Какое ядерное оружие нужно США?

Успехи политики ядерного сдерживания могут обернуться против нее. На протяжении всего периода холодной войны ядерное оружие помогало сохранять мир в Европе и не допускать перерастания ожесточенных споров в катастрофический вооруженный конфликт. Но, прожив без крупномасштабных войн и ядерных ударов почти 65 лет, многие видные государственные деятели, ученые и аналитики стали считать сдерживание чем-то само собой разумеющимся. Теперь они призывают к резкому сокращению ядерных арсеналов Соединенных Штатов и построению нового мира без атомного оружия.

К сожалению, в XXI веке осуществление сдерживания может оказаться для США намного труднее, чем в прошлом, а потому чрезвычайно важно иметь достаточный набор ядерных средств и возможностей, чтобы справиться с новыми вызовами. Соединенные Штаты стоят во главе глобальной сети альянсов, и это обязывает Вашингтон защищать страны во всем мире. Многие из потенциальных противников уже обзавелись или пытаются обзавестись ядерным оружием. Если не уладить основные конфликты – например, на Корейском полуострове, в Тайваньском проливе и в зоне Персидского залива – либо если американские военные уйдут из этих регионов, рано или поздно США будут втянуты в традиционные войны с противниками, имеющими ядерное оружие.

Предотвращение эскалации конфликта явится в этих обстоятельствах гораздо более трудной задачей, чем сдерживание в период холодной войны. Война с применением обычных вооружений даст врагам Соединенных Штатов мощные стимулы, чтобы угрожать ядерным оружием либо даже применить его, потому что на кону окажутся их жизнь, жизнь их семей и сохранение режимов. Вот почему, когда США размышляют над будущим ядерного арсенала, им следует судить о своей силе не по относительно легкой миссии сдерживания в мирное время, а по способности выполнить непростую задачу пресечения эскалации конфликта с применением обычных вооружений, когда неприятель сражается за собственное выживание.

Дискуссия по поводу будущего ядерного арсенала Соединенных Штатов важна сегодня как никогда – ведь администрация Барака Обамы обязалась резко сократить ядерные вооружения и кардинально пересмотреть политику в этой сфере (результаты будут доложены Конгрессу в феврале 2010 г.). Желание Белого дома сократить американский арсенал понятно. Хотя он и уменьшился в четыре раза по сравнению с периодом холодной войны, 2 200 стратегических ядерных боеголовок – это более чем достаточно, чтобы достойно ответить на любую воображаемую ядерную атаку. Кроме того, нынешний ядерный арсенал гораздо эффективнее, чем в годы холодной войны. В первую очередь это касается способности наносить контрсиловые удары – уничтожать ядерные вооружения противника до того, как они могут быть применены.

Однако простой подсчет числа боеголовок или изучение возможностей подавления противника не дадут представление о том, какой именно арсенал нужен в XXI столетии. Единственный способ определить это – взглянуть на проблему сквозь призму мрачной логики сдерживания и прикинуть, какие действия необходимы, какие угрозы следует довести до сведения противника, какие возможности требуются, чтобы подтвердить реальность этих угроз.

США могут безболезненно сократить свой ядерный арсенал, и в этом администрация Обамы права. Причем важно, какие возможности останутся в распоряжении армии. Допустим, во время войны отчаявшийся противник, чтобы принудить Вашингтон к определенным действиям, пустит в ход ядерный потенциал, угрожая союзникам Соединенных Штатов либо даже нанеся ядерный удар по американским военным базам за рубежом. Наличие арсенала, состоящего почти исключительно из оружия большой мощности, не оставит другого выбора, как только нанести ответный удар страшной поражающей силы. Уничтожение Пхеньяна или Тегерана в ответ на ограниченное применение ядерного оружия было бы в значительной степени непропорциональной реакцией, способной спровоцировать ответные ядерные удары. Подход к сдерживанию, опирающийся на угрозу со столь неоднозначными последствиями, вряд ли может внушать доверие.

