По следам \"Золота Колчака\" - от Урала до Токио

Председатель Комитета Госдумы по международным делам Константин Косачёв направил в Министерство иностранных дел и Министерство финансов России запросы, в которых просит уточнить информацию о том, что в банках США, Великобритании и Японии хранится около 500 тонн золота адмирала Колчака. Поисками следов этого богатства по просьбе \"Эха планеты\" занялся корреспондент ИТАР-ТАСС в Токио Василий Головнин.

В один из летних дней 1920 года к утыканной японскими пулемётами станции Маньчжурия на границе северо-восточного Китая и России прибыл видавший виды паровоз с несколькими вагонами. Поезд охраняли десятка два озлобленных вооружённых солдат под командой коренастого человека в пропотевшей гимнастёрке.
- Мы просим союзников временно принять наш груз и спасти его от конфискации, - объявил он в комендатуре, куда явился уже во френче с генеральскими погонами. - Я - генерал Петров, командующий тылом Верховного правителя России, признанного вашим правительством.

На станцию Маньчжурия со всех концов стекались остатки разбитой, потерявшей надежду колчаковской армии, в первую очередь - её наиболее дисциплинированные офицерские подразделения каппелевцев. Они собирались через территорию Китая перейти в Приморье - последний кусок России, где ещё не установилась власть большевиков.

Однако требования китайских властей были жёсткими: спасение от красного преследования гарантировалось только при условии сдачи артиллерии, пулемётов, а также казённых ценностей. Последнее напрямую касалось Петрова, в вагонах у которого был особый государственный груз - часть золотого запаса России. Положение было отчаянным, и генерал решил попросить союзников взять на время заботу о секретном имуществе, поскольку спасти его от китайцев другим способом было невозможно. Времени было мало, и Петров в обмен на груз получил только не слишком убедительную расписку в том, что слитки в ящиках передаются японцам временно, из соображений безопасности.

Сокровища после этого бесследно исчезли. Как, впрочем, и другие, куда более крупные партии русского золота, угодившего в начале прошлого века в руки наших соседей по Дальнему Востоку. Разговоры на предмет \"как бы вернуть потерянное\" ведутся уже давно, но безрезультатно.

\"Да нет у нас никаких документов\"

Позиция Токио по этому вопросу сформулирована давно и чётко: в стране нет российских ценностей, подлежащих возвращению. Именно это заявил в ответ на мой запрос представитель МИД Японии, когда вопрос о золоте уже поднимался несколько лет назад.

По словам дипломата, Москва в 1991 и 1995 годах просила Токио разобраться в проблеме. МИД Японии провёл расследование и в октябре 1996 года передал российским коллегам доклад о судьбе золота. Он не обнародован по сей день ни в Москве, ни в Токио, а на мои просьбы представить копию документа японские дипломаты лишь вежливо отвечают: \"Ваше пожелание изучается\".

Впрочем, несколько лет назад на прессконференции в Москве посол Японии в России Иссэй Номура сделал достоянием гласности хотя бы основные моменты доклада. По его словам, в ходе проведённого расследования МИД установил, что в 1916-1920 годах в Японию было доставлено 55 ящиков золотых монет и слитков из России. Они предназначались для оплаты военных поставок вначале царскому правительству, а затем Белой армии.

По словам посла, часть этих ценностей была истрачена на закупки вооружений и припасов, а часть была возвращена антибольшевистским силам в виде золота или деньгами по принятому тогда курсу. Помимо этого, сообщил Номура, был также расследован вопрос о займе, который во время Первой мировой войны царское правительство распространило в Японии опять же для оплаты военных поставок. Его сумма по нынешнему курсу составила примерно 70 миллиардов иен - более 650 миллионов долларов. Эти средства тоже частично использовали по назначению, а частично конфисковали японские власти в связи с истечением срока погашения займа и исчезновением царского правительства.

Короче, заявил посол, в 1996 году Токио пришёл к выводу: \"Все ценности были возвращены или оприходованы, и у Японии нет обязанности что-либо отдавать\". Похоже, Москве на это нечего возразить: МИД России даже не пытается начать официальные переговоры с дальневосточным соседом о судьбе пропавшего золота. \"Да нет у нас никаких толковых документов, - в сердцах говорил мне отечественный дипломат. - Только какие-то не имеющие юридической силы бумажки да путаные рассказы пожилых людей\".

Несколько из этих историй я слышал сам после того, как летом 1991 года в Москву на Конгресс соотечественников прибыл 69-летний калифорнийский бизнесмен Сергей Павлович Петров. Он первым поведал тогда, что его отец, колчаковский генерал, сдал японцам на хранение часть золотого запаса империи. Рассказ эмигранта вызвал бурю публикаций - одну фантастичнее другой.

