Фермер стал вымирающим классом

Коров в России не поднять, навозом общим не измерить.... У нас в стране фермерство давно не в моде. В него, было дело, поиграли в конце восьмидесятых, когда пообещали поднять частника — производителя сельхозпродукции на щит, да и устало рукой махнули. На кой шут такие напряги, если постоянно себе в убыток работаешь? Государство — оно добренькое, пока ему в закрома чего-то сыплешь. А как нет? Ну так и тебе шиш, а не поддержка. Опять же чиновники вокруг с ложкой ходят. Дай сюда, заплати туда, мне, любимому, ручку позолоти. Крепкие “кулаки” опять, как и сто с лишним лет назад, пришлись не ко двору. Ну мы же такие умные, что не можем быть богатыми!

Потом, в девяностых, заботу о фермерах изобразили вновь. Налоги с них поснимали. Но забыли показать, куда производителю со своей продукцией идти. На рынки — нельзя, там давно все повязано. В госторговлю тем более трудно вписаться. Самому торговую точку открывать — так сожгут же вместе с прилавком.

Не стало фермеров, совсем не стало…Александр Степанович Сивак сам о себе дал знать. Век бы не объявлялся, да жизнь нынешняя вынудила. Он почему к журналистам за помощью кинулся? Потому что другие двери не открылись. Те, за которыми сидят люди, которым по долгу службы положено заниматься фермерскими проблемами, им, похоже, спокойнее не видеть ни самих частных сельхозпроизводителей, ни их заботы.

Описываемые события разворачивались на южной окраине Московской области — в деревне Большое Грызлово. Здешние жители приезжим так расшифровывают топонимику: мол, тут вотчина Бориса Грызлова. И посмеиваются, радуясь шутке.

Для Сивака же это и дом родной, и место почти круглосуточной работы. С самой юности. В деревне другой и не бывает.

Когда начали сыпаться большие и малые экономики, “Балковский” благодаря таланту своего директора Владимира Мирончикова еще держался на плаву.

Но приказ из столицы начать приватизацию привел и это хозяйство к краху. Оно распалось на небольшие в общем-то куски, на которых пытались сажать, сеять, держать скот люди, которым из села некуда было податься.

Потихоньку даже самые упорные отошли от дел. К середине нынешнего десятилетия уцелело только хозяйство “Агроинвест”. Минимум полевых работ, столько же скота. Окрестности стали зарастать бурьяном, фермы ветшали.

В эту-то пору и задумал Сивак фермером стать. Сельское хозяйство — это его. У богатых дверей навытяжку стоять — нет, упаси бог. Пошел к тогдашнему директору “Агроинвеста” Владимиру Гордону. А тот и рад был визиту. Бери, говорит, в аренду скотный двор, пока его по кирпичику не растащили. Молодняк крупного рогатого скота начинающему фермеру в рассрочку продал. Дойных коров Александр Степанович буквально по одной выкупал у владельцев.

Поддержал его в ту пору уже новый директор хозяйства Александр Дроганов. Заключил с фермером весьма щадящий арендный договор. По нему Сивак платил “Агроинвесту” пять тысяч рублей в месяц. Дроганов же позволил ставить скотину и на втором дворе. Здесь фермер разместил свиней, овец, коз.

А кредит? Понятное дело, что с него он и начал. Пошел в Россельхозбанк, попросил 700 тысяч. На технику. Потребовался поручитель. Им стал сын Сивака. Именно на него, своего наследника, Александр и возлагал основные надежды. В понедельник должен был получить заветные деньги. А в воскресенье сын вместе со своей невестой насмерть разбились в автомобиле. Банк, ну не звери же там сидят, кредит дал. Но тот пошел на похороны, на покупку старенькой легковушки, без которой совсем никуда.

Все, с 2008-го, с момента той жуткой трагедии, пошла черная полоса.