Напротив, надежное средство сдерживания должно предоставить в распоряжение лидеров США целый ряд возможных действий. Среди них способность ответить на ядерное нападение либо путем использования обычных вооруженных сил, либо посредством нанесения ядерных ударов с целью подавления ядерных сил противника, но не направленных против его городов, дабы свести к минимуму число жертв среди мирного населения. Основа для такого гибкого сдерживания существует. В американском арсенале имеются высокоточные ядерные боеголовки большой и малой мощности. Они открывают широкие возможности для ответных действий, включая нанесение высокоточных ядерных ударов, особенно с применением зарядов малой мощности, которые позволяют свести к минимуму потери среди гражданского населения. Сокращая свой ядерный арсенал, Соединенным Штатам необходимо сохранять самые разные возможности, прежде всего боеголовки малой мощности.

СДЕРЖИВАНИЕ В СМУТНОЕ ВРЕМЯ

Главное предназначение американских ядерных сил – предотвращать ядерные атаки против США и их союзников. В мирное время это нетрудно. Степень вероятности того, что лидеры Китая, России или даже Северной Кореи завтра неожиданно нанесут ядерный удар по американским объектам, ничтожно мала. Но сдерживание в мирное время – не тот критерий, по которому стоит оценивать адекватность ядерных сил. Скорее ядерный арсенал Соединенных Штатов должен обеспечить надежное сдерживание при самых опасных из всех правдоподобных сценариев: во время войны с применением обычных вооружений против противника, оснащенного ядерным оружием.

В грядущие десятилетия Америка может столкнуться на полях сражений с государствами, обладающими ядерным арсеналом. Союзники США разбросаны по всему земному шару, поэтому Соединенные Штаты зачастую втягиваются в региональные конфликты. Со времени падения Берлинской стены Вашингтон участвовал в шести крупных военных операциях: в Панаме, Сомали, Косово, Афганистане и дважды в Ираке. Кроме того, большинство потенциальных противников либо имеют ядерное оружие, либо близко подошли к тому, чтобы его обрести. Помимо терроризма гипотетические угрозы, определяющие стратегическое и военное планирование Соединенных Штатов, включают в себя и возможную опасность, исходящую от Китая, Северной Кореи и Ирана – двух членов ядерного клуба и одной страны, мечтающей к нему присоединиться.

Главная проблема для будущей американской политики сдерживания заключается в том, что искушение прибегнуть к ядерному оружию может возникнуть даже у здравомыслящих противников. Они способны угрожать его применением, приводить ядерные силы в состояние повышенной боевой готовности, проводить испытания или даже использовать ядерные заряды против США в ходе войны с применением обычных вооружений. Если американские военные добьются преимущества на полях сражений, враг прибегнет к ядерной угрозе, чтобы заставить Соединенные Штаты подписать соглашение о прекращении огня либо заблокировать им доступ к военным базам союзников. Такие меры вынудят пойти на урегулирование конфликта вместо того, чтобы добиваться решительной победы.

Подобные стратегии обострения и эскалации вполне рациональны. Поражение в войне с Америкой с применением обычных вооружений станет катастрофой для любого лидера. Поверженному врагу будет нечего терять, и он может рискнуть попытаться заставить США подписать договор о прекращении огня и тем самым избежать полного разгрома. Судьба недавних противников Соединенных Штатов красноречивее всяких слов. Бывший панамский диктатор Мануэль Норьега находится в американской тюрьме в Майами. Бывший лидер боснийских сербов Радован Караджич ожидает суда в Гааге, где три года назад в заключении скончался экс-президент Югославии Слободан Милошевич. Саддам Хусейн понес поистине тотальное наказание за поражение в войне 2003 г.: его правительство свергли, сыновей убили, а сам он окончил жизнь на виселице в окружении врагов. Даже те, кому пока удается избежать возмездия (например, сомалийский полевой командир Мухаммед Фара Айдид и Усама бен Ладен), вынуждены скрываться. Зарубежные операции с участием США – это ограниченные конфликты только с точки зрения американцев, но вполне реальные и настоящие войны для их противников. Не стоит удивляться, если неприятель захочет применить все виды оружия, имеющегося в его распоряжении, чтобы избежать полного поражения.

Может показаться, что ядерная эскалация в целях принуждения – это надуманная стратегия, однако именно такой политики придерживалась НАТО в период холодной войны. Западные союзники понимали, что безнадежно уступают по численности обычных вооружений в Европе странам Варшавского договора. И хотя Североатлантический альянс не питал иллюзий по поводу победы в ядерной войне, его стратеги планировали начать серию расширяющихся ядерных операций в случае внезапного начала боевых действий: приведение ядерных сил в состояние боевой готовности, нанесение тактических ядерных ударов и осуществление наступления более широким фронтом с применением ядерного оружия. Цель подобной стратегии – принудить Советы к прекращению огня.

