Модернизационному прорыву нет альтернативы

Постановка в повестку дня России сначала темы \"развития\", а затем \"модернизации\" – это не отражение чьих-то пристрастий. Все проблемы России/СССР последних тридцати лет были связаны с тем, что страна исчерпала возможности индустриального этапа развития, создала мощные заделы и плацдармы постиндустриальной эпохи, и стала топтаться на месте тогда, когда объективно ей был необходим рывок в развитии, масштабный технологический прорыв.

До катастрофы конца 80-х СССР имел мощный постиндустриальный задел в виде наукоемкой, в первую очередь оборонной и космической промышленности и мощной научной базы, потенциал которой в полной мере не использовался, а на мировой арене выступал в первую очередь как поставщик сырьевых ресурсов.

Однако, вместо осуществления стратегии прорыва, по сути, была сделана попытка перейти от индустриального социализма к индустриальному капитализму, то есть заведомо изжитой форме общества, от которой давно отказались другие страны. В результате в стране оказались разрушены в первую очередь постиндустриальные сферы экономики, то есть уничтожена основа перехода к постиндустриальному капитализму.

В результате катастрофы страна, с одной стороны, лишилась постиндустриального задела, с другой – оказалась зависима от импорта товаров потребления, которые она оплачивает сырьевыми ресурсами при разрушении отечественной производительной промышленности.

В результате Россия не имеет возможности конкурировать на мировом рынке с индустриальной продукцией, ограничена конкуренцией и конъюнктурой цен в сырьевом секторе, переданном в основном в частные руки, и не допускается к конкуренции на рынке наукоемкой, постиндустриальной продукции. Из нее вывозятся капиталы и не ввозятся технологии.

Причиной неудачи в первую очередь стала попытка осуществить прорыв в развитии страны на основе внедрения рыночных отношений.

Между тем, необходимо признать, что рыночное регулирование экономики в странах современного капитализма в основном осталось в прошлом. Когда Маркс вводил различение между рыночным и плановым регулированием, он под первым понимал такую организацию экономики, при которой сначала осуществляется производство, а потом соотношение спроса и предложения на рынке дает оценку его полезности и эффективности, что и приводило к циклическим кризисам в экономике.

В качестве альтернативы он предлагал такую организацию, при которой сначала выясняется общественная потребность в том или ином производстве, а потом осуществляется само производство.

Именно к такому устройству перешли ведущие капиталистические страны во второй половине XX века. Значительная доля затрат идет сегодня на выяснение общественного спроса, а потом под него и осуществляется производство.

В России же запущен механизм экономического и социального регресса, который проявляется не только в деградации собственно производства, но в обрушении, регрессе форм социальной жизни, деиндустриализации и деурбанизации страны.

Современный социально-экономический уклад в России ниже капитализма, он постепенно опускается до раннефеодальных форм.

Конъюнктура рынка энергоносителей в 2000-е годы и политика стабилизации, проводимая в этот период руководством страны, позволили затормозить этот процесс и удержать страну на краю пропасти.

Однако этого недостаточно для того, чтобы преодолеть попятное движение и обеспечить прорыв в развитии. Стране как воздух необходим технологический рывок и создание производства новой, постиндустриальной эпохи.

Опыт перехода наиболее успешных стран мира от индустриального к постиндустриальному развитию показывает, что всюду, где он был осуществлен, этот переход имел успех только при сокращении и свертывании рыночного регулирования.

Это вызвано тем, что рыночная экономика так или иначе ориентирована на непосредственный экономический эффект, обеспечение прибыльности производства. Однако любая технологическая реконструкция производства предполагает, что субъект технологической модернизации вынужден осуществлять вложения средств в новое оборудование, которое может окупиться лишь в некоторой, иногда отдаленной перспективе. Более того, непосредственная экономическая окупаемость затрат вообще не является здесь главным и самодовлеющим моментом. Приоритет оказывается за социальными и качественными моментами, причем одним из главных является уже не только и не столько производство продукции, сколько обеспечение опережающего производства и воспроизводства сложной рабочей силы.

Россия не может выйти из кризиса путем рыночного стимулирования, поскольку рыночная логика предполагает продолжение экспорта ресурсов в обмен на продукты текущего потребления с последующим их проеданием и вывозом капиталов за границу.

Войти в мировое разделение труда Россия на равноправных началах может, только перейдя к участию в нем в постиндустриальной сфере, там, где у нее остаются некоторые технологические заделы и где она обладает ресурсами, с которыми могут быть сопоставимы лишь ресурсы США. То есть она оказалась перед выбором: либо быть источником сырья и рабочей силы и продолжать стагнировать свое производство, либо совершить прорыв в новую технологическую эпоху.

Однако для такого прорыва, теоретически возможного, сегодня необходимы капиталы в размере нескольких триллионов долларов. Такие средства не могут быть вложены в экономику России в нынешних условиях хотя бы в силу того, что их некому инвестировать. Для этого была бы нужна программа, аналогичная плану Маршалла, то есть целенаправленная политика ряда ведущих государств во главе с США, ориентированная на сознательное превращение России в технотронную сверхдержаву.

Единственным способом самостоятельного осуществления такого прорыва России и обеспечения перехода страны к опережающему развитию является мобилизационный курс, подчиняющий все внутренние ресурсы этой задаче.

Кому-то слово мобилизация нравится, кому-то нет. Кто-то вообще все беды прошлого связывает с использованием Россией моделей мобилизационного развития.

Однако есть вопрос политических симпатий и антипатий, а есть вопрос развития страны. Причем – не догоняющего, обрекающего ее на вечное отставание, а развития опережающего.

Россия может выбирать: принять на себя роль вечно отстающего сырьевого придатка или принять вызов и осуществить опережающий технологический прорыв, который нельзя осуществить иначе, нежели на мобилизационной основе.