Большая ядерная геополитическая игра

Рефлексивный дискурс 12 апреля, спустя всего 4 дня после подписания в Праге договора СНВ-3 и спустя год после объявленного там же Бараком Обамой начала «большой ядерной игры», в Вашингтоне начинается саммит Группы восьми (G-8) по проблемам ядерной безопасности. Это уже второй саммит «большой восьмерки» по данной глобальной проблеме, хотя обычно повестка дня не повторялась. Первый раз он уже проходил в 1995 г. в Москве.

Для его проведения с участием России даже была придумана оригинальная арифметическая зависимость - саммит «7+1», отражающая «стратагемный подход» наших западных «контрпартнеров» в их взаимоотношениях с Россией. Стратагемный, поскольку в предлагаемой «формуле» в совокупности с повесткой дня саммита и деятельностью группы западных «шерпов» при подготовке саммита-1995 явно просматривалось стремление «взаимодействовать» с нами согласно стратагеме № 36 («стратагеме цепочки стратагем» по К.Криппендорфу), включающей в себя стратагему № 4 («выманить тигра с гор на равнину») и стратагему № 10 («вытащить хворост из очага»). Интересно отметить, что «арифметический подход» к России проявился также в 2009 г, когда очередной саммит (по финансово-экономическим вопросам) шел по формуле «8-1».

Складывается впечатление, что Россию («тигра») хотят видеть в «элитном клубе» стран («выманивают на равнину») в основном по вопросам, существенно затрагивающим ее геополитический потенциал (ядерное оружие, ядерный оружейный комплекс, ядерная энергетика и др.) для того, чтобы попытаться его понизить («вытащить хворост из очага»). А если дело касается «серьезных вопросов», существенно затрагивающих интересы ведущих держав «золотого миллиарда», то уж извините,- «это вас (т.е. Россию) не касается». Нельзя не отметить, что новый саммит имеет ряд интересных особенностей, отличающих его от аналогичных встреч в верхах: 1. Во-первых, американской стороной этот саммит была умело хронологически увязан с переговорным процессом по подготовке Договора СНВ-3. Российская сторона на переговорах была «зажата» сроками саммита G-8 по проблеме ядерной безопасности, намеченного на апрель 2010 г.

Без внешнеполитического ущерба Россия просто не смогла «выйти» на саммит G-8, не подписав Договор о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ). Это дало большие преимущества американской стороне на переговорах и существенно ограничило российскую сторону в возможностях исключения «скрытых» дестабилизирующих параметров в новом соглашении. В результате Россия была вынуждена фактически отойти от позиции, заявленной ее руководством в апреле 2009 г по взаимоувязке в новом договоре комплекса вопросов, определяющих стратегическую стабильность. Теперь же российская сторона, не успев «прийти в себя» после переговоров по ДСНВ, «втягивается» в новые обсуждения вопросов (и, соответственно, принятие соответствующих решений), затрагивающих в том числе ее ядерный оружейный комплекс, например, по запрещению производства делящихся материалов. А эти решения напрямую связаны с обеспечением ядерным топливом для реакторов судов с ядерными энергетическими установками (АПЛ и др.).

Такое «сжатие» времени переговорного процесса заставляет предположить, что Россию пытаются «затянуть» в систему соглашений, каналирующих развитие её Стратегических ядерных сил (СЯС) и ядерного оружейного комплекса (ЯОК) в нужное для США русло, то есть осуществить внешнее «институциональное управление» российским оборонно-промышленным комплексом. 2. Во-вторых, она происходит на фоне повышенной активности международной группы «Global Zero» («G-Z»), хронологически согласованной с процессом подготовки нового ДСНВ и встречей G-8. Анализируя деятельность «G-Z» в совокупности с активностью «мыслящей паутины» из российских групп влияния («агентов перемен»), психологически прикомандировавших себя к Западу, можно сказать, что они ведут «молекулярную агрессию» (по А. Грамши), направленную против российского ядерного потенциала. В целом, рассматривая хронологию происходящих событий вокруг «ядерных проблем» и связанную с ней активность наших западных «контрпартнеров» по переговорам через «концептуальную лупу», складывается общее впечатление об управляемом сжатии «внутреннего времени переговорной системы» (затрагивающей в той или иной степени российский ядерный потенциал и ЯОК), проводимом на фоне упомянутой выше «атаки мыслящей паутины».