Будущие противники Соединенных Штатов сталкиваются сегодня с той же фундаментальной проблемой: они значительно уступают США в количестве и качестве обычных вооружений, а потому способны прибегнуть к аналогичной тактике. Скажем, если китайским лидерам будет угрожать неминуемое военное фиаско в Тайваньском проливе, чреватое ослаблением позиций Коммунистической партии Китая, пекинское руководство может избрать стратегию постепенной эскалации с целью принуждения. А если американские войска выдвинутся в направлении Пхеньяна, нет оснований полагать, что северокорейские лидеры не пустят в ход имеющееся у них ядерное оружие.

К этим вызовам добавляется и ряд других. Прежде всего в случае войны с применением обычных вооружений военная доктрина США предполагает нарастание интенсивности боевых действий. Новый американский подход предусматривает одновременное нанесение ударов с воздуха и с земли по всему театру военных действий, чтобы ослепить, запутать и ошеломить врага. Даже если бы Соединенные Штаты решили оставить лидеров неприятеля у власти (воздержаться от смены режима, чтобы предотвратить усиление конфронтации), то как убедить в этом противника, ослепленного ударами по системе связи и радаров и по ставке командования? Главная стратегическая загадка современной войны состоит в том, что именно тактика, которая обеспечивает доминирование при боевых действиях с применением обычных вооружений, грозит ядерной эскалацией.

Кроме того, всегда трудно управлять сложными военными операциями, направленными на предотвращение эскалации. В 1991 г., в преддверии первой войны в Персидском заливе, госсекретарь Джеймс Бейкер заверил министра иностранных дел Ирака Тарика Азиза, что США оставят режим Саддама Хусейна у власти в том случае, если Ирак не применит химическое или биологическое оружие. Но несмотря на заверения Бейкера, американские военные предприняли усиленную бомбежку, главной мишенью которой были иракские лидеры, и по крайней мере однажды Саддам едва не погиб. Намерение политиков сдержать эскалацию не отразилось на ходе боевых действий, которые чуть не привели к смене режима.

В предполагаемой конфронтации c противниками, оснащенными ядерным оружием, Соединенные Штаты, несомненно, будут стремиться предотвратить ядерную эскалацию. Однако для лидеров противоборствующих держав применение ядерного арсенала превратится в вопрос жизни и смерти, поскольку так они попытаются вынудить США пойти на подписание соглашения о прекращении огня и тем самым остаться у власти.

ВАЖНОСТЬ МЕР ПОДАВЛЕНИЯ ЯДЕРНОГО АРСЕНАЛА

Если Америка надеется в ходе войн с применением обычных вооружений сдерживать ядерные удары, ей необходимо решить, как отреагировать на них, и сохранить для этого свои ядерные силы. Даже самое ужасающее возмездие – уничтожение городов противника, лидеры которого начнут бряцать ядерным оружием либо фактически его применят, – непрочный фундамент для сдерживания.

Мало кто поверит в серьезность подобных намерений. Уничтожение городов было бы абсолютно непропорциональным ответом на применение неприятелем ядерного оружия исключительно против военных целей вроде американских авианосцев либо военных баз вдали от крупных населенных пунктов (таких, как аэродромы на островах Гуам и Окинава). Во время недавних войн Соединенные Штаты делали все возможное, чтобы свести к минимуму потери среди мирного населения. Трудно поверить в то, что Вашингтон изменит курс и преднамеренно уничтожит сотни тысяч гражданских лиц, особенно если не пострадают города США и их союзников.

Более того, разрушение вражеского города не решит важных военно-стратегических задач и ужасающие жертвы окажутся напрасными и бесцельными. Если противник воспользуется ядерным оружием, неотложным вопросом для Вашингтона станет предотвращение дальнейших ядерных ударов. Уничтожение одного из неприятельских городов, даже столицы, не приведет к ликвидации арсенала или к гибели лидеров данного государства. Соединенные Штаты не могут также ответить на ограниченный ядерный удар выдвижением войск к столице противника с целью захвата и казни его лидеров. Это лишь позволит врагу выиграть время для нанесения новых ядерных ударов по городам союзников США. При таком развитии событий Соединенным Штатам нужно будет без промедлений остановить противника.

