Просветление после \"Просвещения\"

Изучение генезиса современного, безбожного мира по-прежнему является одной из главных задач, стоящих перед традиционалистами. И здесь надо всегда иметь в виду, что Модерн был не просто отрицанием Традиции, но пародией на нее. Важнейшим этапом ликвидации традиционного общества стало превращение науки в новую «церковь».

1. «Что внизу, то вверху, и что вверху, то внизу»

Вы чувствуете? Под нашими ногами неслышно шевелятся громадные тектонические плиты, неощутимо передвигая дремлющие туши континентов в бассейне океана. По всей поверхности планеты и в ее пульсирующих недрах неутомимо текут воды, осуществляя круговорот жизни во всех ее разнообразных формах. Воды насыщают почву и переполняют океаны, которые пенящимися пастями набрасываются на берега, отвоевывая песчинку за песчинкой. Время от времени из самого сердца земли прорывается сокровенный огонь и властно осаждает безутешные поползновения моря. Клубящийся пар, рождающийся в средоточии воды и огня, уносится вверх, в синее небо, где за берегами верхних вод продолжается все то же противостояние в бесконечных образах вещества и пустоты, света и хаоса.

Мироздание находится в непрерывном движении. Его постоянное обновление - лишь проявление неизменной Вечности, которая зиждется на принципе, что все изображается в противоположностях, которые самотождественны. Посреди этого парадокса неуверенно стоит Человек и время от времени пытается набросить на него упряжь своих логических построений, чтобы не только разглядеть и познать эту Истину во всех эфемерных и вечно ускользающих формах, но и подчинить ее своей самонадеянной воле, заставить служить нелепому, гордому разуму.

Осознает ли этот слишком человеческий человек, как перед его глазами разворачиваются века и эпохи, как тектонические плиты истории наползают друг на друга, дробят устои и законы, поглощают народы и целые цивилизации? На сломах этих плит прорастают герои и пророки, проникают корнями и откровениями в человеческую массу, будоражат ее покой, мутят ее стоячую затхлую воду, пока она вдруг грязно-кровавыми потоками не льет за край и не затопляет континенты, заставляя их на миг пробудиться от древнего сна и обратить внимание на существ, копошащихся на их поверхности. Огонь остужает кипящую кровь. Толпа закрывает глаза от нестерпимой вспышки и замирает лишь на миг, чтобы оправиться от истощения сил, а мятежники сами садятся на трон и превращаются в тех же тиранов. Так на смену одним формам приходят противоположные им, которые устремляются в будущее за счет отрицания прежних форм, чтобы в каком-то завтрашнем дне снова сойтись в бою со своей противоположностью, сменившей ветхие маски на новые.

«Что внизу, то вверху, и что вверху, то внизу» - гласит древняя алхимическая мудрость, адепты которой, герметики, тайно несли ее через долгие века христианского Средневековья в поистине герметической изоляции. И только к концу эпохи, называемой нами Средневековье, они вышли наружу, когда уже сами христианские формы стали подобны холостым идолам, которым христианская вера однажды себя противопоставила. Замерцав волшебной зарей Ренессанса, новая историческая веха явила себя во всей красе в эпохе Просвещения, когда идолы реанимировались магией ученых, подобно монстру Франкенштейна. (От редакции. Автор анализирует, прежде всего, именно западные формы христианства, которые и в самом деле превратились в идолов. Живая традиция христианства продолжает жить в Православии, «эзотерическое» ядро которого составляет исихазм с его радикальным требованием обожения ).

2. Культ Земли против культа Неба

Понимая Историю как всеобъемлющую сферу, ее природу можно охарактеризовать как диалектику противостояния Центра и Периферии. Если Центр утрачивает способность сохранять контроль над Периферией, то она перехватывает инициативу и восстает против центральной «тирании» и унифицирующего принципа. В такие неспокойные времена Центр обычно пытается совладать с ситуацией, и потому прибегает к радикальным мерам, чем только подпитывает противостояние. Наконец, Периферия низвергает власть Центра и упраздняет его консолидирующий прицип, «развязывает узел». Периферийное дробление продолжается до тех пор, пока в этом хаосе не возникают узлы некоей новой сети, то есть предпосылки к рецентрализации и реставрации системы. Не имея же адекватного противостояния себе, Центр постепенно вбирает в себя концентрические круги и естественно разрастается до тех пор, пока сам вдруг не становится Периферией, точно так же не в силах противостоять этому.

