Не умеем вежливо общаться

Сколько стоит спасибо за помощь? Когда и главное как его надо говорить? И кому оно нужнее — тому, кто оказывает помощь или кто ее получает? Отвечая на эти вопросы, участники конференции «Благотворительность в России» вышли на общечеловеческие ценности.

Поэт и общественный деятель Евгений Бунимович в начале 90-х гг., в свою бытность учителем, получил грант от Фонда Сороса. Никаких заявок он не писал, никого ни о чем не просил — просто попал в число учителей, которых назвали любимыми выпускники школы, где работал Бунимович. Став московским депутатом, литератор захотел перенести соросовскую схему помощи на российскую почву, для чего обратился к мэру Москвы с подобной инициативой. Оказалось, что даже отличная идея, попав к чиновникам, способна извратиться. «Начались вопросы: кому давать? И гранты стали получать те, кто писал много бумаг», — вспоминает Бунимович.

Чиновникам просто нужно правильно подать идею благотворительности, возражает Эмиль Алиев, гендиректор Ассоциации мини-футбола России. Идея занять школьников после уроков спортом, чтобы они не собирались на заднем дворе с бутылкой пива или наркотиками, не сразу получила широкое развитие. Ассоциация обратилась с ней к российскому министру спорта, вспоминает Алиев, «министр помог выбить из Фонда Михаила Прохорова 40 млн руб. и сам дал в пять раз больше». Имя известного человека позволит сдвинуть дело с мертвой точки, делает он вывод.

Для крупных фондов или компаний важна публичность благотворительной деятельности. Бунимович вспоминает такой случай: один банк, давая деньги на памятник, захотел на нем надпись: «Такому-то от такого-то банка». Правда, этого спонсора удалось уговорить найти другие способы себя увековечить.

Есть сложившаяся мировая практика, возражает Ирина Прохорова, соучредитель Фонда Михаила Прохорова: если кто-то обращается с просьбой о помощи, например, к корпорации, та в ответ может потребовать разместить свой логотип. «Почему это так сложно у нас?» — недоумевает Прохорова. Она сожалеет, что пока что частная благотворительность — непонятная для нашего общества тема. Оно не может само с собой договориться о нормальном взаимодействии благотворителя и благополучателя, сожалеет она.

«Безусловно, благотворительные пожертвования и доноры заслуживают благодарности», — не сомневается Ольга Рейман, президент благотворительного фонда «Кто, если не я?». Но очень важно подобрать верную форму выражения благодарности. Кто-то, возможно, не придает большого значения словам, лучшая благодарность для них — успех тех, кому они оказали поддержку.

Но нет на свете людей, которым не было бы приятно услышать спасибо за реальную деятельность. Например, говорит Рейман, в ведущих американских учебных заведениях практикуется традиция размещения памятных табличек с именами доноров. Спасибо в данном случае — признание и почтение. При таком способе выражения благодарности проигравших нет: учебное заведение гордится выдающимися учениками, студенты равняются на жертвователей, доноры становятся примером для подражания.

Но у нас не Америка, а благотворительность увязана с политикой. Ирина Ясина, вице-президент фонда «Либеральная миссия», вспоминает: когда Михаил Ходорковский оказался в заключении, множество организаций, даже нуждающихся в помощи, стали отказываться от предложений его фонда. «Нам говорили, мы не хотим с вами связываться. У “Мемориала”, например, из-за них была налоговая проверка и проблемы», — рассказывает она. Но публичность благотворительности, рассуждает Ясина, послужит борьбе с коррупцией и положит конец тайным договоренностям: ты мне — я тебе. А иначе олигархов можно обязать дать деньги, скажем, на помощь ветеранам МВД. Но принятые в обществе установки: «Богатые люди дают деньги, чтобы замолить свои грехи, и вообще они обязаны делиться» — не так-то просто изменить. «У нашего фонда три соучредителя, но один из них не хочет, чтобы о нем знали, — рассказывает Ясина. — Говорит, что тогда ко мне придут и скажут: у тебя есть деньги на это, значит, можешь дать и на другое». Она говорит, что все ее знакомые обеспеченные люди дают деньги на разного рода благотворительные инициативы, но общество об этом не знает, считая, что «богачи заелись».

У грантополучателей есть твердая уверенность: «[Богатые] нам обязаны помочь, так как их намерения не очень чисты», добавляет Ирина Прохорова. Поэтому требование поставить логотип фонда воспринимается как пиар. «Но, если о фонде не будут знать, он не сможет эффективно работать», — полагает Прохорова.

У нас часто говорят спасибо какому-нибудь мэру или губернатору, когда тот на деньги налогоплательщиков открывает больницу или школу, продолжает Бунимович. Но когда частный благотворитель делает то же самое на свои средства, общество считает неприличным его пиарить. Так что проблема неблагодарных грантополучателей системна, в нашем обществе отсутствует культура общения. Не только мы, но и наше государство не привыкло говорить спасибо гражданам за их труд, за их благие начинания, сожалеет Бунимович.