Кузбасс. Байская беда

Аман Гумирович Тулеев — хороший бай, добрый бай, да будут вечно мягкими подушки под его байским задом.

Аман Гумирович Тулеев — хитрый бай. Начальством пуганый, врагами стреляный. Он хорошо знает, что такое «шахтеры разозлились», и прямая выгода ему — так сделать, чтобы и не шахтеры это были вовсе, а так, пьяные мужики и урла безработная — пьяные провокаторы. Вот хитрый бай и придумал эти машины с водкой-бутербродами, заодно и уголовников-идиотов. Точно идиотов, ибо странные уголовники получились, их милиция разыскивает, а они в ту милицию камни швыряют.

Не бывает таких уголовников. А бывает — хлестануло через край, и обратно не загонишь, остается только говорить: не кровь это вовсе, не кровь, а бражка, не рабочие бастуют, а провокаторы хулиганят, нет никакого народа, и гнева народного нет, похоронили покойников, и снова готовы вкалывать. Все спокойно в городе Междуреченске.

Это те самые зловещие гномы, которые касками в 1989-м настучали переворот в Советском Союзе

Главное, самых горластых пересчитать, самых нахальных пересажать, и ОМОН некоторое время наготове подержать — и будет все спокойно в городе Междуреченске.

Взрыв метана на Распадской привел к взрыву гнева среди жителей маленького рабочего городка. Если бы это был не шахтерский городок, я бы сейчас ничего бы и не писала. Если бы это был не шахтерский городок, я догадываюсь, уже и вопрос давно бы решился, но шахтерский городок — это те самые зловещие гномы, которые касками в 1989-м настучали переворот в Советском Союзе. Их боятся, и правильно боятся. Люди, которые каждый день идут на работу, как на смерть, способны на многое.

С большим интересом наблюдаю, как обоснованный гнев рабочих-шахтеров журналисты и политтехнологи ловко превращают в досадный скандал пьяного быдла, пережравшего водяры на поминках.

Очень удобно, когда беспорядки происходят в далекой провинции, так, чтобы никто и не знал толком — а где этот Междуреченск? Уже белые медведи, или еще бурые? О, тогда работяги могут хоть порваться, рассказывая правду о своей работе в объективы любительских камер... никому они не интересны, и суток не пройдет, как «в интернетах» замелькают посты «задолбали уже с этими шахтерами, хватит про быдло, взорвали они себя сами, ну так им и надо».

На то и расчет.

Чтобы непорядки в Междуреченске не переросли во всероссийский бунт, власть, я так понимаю, решила применить прием полной дискредитации рабочих города Междуреченска, вплоть до низведения их в глазах публики до уровня «жадного пьяного быдла, которое само себя взорвало». Аман Гумирович с его грузовиками водки и странными уголовниками — вполне вписывается в концепцию такого низведения.

Им платили, а они хотели больше. Так им и надо.

Тем более что вокруг кузбассовских шахтеров напутано неимоверное количество лжи — потому что первая волна протеста была давно, и теперь никто не помнит толком, что там и как было. Скармливай любую туфту.

Вот я читала тут благообразного седого дедушку, не считаю нужным запоминать ник и фамилию. Он, короче, коммунист, сталинист и еще много «...истов». Он сказал: «Шахтеры хотели гарнитуры \"Хельга\" и зарплаты побольше, а им и так по тыще платили, но им было мало, вот и получили капитализм».

Эта дедушкина точка зрения совпадает с одним из вбросов, созданных в концепции «пьяное шахтерское быдло, которое не жалко». Им платили, а они хотели больше. Так им и надо.

Не люблю я коммунистов, все-таки. Совершенно антинародная политика. Надо же так мстительно радоваться, что где-то в Сибири заживо похоронило каких-то мальчишек, не имеющих прямого отношения к тем мужикам, которые двадцать лет назад касками стучали, испортив коммунистам всю малину.

Так вот, насчет «платили больше».

Шахтеры были первыми рабочими в Союзе, которым стали задерживать зарплаты.

Перед этим пресловутые шахтерские «тыщи рублей» инфляция стала превращать в труху — а эти рабочие, естественно, не привыкли сидеть без денег.

Естественно, не привыкли— потому, что в Союзе 70-х — начала 80-х руководители страны, видимо, понимали, что работа шахтера предполагает более чем высокую оплату.

Шахтер — это не просто рабочий. Это рабочий, чей труд — спокойное отношение к собственной гибели. Шахтер рискует погибнуть каждый раз, когда спускается в забой, и гарантий, что смерть будет хотя бы мгновенна, нет. Шахты — это чрева земли, из которых раз в десять-пятнадцать лет выносят сотни мертвецов.

Шахтер — это квалифицированный рабочий. Это не «подай-принеси-привинти-свистни». Чтобы работать в шахте, нужна ясная голова, знания и трезвый ум, поэтому речи про «подземных алкашей, которые просто не догадываются уехать в Кемерово и жить, как люди», так же не убеждают тех, кто имеет малейшие представление о шахтерских городах и поселках.

Шахтер — это на всю жизнь, это постоянно подведенные глаза, как у грустного Пьеро — угольную пыль ничем не смоешь. Никуда ты с шахты не денешься. Шахта нужна тебе, а ты нужен шахте — твой труд, твой уголь до зарезу необходимы даже тем самым попкам-блоггерам, которые сейчас по глупости и наивности повторяют, следя за указкой:

— Но ведь они сами знали, что рискуют, они же сами перекрывали датчики, но ведь они хотят только денег.