Так, в первые века нашей эры христианство, эзотерическое учение тайных общин средиземноморского ареала, выходит из пещерного сумрака на свет и становится новой социологической программой Европы, подчиняющей себе разрозненные языческие племена. Христианство инициирует мировоззренческие и государственные преобразования, становится идеологией элиты новых европейских держав. Сакральное перемещается из священных рощ и капищ, с берегов рек и вершин гор в каменные храмы городов. Город (огороженное место, крепость, твердыня) [1] становится сакральным Центром, где обитает элита ревнителей новой религии - феодальная аристократия. Простонародное язычество (погань, от лат. pagus - «деревня») вытесняется на Периферию новой христианской эпохи, и продолжает существовать как примитивные суеверия, а также в виде разнообразных эзотерических течений в рамках доминирующего экзотерического монотеизма.

Европе в данную эру выпала участь быть исторически активным местом на планете - тектонические плиты парадигм двигаются там заметно быстрее, чем в других частях света. Новая парадигма европейской истории, породившая современную западную цивилизацию, начала проявляться в XV-XVI вв., когда католицизм переживал серьезный кризис, превратившись из пассионарного культа Неба в паразитирующую систему догматов, отчужденных как от человека, так и от Бога. Бастион Ватикана был атакован сразу с нескольких сторон. Культура и искусство переживали «Возрождение», переоткрывая для себя «языческие» идеалы Античности. Наука, все более пренебрегавшая предписаниями Церкви, пришла к выводам, прямо противоположным ее догматам. Смелые мореплаватели открывали неизвестные доселе земли и народы, стихийно расширяя границы мира. Католицизм из последних сил попытался противостоять своему краху, обратившись к инквизиции, но это только ускорило его падение, вызвав ответную волну Реформации, которая перемолола пол-Европы.

«Новое Время» рождалось в огне и крови, и соответствовало своему имени - оно пришло как отторжение всего прежнего, старого, пытаясь фанатически перекроить все традиционные устои Бытия, включая даже понимание времени как такового [2]. Становление Нового Времени осуществлялось не иначе как последовательное «отзеркаливание» средневековой христианской эпохи и ее принципов. Это было наиболее очевидно выражено на примере Науки, идеологической твердыни Модерна, которая решительно отделилась от Церкви и стала расти в отрицании церковных предписаний. Если Церковь воспринималась не иначе как «сон разума», то ее новоиспеченный антипод Наука была «светочем», пробуждающим от этого сна. Церковь постулировала постоянное присутствие Бога и себя как высший социальный орган, свидетельствующий о Его присутствии. В то же время Наука в лице деистов провозгласила, что, согласно Библии, Бог как Небесный Архитектор создал мир за шесть дней, почил на седьмой, а этот день продолжается до сих пор. Взять на себя обязанности «отдыхающего Бога» должна Наука, избранный штат специалистов, ответственный за обслуживание этого сложного механизма. Для этого специалистам вменялось, как их священный долг, познание всех секретов Мироздания.

Отметим, что научное понимание Мироздания как Механизма, то есть искуссно сформированной материи, было обусловлено тем же отрицанием Церкви и ее «умозрительной сферы души и духа», и потому развивалось в одном определенном направлении - материальном, количественном. Новая антитрадиционная Наука стала этаким новым воплощением древнего культа Земли, противопоставив себя христианской Церкви как культу Неба.

3. Университет как Новая Языческая Церковь

Все глубже удаляясь в материю, новые пророки культивировали ее и воспевали философскими концепциями. Подобно жрецам вуду, они заклинали вещество на безоговорочное подчинение. Первым делом материальные законы были применены к небесной механике, что дало ученым право перетрактовать Вселенную и ее принципы с материалистических позиций. Тем самым Церковь лишалась права на космологию, то есть на внешний мир, сохраняя лишь ведомство за делами внутренней души, которая тут же была провозглашена учеными антинаучной фикцией. Впрочем, через несколько столетий, после запуска психологии, у Церкви отберут и это, обрекая ее на бутафорское существование.