Конечно, никто не знает, как поведет себя американский президент в таких мрачных обстоятельствах. Вероятно, в отместку удар будет направлен на населенные пункты противника, поскольку страх либо гнев возобладают над голосом разума. Но сама по себе возможность развития событий по такому сценарию – опасный фундамент для сдерживания. Надежное сдерживание должно предоставлять лидерам Соединенных Штатов приемлемый выбор на случай, если враг применит ядерное оружие. Арсенал, мощи которого хватает, только чтобы полностью разрушить города, не соответствует этому критерию.

Наименьшее зло в случае угрозы применения ядерного оружия или после нанесения ограниченного ядерного удара – подавление ядерных сил противника с целью предотвращения новых атак. Контрудар осуществляется обычным либо ядерным оружием, а возможно, и комбинированными силами. Он наносится исключительно по вражеским системам доставки ядерных боеголовок, например по бомбардировщикам и шахтным пусковым установкам или по более широкой ядерной инфраструктуре. В идеале в результате американского контрудара должны быть полностью выведены из строя ядерные силы неприятеля. Это спасло бы жизнь множеству людей и положило бы начало решительным военным действиям (таким, как завоевание страны и смена режима), чтобы наказать политическое руководство вражеской державы за применение ядерного оружия.

В последние десятилетия холодной войны ядерные арсеналы Вашингтона и Москвы были слишком велики, чтобы полностью уничтожить их одним сокрушительным ударом, а системы доставки ядерных боезарядов были не настолько точны, чтобы поразить большое количество хорошо защищенных целей. Но мир изменился. У потенциальных противников Соединенных Штатов – несравненно меньшие ядерные арсеналы, которые могут быть задействованы в ходе боевых действий, а американские системы доставки стали гораздо точнее.

МОДЕЛИРОВАНИЕ РАЗНЫХ СЦЕНАРИЕВ

Чтобы проиллюстрировать возросшие возможности США, мы использовали несколько простых формул, к которым военные аналитики прибегают на протяжении нескольких десятилетий для оценки эффективности ударов по военным объектам противника. Мы смоделировали атаку на небольшую комбинированную мишень – 20 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) в высокозащищенных шахтах. Таков приблизительный размер нынешней китайской группировки ракет дальнего радиуса действия, установленных в специально защищенных шахтах.

Аналитики сравнили возможности МБР класса «Минитмен» 1985 г. с современными баллистическими ракетами «Трайдент-2», запускаемыми с подводных лодок.

В 1985 г. вероятность того, что американская боеголовка, доставляемая МБР, уничтожит стандартную стартовую шахту, составляла менее 60 %. Даже при использовании четырех либо пяти дополнительных боеголовок, совокупная вероятность разрушения шахты никогда не превысила бы 90 % из-за проблемы «взаимного уничтожения», когда летящие боеголовки поражают друг друга. При количестве боеголовок более пяти ничего бы не изменилось. Может показаться, что 90 % – это достаточно высокая вероятность, но она недостаточна, если поставлена цель полного разгрома противника. Если вероятность поражения каждой из 20 мишеней составляет 90 %, то вероятность разрушения всех шахт – примерно 12 %. Следовательно, в 1985 г. американские МБР вряд ли могли уничтожить даже сравнительно небольшой ядерный арсенал противника.

Вероятность уничтожения одной стартовой шахты ядерным ударом с применением расщепляющихся боеголовок, доставляемых ракетой «Трайдент-2», достигает сегодня 99 %. А вероятность того, что заградительный огонь уничтожит все 20 мишеней, значительно превышает 95 %. Учитывая точность систем доставки, находящихся на вооружении американской армии, единственный вопрос – это безошибочное установление цели. Во времена холодной войны Соединенные Штаты усердно работали над выявлением района расположения советских ядерных сил и преуспели в этом. Вне всякого сомнения, главной задачей американской разведки сегодня является обнаружение небольших ядерных арсеналов потенциального врага.

