Жажда Европы и антикитайская паранойя

Последние 25 лет русского человека охватила новая страсть: искать друзей далеко от дома и заводить врагов возле своих границ. Нашего человека уже научили ненавидеть Беларусь и Иран, с недоверием относиться к Украине и Грузии. Однако настоящий психоз наблюдается в отношении Китая, которому достается больше всех.

Страх перед Поднебесной является одним из немногих пунктов, который объединяет многих русских людей, не очень хорошо представляющих себе, что такое современный Китай.

Я давно собирался развеять эти страхи, но как-то было не до того. И вот 27 мая в «Симбирском курьере» была напечатана статья Юрия Кашинского «Закат Европы—России закат». Если говорить коротко, то антикитайские опасения изложены автором в следующих тезисах:

- сила России—в силе Европы. Свою безопасность Россия может сохранить, лишь сохраняя безопасность Европы;

- ослабление Европы означает усиление Китая, который, по мнению автора, не будет церемониться с Россией, а просто нагрянет на отечественные просторы при первой же возможности;

- кризис в Европе приведет к резкому сокращению рынка для российской нефти и газа и, тем самым, к падению наших доходов.

Вывод: Китай—главный враг России страшнее НАТО, а усиление Поднебесной—угроза для России от Урала до Дальнего Востока.

Что сказать по этому поводу? Мнение автора совпадает с желанием Запада и российских либералов, давно мечтающих усадить Россию в антикитайские окопы. Нас уже усаживали в антиисламские окопы после 11 сентября 2001 г., и ничего хорошего из этого не получилось.

Поэтому считаю полезным дать ответ на эту статью, с тем чтобы приблизиться к лучшему пониманию проблемы «Россия—Китай».

Откуда такая паника перед Китаем? Невротический страх перед «желтой угрозой» крепко сидит в российском подсознании. После «цветных революций» в ряде стран СНГ и газовых конфликтов с Украиной между Россией и Европой установился «холодный мир». Россия, отвергнутая Западом, повернулась к Азии. Многие обозреватели стали говорить о том, что энергетическая кооперация с Китаем является самым большим национальным проектом России. Чтобы читателю было понятно, отметим: за период с 2004 по 2009 гг. между Россией и Китаем было подписано несколько энергетических контрактов на десятки миллиардов долларов. А в декабре 2009 г. В. Путин торжественно открыл нефтепровод «Восточная Сибирь—Тихий океан», который еще больше приблизил российские углеводороды к КНР.

Сегодня энергетическое и военно-политическое сближение России и Китая стало настоящим ночным кошмаром для Запада. Не осталась в стороне и отечественная либеральная антипутинская оппозиция. Политические противники Путина внутри России назвали поворот Кремля от Запада к Китаю «угрозой безопасности страны». Читателю будет интересно узнать о том, каков градус антикитайских предубеждений в России и на Западе.

Предубеждения ПРОТИВ Китая

Я не буду приводить доводы выходящего в тираж Бориса Немцова, который заявил, что «для России какой-либо союз с Китаем может нести только смертельную угрозу». Свои страхи перед Китаем выразил и Михаил Ходорковский в знаменитой статье «Место и время для России», опубликованной в «Нью-Йорк Таймс». Будущее России он связывает с перспективой превращения ее в «равноправную и полноценную часть великой Европы, в проводника европейских ценностей на евразийском пространстве».

Еще один эпизод из той же либеральной серии: ведомый антикитайскими демонами Гарри Каспаров видит в объединении с Европой единственный способ сохранить Сибирь и Дальний Восток в составе России. Предоставленная сама себе Россия оказывается один на один с Китаем на востоке и радикальным исламом на юге. Только через интеграцию России в единое пространство Европы можно сохранить свою территорию и остановить китайскую экспансию—таков незамысловатый тезис автора.

Здесь очевиден застарелый тезис об «обреченности на сотрудничество»с Европой и Западом, о котором говорит либеральное крыло российского политического класса. В свое время Егор Гайдар и Андрей Козырев призывали раннеельцинскую Россию стать «форпостом демократии в Евразии» и сосредоточить свой потенциал сдерживания на Дальнем Востоке. Китай и ислам рассматриваются в данном случае в качестве двух вызовов, на которые будет очень сложно отвечать России, у которой нет ни экономического динамизма первого, ни энергии второго.

Сказанное—типичный пример западнического образа мыслей, безоговорочными носителями которого выступают российские либерал-атлантисты. Удивление вызывает не только то, насколько убогий словарь у российских либералов. С упорством, достойным лучшего применения, они настаивают на том, что Китай это коррумпированная и закрытая форма коммунистической системы. А между тем эти мрачные констатации были опровергнуты блестящим исследованием супругов Джона и Дорис Нейсбит о Китае. В книге «Китайские мегатренды», написанной в результате продолжительного исследования политической и социальной жизни Поднебесной, авторы отмечают, что Пекин создал политическую систему, не имеющую себе равных среди стран западной демократии.