Все сакральные науки, ютившиеся в тени христианских монастырей, нашли открытое применение в Новой Церкви Науки, но в несколько модифицированном виде. Вся умозрительная составляющая была отвергнута как «традиционный мусор», при этом оставили лишь вещественно-количественную сторону. Следует заметить, что материалистические науки начали зарождаться еще со времен Аристотеля, но всегда имели статус «альтернативных», побочных течений, и лишь с эпохой Модерна ситуация радикально изменилась. Так алхимия стала химией, астрология - астрономией, магия и теургия - профанной физикой и механикой. Из математики были удалены нумерология, мистицизм чисел и сакральная геометрия. Великое Делание алхимиков заключалось в очищении вещества от примесей с последующим преображением в золото. Подобно этому Наука провозгласила всеобщую реформацию знания через его очищение от примесей суеверия и, следовательно, преображение в единственно возможную, самую наиправдивейшую Истину.

Жрецы нового культа утвердили новый Миф старым испробованным путем классического пророка - они просто объявили все, что было до них, ересью, недостойной «серьезной науки». Магистралью отзеркаленных ценностей, способствоваших утверждению Науки, стала научно обоснованная инверсия концепции Регресса в концепцию Прогресса. Христианство, как и подавляющее большинство других религиозных коцепций, проповедовало Золотой век человечества в прошлом, а развертывающуюся историю истрактовывало как последовательное отпадение от принципа, которое неминуемо достигнет своей крайней точки - Конца Света. (От редакции. Христианство начинает регресс от момента грехопадения, когда Адам был извергнут из Рая, а земля превратилась в «распадающуюся вселенную». При этом регресс понимается не так прямолинейно, как в некоторых языческих традициях и у традиционалистов геноновской школы. Возможно достижение и более высоких социальных форм. Таковой формой, например, было Средневековье. Хотя, конечно, нет и никакого детерминизма прогресса).

Наука провозгласила это все «примитивными суевериями», предложив революционную концепцию, прямо противоположную традиционной - Золотой век человечества находится в будущем, так как низшие формы жизни развиваются в высшие. Это был основополагающий постулат «Нового Времени», который будет намного позже аналитически обоснован Гербертом Спенсером и Чарльзом Дарвином. Несмотря на призыв адептов нового культа к эмпирическому анализу, это откровение воспринималось первыми учеными на чисто интуитивном уровне и утверждалось с откровенно религиозным фанатизмом. Их вера побуждала даже фальсифицировать результаты различных опытов, дабы они вписались в сенсационные схемы, что убедительно доказывают сегодня многие историки науки [3].

Иными словами, Наука утверждалась вопреки Церкви, при этом оперируя тем же схоластическим инструментарием. Отвергая Церковь, Наука претендовала на то же самое место под солнцем, на ту же самую высокую роль в жизни общества. Становление Науки нельзя оценивать иначе как последовательный захват церковных территорий, как разрушение «мнимого» качества посредством культивируемого количества. Супрарациональные положения Церкви, само собой, были несовместимы с прокрустовой логикой Науки, и потому безжалостно высмеивались, лишая Церковь легитимности и вообще места в «просвещенном» обществе.

Наконец, Церковь оказалась вытесненной на периферию Науки, тогда как Наука целиком заняла место Церкви в секулярной, казалось бы, Европе. При этом структура каждого учебного заведения до боли напоминает структуру духовных семинарий. В рамках Науки чтятся свои догматы и авторитеты, существует своя иерархия и ритуалы. Наконец, открытия ученых, во всяком случае, санкционированных академическим сообществом, воспринимаются сегодня так же, как откровения пророков в традиционном обществе - перед ними благоговеют массы и им верят безоговорочно.

4. Масоны и массы

Словно воплощая древний космогонический миф, Дух Модерна родился из расколотого надвое яйца - в символическом разделении Церкви и Науки и их ведомостей: первой - духовные вершки, второй - телесные корешки. Прикладной доктриной этой эпохи и вообще всего Нового Времени стал «либерализм» - «освобождение», то есть «сбрасывание ига» Традиции везде, где только можно - в обществе, культуре, политике. Выпорхнувший на волю «джинн освобождения», до боли напоминающий того самого дерзкого ангела, так радикально преобразил статус отдельного сословия, что термин «либерализм» превратился в его основополагающий принцип и даже синоним. Более того, при более близком рассмотрении становится ясно, что вся эпоха Модерна, по сути, является историей торжественного становления этого сословия, а Наука в ней лишь сыграла роль «духовного органа», легитимировавшего новую власть, осмелившуюся на полное перекраивание Мироздания.