Революция в точности влечет за собой еще одну важную перемену: появляется возможность нанесения контрсиловых ядерных ударов малой мощности, которые не приведут к большим потерям среди гражданского населения. Компьютерная модель Министерства обороны США под названием «Возможность предсказания и оценки опасности» (ВПОО) оценивает рассеивание смертельно опасных радиоактивных облаков после ядерного взрыва. В программу заложены данные о взрывной силе боезаряда, высоте взрыва, а также метеорологических условиях и демографии указанной местности. В частности, с помощью такой модели можно рассчитать, сколько выпадет радиоактивных осадков, в каком направлении подует ветер, сколько людей погибнет и будет ранено.

Результаты ВПОО были ужасающими. В 2006 г. группа ядерных аналитиков из Федерации американских ученых (ФАУ) и Совета по защите природных ресурсов (СЗПР) с помощью данной модели просчитала последствия американского удара боеголовками большой поражающей мощности по местам базирования китайских МБР. Хотя стартовые шахты расположены в сельской местности, модель выявила, что радиоактивные осадки выпадут на большой территории и это приведет к гибели 3–4 миллионов человек. Согласно результатам исследования, контрсиловые возможности Соединенных Штатов не дают желаемого эффекта, поскольку даже ограниченный удар приведет к гибели неприемлемо большого числа гражданских лиц.

Но США научились наносить ядерные удары по военным целям, которые кратно уменьшат потери среди мирного населения по сравнению с данными, полученными ФАУ и СЗПР с помощью компьютерной модели. А небольшие усовершенствования американского ядерного арсенала позволят намного сократить потенциальный сопутствующий урон.

Американское ядерное оружие сегодня настолько точно, что для нанесения успешных ударов достаточно имеющихся зарядов малой мощности вместо зарядов большой мощности, которые служили исходными данными для компьютерной модели. Для минимизации радиоактивных осадков детонация производится в воздухе, дабы бЧльшая часть радиации рассеялась в верхних слоях атмосферы. Мы смоделировали различные сценарии против того же набора мишеней, которые были заложены в модель ФАУ и СЗПР, но заменили наземные взрывы высокой мощности воздушными взрывами малой мощности. Количество возможных жертв снизилось с 3–4 миллионов до менее 700 человек – цифры, сопоставимой с потерями среди гражданского населения Пакистана в результате применения беспилотных самолетов, которые используются с 2006 г. Конечно, можно скептически относиться к любым моделям, учитывающим столь непредсказуемые факторы, как скорость и направление ветра. Но в наших сценариях площадь выпадания опасных радиоактивных осадков настолько ничтожна, что – независимо от направления ветра – число гражданских жертв минимально.

Критики могут поморщиться и содрогнуться, ознакомившись с подобным анализом. Понятно, что большинство из них скажут, что ядерное оружие нельзя применять в принципе. Но если Соединенные Штаты сохранят ядерные боеголовки для сдерживания ядерных ударов, понадобятся вооруженные силы, дающие возможность выбирать такие ответные действия, которые лидеры страны сочтут уместными в конкретной ситуации. Если единственно возможное возмездие заключается в уничтожении миллионов гражданских лиц, мало кто поверит в способность США проводить политику сдерживания.

Наиболее мудрым и справедливым вариантом было бы сформулировать для американского руководства альтернативы, которые не предполагают больших потерь среди мирного населения. Контрсиловой удар с применением обычных вооружений либо ядерных боезарядов малой или большой мощности чреват опасностью. Даже ничтожно малая вероятность того, что одна из неприятельских боеголовок уцелеет после такого удара, заставит, вне всякого сомнения, задуматься любого американского лидера. Но если в случае войны с применением обычных вооружений противник прибегнет к ядерному шантажу либо к ограниченным ядерным ударам, у американского президента должны быть реальные варианты ответных действий.

ХОРОШЕГО ПОНЕМНОГУ

В процессе перестройки ядерного арсенала и общей ядерной стратегии Соединенные Штаты должны позаботиться о сохранении трех важных возможностей.

Прежде всего, нужно сохранить ядерные боеголовки большой мощности (наподобие тех зарядов, которые установлены на наземных ракетоносителях и на подводных лодках), но в меньших количествах. Если американским военным придется уничтожать ядерный арсенал неприятеля в таких отчаянных обстоятельствах, что сопутствующий урон не будет считаться чем-то значимым, то подобное оружие обеспечит наибольшие шансы на успех. Оно максимально повышает вероятность поражения цели, пусть и ценой колоссального сопутствующего ущерба.