Особую тревогу на Западе вызвало российско-китайское энергетическое сотрудничество. В настоящее время в западных СМИ отчетливо можно увидеть две позиции, отражающие антикитайскую паранойю и призванные подчеркнуть неприемлемость российско-китайского сближения на энергетической основе.

Первая позиция (наиболее распространенная): напугать Россию растущей мощью Китая. Общее пессимистическое настроение в отношении будущего российско-китайского партнерства выразил Эдвард Лафранко в следующем рассуждении: «Ленин однажды сказал, что \"капиталисты готовы продать нам веревку, на которой мы их повесим\". России в своем партнерстве с китайцами, вполне возможно, придется столкнуться с тем же вопросом».

Вторая и противоположная позиция (наименее распространенная): напугать Китай растущей энергетической мощью России. В данном случае налицо конструирование страхов с противоположным знаком. Так, Дмитрий Шляпентох в статье «Дракон и медведь» пытался припугнуть Китай растущей российской мощью. Он писал, что «Китай знает, что ему придется о многом пожалеть, если на его пороге появится новая, работающая на нефти Российская империя».

Теперь ответим на вопрос: а хочет ли Европа видеть Россию рядом с собой? Желает ли она сближения с Россией? Вот здесь начинаются проблемы. Наиболее радикальные противники путинской России, не стесняясь в выражениях, запугивают Европу российской «газовой тиранией», а саму Россию рассматривают как «варвара на пороге». Многие в Восточной и Центральной Европе считают, что российские нефть и газ заменяют казачьи эскадроны XIX века и танковые дивизии века двадцатого в качестве инструментов политического контроля над Европой.

Казалось бы, здравый смысл подсказывает, что энергетика—это главное связующее звено между Европой и Россией. Члены ЕС зависят от российских нефти и газа. Россия, в свою очередь, зависит от немалых доходов, которые дает ей европейский рынок. Однако энергетический диалог между ЕС и Россией зашел в тупик. В ЕС заявили о том, что не допустят чрезмерной зависимости от российских углеводородов. «Даже во времена «холодной войны» мы не слышали заявлений о том, что ЕС готов терпеть зависимость от российского газа не более 15 лет», — возмущенно заявляют в Газпроме. В довершение ко всему из-за кризиса доля Газпрома на рынках Европы в 2009 г. сократилась с 25 до 18% и стала рекордной за всю историю европейской газовой отрасли. Напротив, потребности Китая в энергоресурсах растут стремительными темпами. По прогнозам, через 15 лет 2/3 экспорта природного газа и процент экспорта нефти Россия будет осуществлять не в ЕС, а в Азию. В итоге вектор внешнеполитического развития России в течение последних лет начал смещаться на Восток.

Россия—ЕС: разбитые надежды

А ведь все так хорошо начиналось между Россией и Европой. После того как в 2000 г. В. Путин стал Президентом страны, он неоднократно подавал сигналы о том, что Россия является в первую очередь европейской страной. Однако ЕС не сделал встречных шагов России.

Сегодня в Кремле не любят вспоминать, но во время своего вступления в должность Путин возлагал надежды на Запад, предлагая Россию то в качестве части Европы, то в качестве элемента возглавляемого США «антитеррористического похода». Владимир Путин был первым главой государства, который позвонил Дж. Бушу-младшему сразу после событий 11 сентября 2001 г. (как в свое время Борис Ельцин позвонил Дж. Бушу-старшему с сообщением о ликвидации СССР), выразив ему свою поддержку. Далее Путин выступил с интересной речью в немецком бундестаге 25 сентября 2001 г.—через 14 дней после событий 11 сентября. Смысл его предложения состоял в следующем: давайте рассматривать Россию не как ресурсный придаток, но как часть Большой Европы; мы готовы делиться нашими ресурсами ради построения Большой Европы, от вас нам нужны технологии, а мы открываем все возможности для работы у нас.

Однако все сложилось не так, как рассчитывал Путин. Ринувшись на помощь сомнительным авантюрам НАТО в 2001-2002 гг., Путин поддер-жал стремление США использовать аэродромы в Центральной Азии, дал американским военным возможность строить свои объекты в этом регионе. Россия также предоставила свое воздушное пространство для американских самолетов. По сути, это было продолжением ельцинско-козыревского азарта сдачи позиций. Кремль осознанно сдавал геополитические преимущества в расчете на то, что американская администрация должным образом оценит эти шаги. Путин, которому в 2001 г. взглянул в глаза сам Буш-младший, вообразил себе, что Россия может стать близким другом США, а также партнером Вашингтона по войне с «международным терроризмом». Тем не менее администрация Буша-младшего восприняла российские уступки как должное. «Буш в ответ подарил Путину шляпу и угостил его барбекю в Кроуфорде», — сказал известный телеведущий со связями в кремлевских политических кругах Алексей Пушков. В отношении России с момента окончания «холодной войны» США и Европа в основном вели себя с нарочитым невниманием, если только она не была нужна им для чего-то определенного. Раннепутинская Россия проиграла Америке геополитическую игру, подготовленную и разыгранную Соединенными Штатами с виртуозным лукавством и эгоизмом. Причем произошло это в очередной раз благодаря российской политической недальновидности и легковерности. Слишком часто российские политики и эксперты заявляли о том, что Россия «обречена» на партнерство с Западом и Европой.