Это было сословие ремесленников и торговцев, которые до того времени зависели напрямую от Церкви, препятствовавшей всякому самостоятельному росту [4], или же от Государства, где воины традиционно правят «представителями третьего сословия».

Взяв «освобожденными» руками на вооружение откровения нового оракула - Науки, торговцы стали неутомимыми практиками «материальной доктрины», в результате совершив конверсию всех ценностей («Качества») в знаки денег («Количества»). С торговцами, быстро подмявшими под себя «одноклассников» - ремесленников и земледельцев, стали вынуждены считаться все - ученые и священники, князья и короли. Это была поистине успешная кампания, которая преобразила человеческое восприятие мира и его истории через единую финансовую призму. В конце концов, покупая и перекупая, экономика смогла убедить всех, что Мироздание во всех его проявлениях - лишь многоэтажная надстройка над незыблемым фундаментом товарно-денежных отношений. (От редакции. Существуют и другие концепции, согласно которым революция Модерна была инициирована частью аристократии ).

Падение престижа Ватикана, который играл роль сдерживающего центра Европы, вернуло «просвещенное человечество» в хаотическое состояние «войны всех против всех» [5]. Адам Смит, один из основополагающих идеологов либерализма, трактовал это так: «Человек человеку - волк. Человек - это хищник, и все его попытки терпимости и сострадания - это лишь уловки хитрой эгоистической природы. Торговля - вот оптимальное поле для бескровной сублимации этих агрессивных комплексов. Там позволено все, чего не запрещает контракт» [6]. Стоит ли упоминать, что появившаяся позже теория Дарвина о происхождении видов всецело повторяла эти положения на биологическом уровне [7]...

Христианство, пропущенное через призму Модерна и инициацию новой Науки, стало дробиться на многочисленные протестантские секты, выхолощенные от всякого мистицизма до голого рационального уровня «протестантской этики» [8]. Общество проходило некое Великое Делание, очищающее его добродетельный труд от «традиционных суеверий» и прочих древних мифов, которые, как в воронку, стекали за кадр этой программы - в тайные твердыни масонских лож, операторов этого цивилизационного процесса. Масоны и родственные им течения (иллюминаты, розенкрейцеры и др.) стали инициатическим «банком сакральных данных», которым уже не было места в реформированной (расколдованной, разочарованной) Европе, а именно - новым эзотерическим Центром посреди экзотерического протестантства, где догматический либерализм практически отождествлялся с секуляризмом. «Освобождая» Европу от традиционной иерархии, либеральные масонские революционеры стремились превратить общество в сплошную массу, которой будет управлять новая элита наместников «отдыхающего Бога», подкованных в устройстве механизма Мироздания.

5. США и гонка Количества

Желание приобщиться к масонской элите и участвовать в гонке Количества стало катализатором технического развития и массового производства. Туда одна за другой втянулись все европейские державы, открыв эпоху колонизации с прикладной эксплуатацией мира «просвещенной Европой». Наконец, неизведанный континент, названный первопроходцами не иначе как «Новый Свет», стал идеологическим противником Старого Света и его «архаической» страсти к всеобщей централизации, трактуемой либералами не иначе как насилие, «тоталитаризм». Новый Свет стал обетованной землей адептов Нового Времени. Его отцы-основатели, ориентируясь на Великого Архитектора деистов, восприняли весь Северо-Американский континент как фундамент для создания нового Механизма небывалых масштабов, где государственной идеологией станет вера в абсолютную свободу, какой бы утопической она ни казалась массам населения. Автохтоны Америки воспринимались как «помеха» для реализации грандиозного проекта, незначительная и легко устранимая.

Отметим, что провозглашенный в 1789 «Билль о правах» охватывал только представителей «освобожденного» сословия и ни в коей мере не касался цветных рабов, задействованных в производстве как неотъемлемая часть новой экономической политики. В массовом производстве нет производителя как творческой единицы, все творчество здесь сводится к управлению производственными и товарооборотными потоками. Поэтому рабовладение органически присуще именно такому образу производства, где продукт неибежно отчужден от производителя, превращенного в равнодушную машину. Даже сегодня, когда, казалось бы, рабочие фабрик и заводов уже никак не ограничены в своих правах, они продолжают это рабство в завуалированной форме. Довольствуясь мизерными зарплатами как низший социальный элемент, они вынуждены держаться за свою цепь, чтобы обеспечить семью. Завтра на их место придут роботы как новый класс рабов, потому что при всем своем желании свободы, человек никогда не сможет освободиться от собственной воли к власти [9].