Соединенным Штатам нужны также обычные вооружения для подавления огневых сил и средств противника. В распоряжении военных уже имеется сверхточное неядерное оружие, способное уничтожать ядерные цели и объекты, и Пентагон поступит мудро, если сделает традиционные вооружения главным элементом «глобального удара». Такой удар предназначен для поражения любой цели в любой части земного шара менее чем за час. Обычные вооружения позволяют Соединенным Штатам подавлять огневую мощь противника, не переходя ядерного порога и не лишая жизни миллионы мирных жителей.

Чтобы проиллюстрировать возможности контрудара с применением обычных вооружений, мы смоделировали удар по 20 наземным целям (пусковым шахтам) с помощью бомбардировщиков B-2 и бомб, управляемых глобальной системой навигации (ГСН). Если сигналы ГСН будут приниматься без помех, то в результате этой атаки будет уничтожено большинство пусковых шахт, а с 50-процентной вероятностью – вообще все. Проблема обычных вооружений состоит в том, что, не обладая разрушительной мощью ядерного оружия, они зависят от высокой точности попадания. Если противнику удастся создать помехи для приема сигналов ГСН вблизи мишени, то вероятность разрушения современными бомбами всех 20 пусковых шахт практически равна нулю. Короче, обычные вооружения позволяют подавить ядерные силы противника с минимальным сопутствующим ущербом, но без гарантии успеха.

Третьей частью американских стратегических вооружений должны служить боеголовки малой мощности, точность наведения которых следует повысить (если это еще не сделано). Даже если бы атомные бомбы с ограниченной поражающей мощностью и крылатые ракеты, использующие инерционные системы наведения, были в два раза менее точны, чем их неядерные аналоги с ГСН-наведением, они могли бы сравниться по эффективности с ядерным оружием большой мощности, но при этом сопутствующий урон не превысит того, что может быть нанесен обычными бомбами.

Для повышения точности ядерных зарядов ограниченной мощности и крылатых ракет, находящихся на вооружении армии США, мало снабдить их системами ГНС. Пентагон не желает устанавливать ГСН на ядерные боеголовки, поскольку вражеские армии в состоянии создавать помехи той или иной интенсивности для сигналов ГСН вблизи своих наиболее важных военных объектов или срывать передачу сигналов, используя ядерные взрывы на большой высоте. Но ГСН все же может выполнять важную функцию. Соединенные Штаты уже преодолевали в прошлом помехи для сигналов ГСН. Что еще важнее, повышенная точность, обеспечиваемая ГСН хотя бы во время первой половины полета крылатой ракеты, то есть до того, как сигнал будет подавлен, зачастую достаточна для нанесения высокоэффективного удара с минимальным числом жертв.

Независимо от того, станет ли более высокая точность поражения следствием применения ГСН, инерционных систем наведения следующего поколения либо использования других технологий, высокоточные системы доставки зарядов ограниченной мощности должны стать основой американской стратегии ядерного сдерживания.

ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ЯДЕРНЫМИ РЕАЛИЯМИ

Критики могут возражать против подобных расчетов, доказывая, что при данном подходе ядерный арсенал оценивается по способности наносить удары, тогда как его подлинное предназначение – не способствовать развязыванию войн, а являться сдерживающим фактором. По мнению этих критиков, не имеет значения, способны ли ядерные силы США в военное время уничтожать китайские, северокорейские или (в будущем) иранские ядерные цели и объекты, а планирование такого рода непредвиденных обстоятельств неприятно и неуместно.

Но подобная критика лишена логики. Сдерживание зависит от способности воплотить угрозы в жизнь. Ее сохранение не означает, что Соединенные Штаты переходят от сдерживания к планированию ядерного удара; скорее способность осуществить угрозы является главным условием сдерживания либо устрашения.