Совместная с Москвой борьба с так называемым «международным терроризмом» не заставила НАТО отказаться от стратегии по доминированию на южном фланге российских границ. Так что «путинская демонстрация тестостерона» подпитывается (помимо нефтяных сверхдоходов) желанием изгнать воспоминания об унижениях последних двадцати лет, а также конфузом от неудавшегося сближения с Западом на почве борьбы с «международным терроризмом».

Разве кто-нибудь скажет сегодня, что это не так?

Что сближает Россию и Китай?

Теперь, пожалуй, о главном. Выше мы привели мотивации Запада и российских либерал-«атлантистов». В чем же мотивация России? Надо ли России поддаваться антикитайской паранойе? Давайте ответим на этот вопрос спокойно, не подменяя здравый смысл разжиганием собственных страхов и эмоций. Я лишь напомню читателям, что сто лет назад, в начале XX века, некоторые ученые и политики тоже любили говорить, что главная опасность России будет исходить от Китая. Однако именно из Европы на Россию обрушились две мировые войны. Именно Европа дала миру такие источники катастроф, как фашизм, нацизм и сионизм—идеологии, близкие по своей природе.

Вместо мрачных и возбуждающих пророчеств интересно посмотреть на то, что сближает Россию и Китай в плане перспективного сотрудничества. Как и Москва, Пекин выступает за построение многополярного мира. Для его построения обе страны нуждаются друг в друге. Как и Россия, Китай отягощен многочисленными внешними проблемами, главными из которых можно считать соперничество с Индией, споры вокруг Тайваня, трения с Японией, беспокойство по поводу присутствия войск НАТО в Афганистане. Не менее значимы внутренние трудности, о серьезности которых заявил недавний конфликт в синцзян-уйгурской окраине Китая. В таких сложных условиях Пекину выгодно сохранять мирную обстановку в северном направлении, вдоль протяженной (около 4 тыс. км) границы с Россией.

Тема двойных стандартов в подходе к «терроризму» и к «правам человека» одинаково близка руководителям Китая и России. Если Москва в свое время была убеждена, что чеченские сепаратисты находили определенную поддержку со стороны США и Великобритании, то и у Пекина также есть аналогичные счеты к Западу. Запад досаждает Пекин тем, что поддерживает весьма активные группы правозащитников, которые обвиняют китайские власти в жестоком подавлении тибетцев и уйгур и все в том же недостатке демократии на западный манер.

Россию и Китай объединяют реформы. Есть еще один важный фактор—взаимодополняемость экономик. Как бы мы к этому ни относились, фактом является то, что Китай на долгосрочную перспективу будет нуждаться во все возрастающих объемах энергоносителей из Восточной Сибири, в некоторых российских вооружениях и технологиях. Россия получает из КНР промышленные товары, инвестиции, рабочую силу.

Как справедливо заметил американский автор Джошуа Кучера в статье «Китай, судьба Сибири», антикитайская паранойя и разговоры о «желтой угрозе» преобладают все же в Москве, а не на Дальнем Востоке России. Для приграничных городов скорее примечателен тот энтузиазм, с которым русские, в отличие от своего правительства, говорят о Китае. Если многие бедные китайские граждане приезжают в Россию в поисках работы, то образованные представители российского среднего класса все чаще едут в противоположном направлении. «Среди тех молодых, говорящих по-английски россиян, с которыми я встречался в Благовещенске, почти каждый работал в Китае в том или ином качестве»,— писал он. Автор приводит слова профессора Иркутского госуниверситета Виктора Дятлова, который заявил, что «Китай — это судьба Сибири: наше настоящее и будущее во всех отношениях зависит от того, что будет происходить в Китае. Единственное направление, в котором мы можем двигаться, это интеграция и сотрудничество между Россией и Китаем».

Мировой финансовый кризис еще больше усилил указанную сырьевую направленность российского экспорта в Китай и взаимозависимость экономик. У России не хватает сил для модернизации своих восточных районов. Кооперация с Китаем и другими странами АТР может дать определенный шанс для реализации потенциала российских восточных территорий. Все эти факты говорят о том, что совершенно справедлива старая житейская истина: глупо искать друзей далеко от дома и создавать врагов возле своих границ.

Что для России ближе — Европа или Китай, — каждый решит все же сам. Если позволить себе образное сравнение Китая и Запада (частью которого является Евросоюз), то картина будет следующей. Китай напоминает персонажа, которого сопровождает казначей, готовый платить за наши нефть и газ? Запад напоминает персонажа, которого сопровождает палач, несущий в руках смертельные вирусы, имя которым «демократия», «права человека», «гражданское общество»? Запад, за спиной которого развалины Белграда, Кабула, Багдада и сектора Газы. Запад, который вбомбил в каменный век Вьетнам, Ирак и Афганистан. Разве кто-нибудь сегодня скажет, что и это не так?