Правит ли \"Единая Россия\"?

РЖ: Глеб Олегович, не кажется ли вам, что выборы 14 марта преподнесли какой-то сюрприз, и в чем этот сюрприз может заключаться?

Глеб Павловский: Сюрпризов нет, скорей надо спросить себя, готовы ли мы к тем, что будут? В общем и целом, можно сказать, система работает. Медведев празднует подтверждение своей оптимистической гипотезы. Он предложил расширить зону доверия оппозиции - и та доверие оправдала. Эти выборы были, наверное, первыми, на которых местным властям сильно давали по рукам, чтоб те не лезли под капот избирательного процесса. Те все равно лезли, но реже и с опаской. Партии оппозиции приготовились устроить скандал по результатам выборов, - и не смогли, получив местами даже больше, чем ожидали. Парламентские партии прошли в законодательные собрания регионов и показали неплохие результаты. В Туле даже \"Яблоко\" прорвалось в городскую думу, чего уже от этой партии никто не ожидал.

\"Единая Россия\", если брать валовые цифры поддержки, закрепила свои результаты. Зато в ряде мест - недобрала даже по отношению к своим предвыборным рейтингам, чего обычно не случалось. Самый яркий пример - проигрыш в Свердловской области.

Что происходит с \"Единой Россией\"? Ее электоральный рост приостановился. А ведь стабильность партии внутри политической системы обеспечивалась ростом ее влияния, признанием за ней статуса института власти! Партия постоянно надвигалась на остальное политическое поле, теснила его.

РЖ: Грозившись свести на нет минимальный зазор между собой и политическим полем в целом.

Г. П.: Поэтому многие медведевские поправки были нацелены именно на то, чтобы создать распорки в политической системе, которое грозилось иначе окончательно схлопнуться. А оказалось, что система не слишком-то и готова схлопнуться. Зато нарастает вопрос: как \"Единая Россия\", собственно говоря, обращается с собственной несущей функцией в системе? Что делает партия в условиях обновления вопроса о власти, связанного с обновлением политики союза двух? По-моему, партия его не видит.

Тем временем обострился запрос на силу в системе. Смена политического курса в русской государственной системе всегда ставит вопрос о власти заново, обновляет силовую повестку. Силовую не в узком смысле темы \"силовиков\", а в смысле реальной дееспособности государственной конструкции. Запрос на силу идет от среднего класса городов, внутри спроса на сильное национальное государство. С точки зрения горожанина, распад милиции как института - это явный дефицит государственной силы. С другой стороны, новая политика Медведева порождает и его, президентский запрос на силу! И здесь вопрос, на что опереться Президенту, \"тандему\" и всей его когорте при перемене курса? Конечно, гарантия поддержки в парламенте, эта законная прерогатива большинства, очень удобна и неприятно было бы ее лишиться. В то же время она недостаточна, когда речь идет о любой форме политической мобилизации.

Ведь она была партией власти в условиях, когда вопрос о власти был решен. Причем решен не ею и не навсегда. Но в тот момент, когда вопрос о власти возвращается в повестку дня и снова оказывается вопросом, становится неясно, чем занимается \"Единая Россия\". Всякий раз когда болезненно накалялись какие-то конфликты, например, между горожанами и милицией, или калининградский, партия пряталась под стол. Президент и премьер бросались спасать положение, и тогда за ними вслед и партия выползала - нехотя, запоздало и если ее прямо просили об этом. Фактически Медведев и Путин \"работали партией\" - за партию. Партия перестала быть донором власти, она превратилась в ее рецепиента. Именно в тот неудобный момент, когда Кремль переходит в наступление, меняет политику и фактически заново ставит вопрос о доверии себе!

А ведь прежде было не так. И \"Единство\", и \"Единая Россия\" вносили важные компоненты в образ Путина. В 2000 году это был ореол Путина-спасителя, политического МЧС. В 2004 году партия предъявляла законченный образ власти - ее сформированность, всеохватность, позитивную гегемонию. А что, собственно говоря, партия дает Путину сегодня? Неясно. Это она, напротив, вечно чего-нибудь от него ждет.

РЖ: Но в системе тандема она является опорой Путина как лидера правительства.

Г. П.: В каком смысле Путин может опереться сейчас на партию? Только в парламенте, в практике так называемых нулевых чтений. А как лидеру партии она не предлагает ему ничего, кроме \"ателье мундиров\" для тех, кто и без того правит. ЕР, как показал проваленный выборами Иркутск, пятое колесо в телеге региональной политики. В конфликтах вокруг ЦБК, вокруг Дерипаски, \"Единая Россия\" потерялась, ей навязали ненавистного ей и избирателям кандидата-варяга. А после драки стала жаловаться, что против снятого близкого ей кандидата Романова применили административный ресурс.