Россию «сжали петлей OODA» Дж.Бойда (Observe – наблюдай, Orient – ориентируйся, Decide - решай, Act – действуй), которая уже давно превратилась в США в стандарт цикла принятия решений в военно-политической сфере. 3. В-третьих, подготовка к G-8 шла в условиях глубокой конфиденциальности, почти не комментировалась СМИ (включая электронные). Результаты деятельности «шерпов» не выходили за рамки очень «узкого круга лиц» и не обсуждались в кругу военных и научных экспертов по рассматриваемой проблеме. Это заметно отличает предстоящий саммит от аналогичного московского саммита 1995 г, подготовка к которому (под руководством Ю.Батурина) шла в условиях проведения глубокой научной экспертизы предложений западных «шерпов», выработки на научной основе позиции российской делегации, проводившейся двенадцатью (!) научными организациями (Минобороны, Минатома, РАН и др.) при активном участии Академии военных наук. По всей видимости, чиновники МИДа с тех пор так «выросли», а «креативность» новых так называемых «эффективных менеджеров», рекрутированных в ГК «Росатом» из бизнес-структур такова, что они могут решать сложные междисциплинарные проблемы в ядерной сфере и без этой «путающейся под ногами науки».

По дороге «благих намерений» Если обобщить скудные сообщения, посвященные предстоящей встрече, то, по всей видимости, в круг обсуждаемых вопросов будут включены следующие: 1. Введение полного моратория на ядерные испытания; 2. Запрет на производство материалов, которые могут применяться для изготовления ядерного оружия; 3. Ликвидация неких «черных рынков» в области материалов для производства ядерного оружия («отслеживание и уничтожение маршрутов их транзита»); 4. Иранская ядерная программа; 5. Корейская ядерная программа. В целом, оценивая данные вопросы с позиции национально-государственных интересов России, необходимо отметить следующее.

Время, когда декларативная политика МИДа на международном уровне и практическая деятельность в области ядерного оружия были независимы, ушло в прошлое.

Практически каждое решение, принимаемое по ядерному оружию и ядерной безопасности на международном уровне, влияет на формирование определенных процессов внутри государства и ядерного комплекса в частности. Как правило, все они связаны с огромными материальными затратами, не стимулирующими экономическое развитие страны и укрепление военной мощи государства. В этом плане подготовка международного форума должна была бы быть спланирована так, чтобы не допустить принятие решений, усиливающих процесс одностороннего ядерного разоружения России. Что касается направленности саммита 12-13 апреля на противодействие «горизонтальному распространению» ЯО, то в этой связи необходимо отметить следующее. Американское руководство, признавая положительное влияние ДНЯО на процессы ограничения «горизонтального распространения», стало в своей деятельности все больше склоняться к крайней позиции, состоящей в том, что «традиционная политика обеспечения нераспространения продемонстрировала свою несостоятельность». В многочисленных предложениях видных американских политиков по вопросу обеспечения режима нераспространения просматривается мысль о необходимости «наказания» государств, в отношении которых будут иметься подозрения о проведении ими неразрешенной ядерной деятельности, с превентивным использованием вооруженных сил для разрушения объектов ядерной инфраструктуры.

