У меня больше претензий к своему президенту - Бурджанадзе

Одна из лидеров грузинской оппозиции Нино Бурджанадзе рассказала «Газете.Ru», зачем она встретилась в Москве с премьером Владимиром Путиным. Бурджанадзе не боится негативной реакции соотечественников, считает необходимым возобновление диалога с Москвой и возлагает всю ответственность за потерю Южной Осетии и Абхазии на Михаила Саакашвили.

— Какие впечатления остались у вас от встречи с Владимиром Путиным? Какая цель была у этих переговоров?

— Российско-грузинские отношения фактически зашли в тупик. Сейчас они находятся в трагическом положении, и нужно искать выход из этой ситуации. Это не идет на пользу ни Грузии, ни России. Я уверена, что для спокойствия на Южном Кавказе и в Грузии нужно искать варианты урегулирования отношений с Россией, чтоб они строились на взаимном доверии и уважении.

Когда на уровне властей нет никакого диалога, то нужно искать ниточки для того, чтобы хотя бы видеть, как налаживать отношения в будущем.

У нас с Владимиром Владимировичем состоялась очень интересная встреча. Он очень глубоко знает кавказскую проблематику.

Мы обсуждали весь спектр вопросов российско-грузинских отношений и направления их улучшения. Я увидела понимание проблем, которые беспокоят мой народ.

— Разве не все грузины разделяют мнение, что российские власти в целом и Путин в частности — агрессоры и оккупанты, с которыми нельзя вести разговор?

— То, что случилось в августе 2008 года, — это клубок и очень тяжелый груз и для Грузии, и в определенном смысле для России. Постоянно возвращаться в прошлое и обзывать друг друга разными эпитетами неправильно.

Период, когда мы не слушали друг друга или не хотели услышать, когда говорили крепкие фразы, ни к чему хорошему не привел. Надо делать так, чтобы больные проблемы урегулировались, а не продолжать устрашать друг друга.

— Официальный Тбилиси главным условием для возобновления диалога считает полный вывод войск из Абхазии и Южной Осетии. Вы не согласны?

— Любые переговоры, которые начинаются с любыми предварительными условиями, обречены на провал. Лично для меня внутри моей страны и за границей главное — сделать так, чтобы мы смогли найти общий язык с абхазами и осетинами, а моя родина вновь стала единой и неделимой. Я буду стараться делать последовательные шаги в этом направлении.

Но я прекрасно понимаю одно: если мы не будем говорить с Россией, то никогда проблемы по объединению Грузии не будут решены.

Что касается отказа разговаривать с Москвой до вывода войск, я могу сказать, что, если власти не будут говорить друг с другом, ни один российский солдат не уйдет с территории Грузии. Это ясно даже младенцу.

— Если вы придете к власти, дипломатические отношения России и Грузии восстановятся?

— Именно тогда, когда самые тяжелые отношения, должна работать дипломатия. Там, где люди стараются услышать друг друга, там военные орудия и молчат. Надеюсь, что следующее разумное правительство Грузии, кто бы ни пришел к власти, поймет, что нужно уважать других и заставлять себя уважать. Заставлять, естественно, не силой, а разумными решениями и подходами.

— Саакашвили собирается уходить только в 2013 году, когда истечет срок его полномочий. Вы обсуждали с Путиным какие-то конкретные шаги по улучшению отношений между странами в ближайшие три года?

— Мы уход Саакашвили не обсуждали, так как это внутреннее дело Грузии. Грузинский народ должен сам решать, когда уйдет президент и кто будет его преемником. Будет правильно, если Россия и другие страны в это не будут вмешиваться.

До ухода Саакашвили очень мало возможностей для прорыва в отношениях России и Грузии.

Скажу прямо, что я еще раз убедилась в том, что пока у власти Саакашвили, реальных подвижек не будет.

Я никогда не скрывала, что Грузии нужны досрочные президентские выборы. Я негативно отношусь к действиям Саакашвили, особенно в августе 2008 года.

В первую очередь нужно вернуть абхазов и осетин, а уж потом говорить о территориях.

Если оппозиции удастся получить поддержку народа и добиться победы на досрочных президентских выборах, то мы сразу начнем решать проблемы, которые накопились не только в отношениях России и Грузии, но и в других областях.

— В Грузии ваш визит в Москву был также воспринят неоднозначно. Вроде как один из лидеров вашей партии, Зураб Бигвава, уже покинул ее ряды в знак протеста.

— Мне кажется, что власти Грузии специально подняли эту тему. Я подчеркиваю, что никто из партии, в том числе Бигвава, не уходил. Были споры и разногласия о времени визита и его последствиях, но никто не отрицал, что с Россией можно и нужно разговаривать.

— Получается, что вам Путин ближе, чем Саакашвили?

— Некорректно ставить вопрос, кто для меня ближе, а кто дальше. Это политика, и здесь так вопросы не ставятся. Мой президент нарушил основные обещания, которые он давал нашему народу. Он обещал построить демократическое государство, но разрушил почти все демократические принципы.

Саакашвили уничтожил перспективы развития нашего государства. Он обещал воссоединить Грузию и решить проблему Абхазии и Южной Осетии, но в итоге потерял еще больше территорий.

Саакашвили изменил карту нашей страны, и грузинский народ ему этого не простит.

— То есть вы считаете, что это Саакашвили изменил карту вашей страны, а не Путин?

— Саакашвили был обязан предусмотреть то, что могло последовать за его действиями.

Я требую от моего президента учета интересов моей страны. Было бы неверно требовать учитывать интересы Грузии от Путина и Медведева.

Да, я могу говорить, что только в этом случае наши отношения будут цивилизованными, но требовать этого я не могу. А от своего президента я должна, как гражданин и избиратель, требовать, чтобы он просто проанализировал, что может последовать за его шагами. Поэтому естественно, что у меня больше претензий к своему президенту, чем к кому-либо другому.

— Обуждали ли вы возможность отмены решения России о признании независимости Абхазии и Южной Осетии? Или какие-то другие варианты по будущему решению этой проблемы.

— Я не собираюсь говорить о деталях обсуждения вопросов, которые в позитивном или негативном плане могут помешать продолжению переговоров. Эта встреча дала определенное впечатление, что в России понимают проблемы и хотели бы начать осмысленный разговор. Я считаю, что этого вполне достаточно, чтобы разумные политики Грузии начали общаться с российскими коллегами.

— Вы не боитесь, что грузинские избиратели не поймут ваших переговоров с Путиным?

— Я уверена, что простые избиратели, когда получат реальную информацию, а не ту, что доходит до них через призму подконтрольного Саакашвили телевидения, правильно оценят мой шаг и позитивно на него откликнутся. Сейчас Саакашвили зомбировал людей, и будут те, кто будут меня критиковать, но это меня не пугает.

— Путин предлагал вам какую-то поддержку, например, на грядущих выборах?— Нет. Ни о какой поддержке и речи быть не может — ни меня, ни других политиков. Думаю, что Россия понимает, что если она хочет иметь стабильные отношения, то президент Грузии должен быть избран без вмешательства извне, откуда бы оно ни исходило.