне изображены космогонические картины. «Подвески на бубне — это насест для духов, которых может быть очень много: от десятков до сотен тысяч душ из другого мира, — подчеркивает Андрей Шаповалов, директор Новосибирского государственного краеведческого музея.

— Главный дух-покровитель вырезан на рукояти бубна. После смерти шамана всех духов выпускают на волю — бубен одевают на острый сук и рвут».

Владелец бубна алтаец Кондратий Танашев исполнил в фильме «Одна» эпизод камлания. «С виду горький пьяница Танашев на моих глазах в темной, дымной юрте лечил детей, бил колотушкой в бубен, выл, выкрикивал древние заклинания, — пишет в своей книге «Пространство трагедии» Григорий Козинцев. — К его одежде были пришиты шкурки высохших лягушек и зверьков. Под конец обряда шаман увеличивал темп, его глаза закатывались, а на губах выступала пена».

В начале 30-х гг. шаманизм на Алтае «ушел в горы», но не умер. Шаманы там есть до сих пор, с культовыми бубнами, колотушками и традиционными камланиями, правда, без кровавых жертвоприношений.

«Шаманизм стал модным признаком национальной идентичности, — рассказывает Андрей Шаповалов. — Появляется все больше людей, которые хотят ими стать. Однако многие из них — лишь соискатели, которым неведом истинный «зов духов». Современные «неошаманисты» отличаются от настоящих шаманов прошлого». «Это шаманы по собственному почину, с кругом клиентуры, которая признает его экстрасенсорные и трансцендентальные способности», — убежден Андрей Шаповалов.

Школы шаманизма есть в Туве и Бурятии, а также на Западе. Как заверяют прошедшие курс, «оно того стоит, хотя бы ради исследовательских и познавательных целей».

«Настоящий шаман никогда не будет выставлять себя, поскольку это противоречит его мировоззрению», — говорит Римма Еркинова, сотрудник Национального музея Республики Алтай им. Анохина. Сибирь — сердце и колыбель шаманизма. Интерес к нему пробудился в начале 90-х гг. ХХ века. «Когда регионы стали самостоятельными, пошло резкое поднятие национального самосознания, которое до этого находилось в жестких рамках советской власти, — рассказывает Андрей Шаповалов, — особенно буйно «расцвели» подзабытые культуры национальных окраин, и в первую очередь — шаманизм».

В современной интернет-культуре бубен считается шутливым символом работы системного администратора. С его помощью сисадмин якобы может восстанавливать работоспособность компьютерной техники, когда реальные причины неполадок ему неизвестны. В интернете легко купить сувенирный бубен с портретом Билла Гейтса, в то время как старинные бубны настоящих шаманов бережно хранятся в музеях. Ирина Сальникова, директор музея Института археологии и этнографии СО РАН, не боится того, что сохранившаяся в бубне шаманская сила может навлечь беду: «Вещь, поступающая в музей, как правило, ничего плохого с собой не несет, здесь продолжается ее духовная деятельность, тем более, этот бубен вернулся в родные края».