Существуют даже предложения об использовании в этих целях высокоточных ядерных боеприпасов (ЯБП) сверхмалой мощности. США готовят почву для «легитимизации» на международном уровне планов «контрраспространенческих» действий военного характера с привлечением для этой цели структур НАТО, Евросоюза, ООН и т.д. Очевидно, что указанные предложения американских политиков в силу геополитического положения России противоречат интересам обеспечения ее национальной безопасности. В условиях современной военно-стратегической ситуации и экономического положения страны для России, по-видимому, целесообразно с осторожностью подойти ко всякого рода предложениям, предусматривающим военное или экономическое «наказание» государств, в отношении которых будут выдвинуты обвинения в незаконной (для членов ДНЯО) или опасной ядерной деятельности. Такие планы подразумевают прежде всего действия против государств, расположенных в непосредственной близости от территории России, причем со многими из которых у России традиционно хорошие отношения. При этом многие из указанных государств являются перспективными импортерами нашей наукоемкой продукции (промышленных технологий, вооружений и т.д.).

Необходимо также отметить, что выработка и реализация под международным контролем плана совместных действий по борьбе с хищением и незаконным вывозом в третьи страны ядерных материалов без решения глобальных вопросов международной безопасности не дает безусловной гарантии предотвращения незаконного распространения ядерных технологий, особенно на долгосрочную перспективу. Такой план является попыткой борьбы со следствием, а не с причиной. Не устранив основополагающую причину (либо не выработав действенных мер по ее устранению) – желание обладать ядерным оружием и его политическую привлекательность – такие попытки заведомо не могут исключить возможности катастрофических последствий, особенно с учетом того, какими средствами будут располагать и какие обходные пути могут использовать лица (государства), желающие незаконно приобрести ядерные материалы. Комментируя предполагаемую повестку дня G-8, необходимо отметить, что участникам саммита с западной стороны, очень озабоченным проблемами «горизонтального распространения», для введения действительно эффективных мер по нераспространению в первую очередь надо убедительно объяснить, почему Израилю, Пакистану, Индии – «можно», а Ирану, Северной Корее и другим пороговым странам - «нельзя».

При этом (только подозреваемый в связи с так называемым «международным терроризмом») Иран – прагматичная, устойчиво управляемая страна, а ядерный Пакистан – фактически центральная база движения «Талибан», «Аль-Каиды» и т.д. Вызывает удивление (и вопросы), почему Запад вкупе с российским «экспертным сообществом либеральной ориентации» усиленно «не замечал» хотя бы того скандально вопиющего факта, что вооруженные силы движения «Талибан» в 2008 г контролировали обширную территорию, расположенную почти в 300 км от столицы Пакистана!? При этом весьма боеспособную пакистанскую армию заставляли воевать с ними буквально «пинками» американских советников. Вот где надо «бить в колокола» и в первую очередь решать вопросы нераспространения, непопадания ЯО и делящихся материалов в руки террористических организаций в Пакистане, а не в Иране, который хочет, в основном, чтобы его оставили в покое и дали возможность самому распоряжаться своими природными ресурсами. Что касается Северной Кореи, то проблема, как представляется, может легко решиться в обмен на рис, нефтепродукты и гарантии невмешательства во внутренние дела КНДР. Существует еще один важный аспект проблемы нераспространения, который усиленно «не хотят замечать» западные и российские «денуклеизаторы».

Это - израильская проблема. Идущие в настоящее время (объективные) мировые процессы привели к следующему эмерджентному эффекту, в значительной мере определяющему изменение геополитических потенциалов противостоящих участников ближневосточного конфликта. 1. Молодое поколение Израиля все больше «вестернизируется» (все чаще «выбирает пепси»). В целом «личная годность человеческого материала» ЦАХАЛа по сравнению с прошлым веком снижается. 2. При этом в окружающих странах «исламского мира» наметился пассионарный подъем, резко возросла рождаемость, растет экономика. Все это приводит к геополитическому дисбалансу – постепенному изменению соотношения сил в пользу исламских стран. В связи с этим у Израиля остается единственная возможность повлиять на неблагоприятный «геополитический тренд» - это обладание собственным ядерным оружием и средствами доставки вплоть до средней дальности. Таким образом, из-за невозможности объяснить, почему Израилю «можно», а другим странам «нельзя», возникает концептуальный «ядерный тупик». И никакие призывы, угрозы, санкции, решения G-8 здесь в принципе не могут помочь.