Конечно, угроза сдерживания также должна быть реальной, то есть неприятеля необходимо убедить в неотвратимости ответного удара. Но сдерживание и устрашение превращаются в опасный блеф, если за ними не стоят реальные возможности или если угрозы неправдоподобны. Таким образом, силы сдерживания должны предоставлять в распоряжение наших стратегов и политиков возможность выбрать наиболее приемлемый ответ, если противник перейдет определенную черту. В ином случае союзники усомнятся в гарантиях США, враги – в серьезности угроз, а президент Соединенных Штатов столкнется с эскалацией ядерного конфликта, не имея приемлемых вариантов ответных действий. В более широком смысле любой аналитик либо политик, предлагающий ядерную стратегию, должен ответить на четыре фундаментальных вопроса: какие действия врага необходимо сдерживать? при каких обстоятельствах эти действия могут быть предприняты? с какими угрозами вправе выступить американский президент? дает ли имеющийся арсенал возможность реально осуществить эти угрозы? Не продумывая мрачных реалий политики устрашения, не прорабатывая возможных сценариев, Соединенные Штаты рискуют создать армию, которая не сможет помочь президенту сделать приемлемый выбор, а потому будет не в состоянии надежно сдерживать врагов США.

Второй аргумент против сдерживания и совершенствования возможностей контрудара состоит в том, что лекарство окажется хуже болезни. Способность нанести эффективный контрудар позволит предотвратить эскалацию ядерного конфликта в ходе военных действий. Неприятеля можно убедить в нецелесообразности размахивания ядерной «саблей», союзников – заверить в том, что Соединенные Штаты готовы их защитить. Если понадобится, это позволит США также и добиться смены режима в странах, угрожающих применением ядерного оружия либо фактически его применивших. Но проблема сдерживания ядерной эскалации осложнится, если неприятель запуган настолько, что возьмет на вооружение ядерную доктрину спускового крючка. В частности, способность Соединенных Штатов нанести сокрушительный ядерный удар и при этом не обречь на гибель миллионы гражданских лиц лишь сделает более реальной уже существующую угрозу эскалации в силу особенностей стандартной американской стратегии в военное время. Неприятель воспримет удары с воздуха по радарам, по системам связи, а также по ставке военного командования с применением обычных вооружений как предвестников упреждающего сокрушительного удара, если ему станет известно, что США обладают большим потенциалом нанесения ядерных контрударов.

Второй аргумент, конечно же, намного состоятельнее первого. Тем не менее преимущества сохранения способности осуществить эффективный контрудар перевешивают все издержки. Возможность нанесения мощного ответного удара должна внушить противнику, что эскалация войны с применением обычных вооружений приведет не к прекращению огня, а к разоружающей атаке. Помимо сдерживания и устрашения такие возможности обеспечат более гуманные средства защиты союзников, которым угрожает ядерная атака, а у американских лидеров появится способность добиться смены режима, если неприятель действует провокационно и непредсказуемо. Более того, опасность эскалации неизбежна, поскольку американский стиль ведения боевых действий обычными средствами предполагает ослепление противника и приведение его в замешательство. Если США будут располагать мощными средствами для нанесения контрударов, неприятелю придется отказаться от наращивания интенсивности боевых действий, даже когда он окажется в безнадежном положении. А если сдерживание не сработает, американские лидеры сохранят возможность избрать более приемлемый вариант ответных действий.

Ядерные силы, которые создают сегодня Соединенные Штаты, должны быть способны даже в самые мрачные времена выступать в качестве надежного сдерживающего средства. Многие из тех, кто советуют США существенно сократить ядерный арсенал и не придавать большого значения возможности нанесения ядерного контрсилового удара, не представляют себе, насколько трудно сдерживать неприятеля при ведении войны обычными вооружениями. Соединенные Штаты должны сохранить возможности для нанесения ответного ядерного удара, чтобы враг крепко задумался, прежде чем угрожать применением ядерного оружия, приведением его в повышенную боеготовность или нанесением первого удара. Наличие любого ядерного арсенала также дает лидерам США право выбора разных вариантов ответных действий при возникновении серьезной опасности во время обострения ситуации. Без правдоподобных и действенных вариантов ответа на удары по союзникам или американской армии сдержать такие атаки трудно. Если Соединенные Штаты не будут обладать необходимой мощью для нанесения контрудара, враги Америки сделают вывод (и, возможно, не без оснований), что стратегическое положение США за рубежом опирается исключительно на блеф.

Кейр Либер – адъюнкт-профессор программы безопасности на факультете дипломатической службы имени Эдмунда Уолша в Джорджтаунском университете.

Дэрел Пресс – адъюнкт-профессор управления в Дартмутском колледже и координатор программы войны и мира в Центре международного взаимопонимания имени Джона Слоуна Дики.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6 (ноябрь – декабрь) за 2009 г. © Council on Foreign Relations, Inc.