Да, применили, и в грубой форме. Но это значит, что против административного ресурса, партия власти - никакой не ресурс. Зато коммунист, которого выбрали мэром с победной цифрой под 70, месяц назад не имел и 10 процентов, и не рассматривался как проходной кандидат. Ситуация довольно модельная и легко воспроизводима - вакуум силы заполняется популистскими пузырями. Так и неприятные 10-15 процентов оппозиционных партий - они слишком высоки для их реального бессилия, но при встрясках могут раздуться в популистские \"большинства на час\".

Мы все спрашивали: где копится энергетика злобы средних слоев, такой яростной, когда вспыхивает по поводу ментов-убийц или аварий на Ленинском проспекте - ведь она не ловится, например, падением федеральных рейтингов? А вот же она - собирается в рассерженном злобном избирателе, который не ленится идти на выборы, чтобы вставить Грызлову пистон. Например, тульский успех \"Яблока\" - это в чистом виде кукиш \"Единой России\".

Повторяю, здесь вопрос не в протестном потенциале, тот сам по себе маловажен, с протестной энергией власти худо-бедно научились работать. Пример - Калинград. Но проблема в другом - партия власти становится слабым звеном системы власти. Она потребляет силовую энергетику системы, не приращивая ее. Практически каждую неделю у нас появляются новые подробности дефицита силы в государственной системе.

РЖ: В прошлом интервью \"Русскому журналу\" вы противопоставляли партийную политику силовой?

Г. П.: \"Силовой\" в прежнем, в узком смысле - как политика, нуждающаяся \"в добавках\" репрессивными средствами. Но силовые структуры сегодня в таком состоянии, что они даже для микрополитики не годятся. Из \"силовиков-государственников\" посыпали евсюковы. Сегодня обнажается и проседает силовой компонент самой системы.

Внутри путинского мифа или, если хотите, государственного мифа, мифа власти, мифа стабильной России, который долгое время заменял стране отсутствующую у нее гражданскую религию, успешно действовал определенный силовой контур - Путина слушались, Путина боялись, хотя сегодня уже не могут объяснить, чего боялись-то? Мифа нет - осталась популярность. Фактически, сам Путин отказом от третьего срока запустил демифологизацию власти. Идет и \"демифологизация снизу\" - евсюковщина расколдовывает власть, реплики Лужкова и Грызлова вызывают хохот - а комизм власти убивает фантазм власти. Медведев сегодня нуждается в обновлении фактора силы - и выясняет, что тот недостаточен.

Партия, на которую надо опереться, должна для этого иметь собственный силовой потенциал, свою социальную систему передач с правящим классом. Она должна \"государствовать\". И тогда вопрос переформулируется - кто сможет в условиях нестабильности вести политическую борьбу за лояльность бюрократии?

Здесь есть сходство с роковым вопросом лета 1917-го года: чьей будет воюющая армия? Армия, которая после Февраля осталась единственной силой, а с другой стороны, все чаще соблазнялась антигосударственностью. Обманчиво считалось, что офицеры ею \"командуют\". Я бы сравнил ту армию с нашей нынешней бюрократией, которая велика, провластна - и нигилистически антигосударственна. Ситалось, что Медведев - в рамках союза с лидером партии Путиным - обладает весьма серьезным ресурсом. Особенно на критический случай, ведь критический для Медведева \"случай\" будет одновременно и критическим случаем для Путина.

Считалось, что сила ЕР образуется за счет многократного пересечения с ядром бюрократии, мотивированной отношением к собственности и доказавшей себя в прошлое десятилетие. Хотя бы тем, как эти крепкие парни сделали себя сами в предыдущие 10-15 лет. А сегодня возникает вопрос: так ли это? Крепкие парни есть - а партия может на них повлиять, не говоря уж - приказать? \"Единая Россия\" - функционирует как политический офицерский состав бюрократии? Нет. Реальной силы нет. Партийная система \"1+3\" оказывается повсеместно и разнообразно слабой. Партия не ведет борьбу за бюрократию (передоверив это президенту с премьером). А когда бюрократия не управляема даже теоретически, появляются обширные возможности для игры на перехват ее и перепрограммирование. Слабость провоцирует и \"индуцирует\" большевиков или \"силовиков\"

Считалось, что партия - это дополнительная защита для консолидации бюрократии вокруг президента, в его союзе с Путиным. Мартовские выборы не опровергают - но и не подтверждают этого. Оппозиционные партии \"усиливаются\", не становясь ни силой, ни альтернативой, ни даже подушкой безопасности. Возникает вопрос: а чья сила, брат? Перед нами опасно прослабленная система, слабость которой некстати начала обнаруживаться, а следовательно - соблазнять.

Беседовали Борис Межуев, Никита Куркин, Константин Аршин