Все хотят только денег. Кроме идейно подкованных товарищей. Эти хотят много-много денег. Ладно, вернемся к нашим зарплатам.

Тысячи стали превращаться в труху, а в начале девяностых шахтерам вообще перестали платить заработную плату. Не надо мне рассказывать про экономику, я эти очереди за зарплатой лично видела. Зарплата за ГОД (год мужики работали бесплатно, потому, что стране нужен уголь, да и куда пойти?), бесконечная очередь у конторы и обмороки на жаре.

В середине девяностых в городских автобусах Анжеро-Судженска можно было наблюдать, как кондуктор обращается к пассажирам:

— Товарищи, кто МОЖЕТ, оплачивайте проезд.

Шахтер — это постоянно подведенные глаза, как у грустного Пьеро, угольную пыль ничем не смоешь

Шахтеров, знаете ли, достаточно помяли, просто даже странно, что шахты продолжали работать. Так что о жадности предыдущего поколения, которое хотело гарнитуры «Хельга», публике лучше бы помолчать — потому что подобнее рассуждения либо провокативны, либо некомпетентны.

А вот, кстати, очередной пример «так называемого вранья»:

«И потом пункты в этом письме какие-то детско-греческие. \"Хотим высокую зарплату, и чтоб поменьше работать\". Зарплату можно повысить до 45000, но тогда два шахтера из трех окажутся без работы»

Человеку абсолютно не стыдно такое писать, хотя про реальные шахтерские зарплаты в сети уже бездна информации. Как говорится, и унитаз принесли, и зад показали. На одном из ютубовских роликов можно расслышать, как парнишка кричит: «Вот мои корешки по зарплате, вот — восемнадцать тысяч!»

Восемнадцать тысяч за то, чтобы смена за сменой надрываться в угольной пыли, рискуя погибнуть под завалом — это сверхчеловеческая наглость, это жирное оскорбление. Мало кто из господ блоггеров, рассуждающих сейчас о том, что шахтеры брали кредиты и сами виноваты, за такую зарплату зад от кресла оторвет, чтобы авторучку поднять. А эти люди идут в забой. Стыдно, товарищи.

Главное, чтобы до граждан моей страны дошла, долетела, докатилась и как-то зафиксировалась информация: шахтеры глушили датчики газовых контролеров потому, что иначе им недоплачивали около половины зарплаты. Делалось это наверняка с ведома и с одобрения начальства и собственника.

А что, очень удобно: какая-то комиссия, так вот, у нас все есть. Импортное и мигает. Чуть комиссия за порог — ну что, мужики, идите, работайте, но чтоб без перерывов, а то сами знаете — штрафы у нас ого-го.

А то убытки, сами понимаете.

При такой политике руководства никакая техника безопасности не поможет. Это называется — провоцировать людей на риск людоедскими методами.

Надо сказать, что для провинциального начальства работяги, как таковые — это ничто, мусор. И жены их мусор, и дети туда же. Господин Хлопонин, ныне царствующий на Кавказе, запомнился мне надолго своей репликой в адрес мамочек подотчетного ему города Красноярска, пытавшихся хоть что-то сделать с нехваткой детских садиков.

Беседа проходила без журналистов, поэтому стесняться Хлопонин не стал. Он спросил: «А зачем вы нарожали, раз водиться не можете?»

Хорошо бы он спросил то же самое у мамочек на Кавказе. Я хочу посмотреть на реакцию. Но там он не скажет.

Провинциальное начальство от всех царей-батюшек далеко, творить оно может практически, что угодно, ну, а когда хлынет — вот тут и начинают затыкать. Течи, водосбросы, рты... Что ж теперь делать хитрому баю Тулееву — проспал он шахту Распадскую. Тоже, видимо, не парился — как-то ведь шахтеры работают, есть не просят, шума не поднимают.

А их раз — и завалило. И лопнуло терпение

Что ж теперь делать хитрому баю Тулееву — проспал он шахту Распадскую

Еще очень забавно — к той же концепции о пьяном жадном быдле — разговоры «посмотрите, этим шахтерам только деньги нужны! Поднимут им щас зарплату, а они новых кредитов наберут, а остальное пропьют!»

Конечно, им только деньги нужны. И радуйтесь, глупцы, что им только деньги нужны. Не дай нам Бог, чтоб им понадобилась мировая революция.

Что у этих грамотеев за манера считать рабочие деньги, и прямо-таки из штанов выпрыгивать от бешенства, когда рабочий человек хоть как-то пытается поднять свой жизненный уровень.

ОМОН на рельсах абсолютно не жалко. У них такая же работа, как и у шахтеров. Рискованная. Знали, на что шли.

Разговоры про то, что из поездов могли выйти пассажиры, и дать шахтерам по мордасам, тоже как-то не убеждают. Могли дать. А могли и рядом сесть. Дискредитация российского рабочего класса и перевод его в «жадное быдло» именно сейчас очень плохо может закончиться.

А чтобы все закончилось хорошо, разговоры о жадном быдле и добром бае надо как-то сворачивать, посадить виновных, помочь пострадавшим, проявить уважение к рабочим... и, честное слово, я ни в политике, ни в экономике не шарю, но частный собственник на таком предприятии, как российская шахта — это, мне кажется, никуда не годится.