Итак, Соединенные Штаты Америки стали первым проектом Модерна государственного уровня. Их возникновение не могло не повлиять на Старый Свет, вот уже несколько веков подтачиваемый социальными катаклизмами. Пока США проходили сложный этап становления независимой державы, во Франции грянула Революция. До сих пор за всю историю планеты не найдется аналога, который унес бы такое количество человеческих жизней в процентном соотношении к общему населению. До сих пор символом этого периода, получившего название Великого Террора, остается гильотина - незамысловатый механизм, отрезавший «просвещенную» Современность от «мрака» Традиции в виде голов французской аристократии.

Заокеанский либерализм бесцеремонно всколыхнул патриархальный покой всех европейских монархий, которые вынуждены были принять парламент как орган государственного управления. Провокации либерализма на этом не кончились - поставленные им проблемы и ориентиры вынуждали европейские государства к стихийному преобразованию в соответствии с новыми экономическими условиями. Наконец, грянул ХХ век, представив миру во всей красе старосветские проекты социальных утопий, призванные пресечь беспредел торговцев и озверение человека в гонке Количества.

6. Заклятие Пентаграммой

В либеральных исследованиях социалистических теорий и коммунизма в частности последний зачастую отождествляется с фашизмом в единой концепции «красно-коричневого тоталитаризма». Но так ли это?

Марксизм проистекает из либерализма, предлагая логический выход из кризиса, неминуемого в либеральной экономике. Марксисты также поклоняются Науке с ее материалистическим мировоззрением, количественным анализом и истиной эмпирического опыта. Они так же считают Декарта, Бэкона и Дарвина пророками, и самого Маркса - последним из них. Но самое главное - коммунистическая социальная утопия строится на базе масонских оккультных идеалов.

Теория Маркса предполагает дальнейшее развитие масонской алхимии, экстраполированной на общество, и постулирует ее следующую фазу всецело в соответствии с традиционной доктриной элементов. За первоэлементами Огня (воины, аристократия) и Воды (жрецы, духовенство) идет элемент Воздуха как синтез Огня и Воды. Его сила - комбинация и бесконечное разнообразие форм, что успешно практиковало и продолжает практиковать освобожденное третье сословие, рафинировав формы до чистой эссенции - Капитала. Но за Воздухом грядет элемент Земли - зона абсолютного смешения, которое в свою очередь затвердеет и создаст фундамент для нового цикла. Карл Маркс предвидел абсолютное смешение Капитала, и потому предрекал переход власти от торговцев, «жрецов Воздуха», к проекции Земли - пролетариату, человеческому «гумусу», обездоленным и угнетенным мира сего.

«Свобода, Равенство, Братство» - этот масонский лозунг был впервые озвучен Французской революцией, и предполагал эти идеалы для новой элиты. Век спустя он прозвучит снова в России, но уже для всех, дабы «кто был ничем, тот станет всем». «Из глубины сибирских руд» прорвалась столь долго сдерживаемая российской монархией революционная волна. Так масонские чаянья, наконец, воплотились в реальность в самом центре континента. Причем наравне с равенством всех людей предполагалось равенство человека и Бога. Коммунисты с новым воодушевлением взялись за уничтожение религии и духовенства, иронически называя себя «красными дьяволами» и даже стилизуясь под классический образ Мефистофеля. Проект Просвещения подходил к своему логическому завершению - десакрализация христианства как культа Неба несла с собой обожествление Материи.

«Знаки и символы управляют миром, а не слово и не закон», как говорил Конфуций. Символом коммунизма стала Пентаграмма, один из самых мощных магических символов, дарующий высшее знание и власть над элементами. Пентаграмме была предначертана победа над Свастикой в Великой Войне - она присутствовала в символике всех держав-победителей - СССР, США, Великобритании, Китая и др. В Китае Коммунистическая партия называется «Гунчаньдан», что с китайского переводится буквально как «Партия Общего Дела», прямо отсылая к даосской алхимической традиции «Великого Делания». (Вспомним: «Несколько лет упорного труда - десять тысяч лет счастья»).

Если марксистские идеи были развитием масонского либерализма, то фашизм был попыткой его преодоления и утверждения иных символов. Итальянский и германский фашизм были последним шансом спасения «национального государства», общей матрицы всех европейских держав, в преддверии заключительной фазы Великого Делания Европы - всеобщего смешения в тотальный коммунизм. (От редакции. Фашизм эксплуатировал здоровый национализм в интересах все той же плутократии. Показательно, что Гитлер был зависим от мирового банковского капитала.) Но любопытно, что как коммунистическая Россия и примкнувшие к ней государства, так и противостоящие ей державы фашистской Оси, были солидарны в преодолении либеральной парадигмы. Либеральному взгляду на человека как на «просвещенного эгоистичного хищника» Старый Свет противопоставил проект «нового человека», наследующего традиционные принципы общественности и социальной ответственности. Эти ценности рассматривались как архетипические для Старого Света.

Либеральная Периферия была поставлена перед угрозой новой централизации. Проект социализма, в какие бы альтернативные формы он ни выливался - фашизм, коммунизм, социал-демократия - свидетельствовал об одном: эта «архаическая» страсть к централизации была прямой наследницей традиционных форм власти, теократии и аристократии (монархии).

7. Потоп и скважина Постмодерна

При ближайшем рассмотрении становится ясно, что США и СССР никогда не были противниками, но партнерами, превратившими всю планету в единую шахматную доску [10]. (От редакции. После Второй Мировой войны и до середины 1950-х годов СССР действительно пытался поломать «мировую игру», что было составной частью сталинского проекта ). Сделав противостояние Центра и Периферии планетарным явлением, они втянули все страны мира в свою алхимическую игру, чем создали предпосылки для текущей ныне Глобализации. Превращение народов и цивилизаций в массы, внимающие иконам телевизора и компьютера, подобно сотворению Потопа, который должен смыть последние следы прежнего цикла, чтобы начать новый. Капитал и культ количества, материалистическая наука и количественный анализ, отмена иерархий и различий во всем - в правах, в полах, в расах - это все формы Потопа.

Масонство уже давно утратило свой эзотерический статус, превратившись в массовое явление. Обращение к Востоку в поисках тайной доктрины, начатое учеными-масонами еще в XVIII веке, кульминировало в течение XIX и XX веках в форме теософии Елены Блаватской, антропософии Рудольфа Штейнера, учений Георгия Гурджиева, Николая Рериха и Успенского. Ныне оно превратилось в популярное движение Нью-Эйдж, где мистические символы перемешаны в один пошлый калейдоскоп. Сегодня мир переживает следующий этап упоения Востоком в виде китайского оккультизма, от гороскопов до фэн-шуя. Так, масонский «Drang nach Osten» на другом конце континента встретил верного союзника в лице Китая с традиционной даосской пентаграммой, который показал, каких метафизических высот может достичь материализм.

Видит ли человек, вперившийся в экран, как перед его глазами разворачиваются века и эпохи, как тектонические плиты истории наползают друг на друга? Или же, погруженный в Матрицу, он даже не задумывается, что именно количество Модерна породило мнимое, виртуальное, но качество Постмодерна. Что Интернет основан на системе безналичных денежных переводов международной финансовой сети. Что «компьютер» означает «счетчик». Что за фантастическими формами виртуального мира стоят разнообразные комбинации 0 и 1, тех самых Центра и Периферии, и нет исхода из этой диалектики. Что, в конце концов, значок Windows - «окна в Новый Свет» - тот самый модифицированный символ элементов.

Что ожидает мир в грядущем веке и тысячелетии? Будет ли Великое Делание масонов доведено до конца, и Мировое Правительство явит себя во всей красе на радость конспирологам? Или же, раскрыв все свои тайны и став популярным сюжетом прессы и масскультуры, всемирные манипуляторы утратили право быть хранителями курса истории? Грядет ли посреди оккультных обломков современного просвещенного язычества новое религиозное сознание, Мировым Древом устремляющееся в глубины Космоса в поисках Создателя?

Наконец, останется ли Наука служанкой экономики или же, нащупая точки соприкосновения с Церковью, займет положенное ей место властителя дум? Быть может, от материалистической науки, в конце концов, отколется обновленная наука Традиции, точь-в-точь, как сама Наука однажды отделилась от Церкви. Пока ясно одно - все тайны «Просвещения» раскрыты, и мы снова блуждаем во мраке. Наверное, мы уже слишком глубоко проникли в мистерии Материи, чтобы пытаться найти путь обратно, и теперь нам лишь остается узреть свет в конце тоннеля, и обрести Просветление после Просвещения.