Был ли последний поезд?

В 1915 году, уже после начала Первой мировой войны, правительство России решило эвакуировать свой золотой запас подальше от линии фронта. Около 500 тонн драгоценного металла в слитках и монетах были погружены в 28 вагонов и переправлены в Казань. Стоимость сокровищ вдвое превышала госбюджет Японской империи тех лет.

В августе 1918 года малочисленные, но хорошо организованные офицерские подразделения Каппеля с ходу взяли Казань, где хранился золотой запас погибшей империи. В ноябре 1918 года золото перегнали в колчаковскую столицу Омск, оприходовали в количестве 30 589 пудов и, говорят, примерно треть его потратили на оплату военных поставок. Военное счастье, как известно, недолго улыбалось адмиралу. 14 ноября 1919 года пал Омск - и тут, по мнению японских исследователей, начинаются первые загадки с золотом. Они уверяют, что судьбу ценностей достоверно можно проследить только до этого города. Когда он был взят в полукольцо Красной армией, глава действовавшей при ставке Верховного правителя японской миссии генерал Ясутаро Такаянаги обратился к адмиралу с предложением взять золото на хранение. Колчак, как уверяют исследователи в Токио, гордо отказался. А вслед за этим ценности были у Иркутска захвачены чехами, которые в обмен на свою безопасность и возможность эвакуироваться через Владивосток выдали красным и адмирала, и большую часть золота. Но, похоже, это далеко не все.

Давно ходят разговоры о том, что чешские легионеры увезли с собой часть колчаковских ценностей. Однако и к ним после падения Омска золото адмирала попало не целиком, уверяет японский историк Иосиаки Хияма.

Большие подозрения вызывает последний поезд, который сумел вырваться из Омска, когда туда уже вступали части Красной армии, говорит он. Документально установлено, что в его вагонах вместе с русскими офицерами был полковник военной разведки Сигэру Савада - связной между японской миссией и колчаковским правительством. По некоторым данным, в этом же поезде находилось некоторое количество золота из запасов Российской империи.

\"...Я принял ...золотые слитки...\"

Сведения японского историка в чём-то совпадают с рассказом калифорнийца Сергея Петрова: ведь он утверждал, что его отец сумел выехать из охваченного боями Омска на поезде из нескольких вагонов, где было 63 ящика с золотыми слитками...

Нет сведений о том, каким образом это золото было потом доставлено в Читу - скорее всего, его провезли в санях участники знаменитого \"Ледового похода\" - остатки колчаковской армии, поскольку Транссибирская магистраль была в руках чехов и красных. Сын генерала уверяет, что его отец привёз в столицу Забайкалья 33 ящика со слитками, из которых потом 11 были отданы формированиям владыки этого края - атамана Григория Семёнова. О том, что произошло потом на станции Маньчжурия, Павел Петров рассказывал неоднократно.

\"Оригинал вручённой отцу расписки я много раз видел в детстве, - говорит Сергей.

- Это был листок бумаги 25 на 15 сантиметров. Текст написан по-русски, а внизу был оттиск печати на японском. Смысл расписки был таков: \"Я принял от генерала Петрова на хранение золотые слитки в количестве 22 ящиков. Верну их тогда, когда поступит соответствующая просьба от отдавшего на хранение\". Далее перечислялись маркировка и номера ящиков со слитками. Внизу стояла подпись по-русски принявшего ценности представителя военных властей - подполковника Изоме\".

Петрова не раз переспрашивали, хорошо ли он помнит это имя. И каждый раз получали чёткий ответ: нет никаких сомнений, эти буквы впечатались в память на всю жизнь. Итак, надо было искать \"подполковника Идзомэ\", поскольку, по принятой ныне транскрипции, именно так должно писаться это имя. К счастью, Япония - страна прекрасно организованных архивов. И там можно найти списки офицеров, служивших в 1920 году на русском Дальнем Востоке или в Маньчжурии. Мало удовольствия, конечно, просматривать бесконечные фотокопии старинных формуляров, написанных давно вышедшими из употребления архаичными иероглифами. Поэтому можете представить наши чувства, когда вдруг на очередной странице мы увидели будничную запись: \"Рокуро Идзомэ, подполковник\".
Эта находка впервые косвенно подтвердила достоверность рассказа Петрова.

Переданное под расписку Идзомэ золото, судя по всему, прошло вовсе не по той категории, о которой говорил посол Номура. С большой долей вероятности можно предположить, что оно не учитывалось официальными документами, которые проверил МИД Японии. И эта \"неучтёнка\" распространялась не только на ящики колчаковского начальника тыла.

Писатель и исследователь \"тёмных пятен японского прошлого\" Сэйтё Мацумото в своём труде \"Раскопки истории эпохи Сёва\" приводит свидетельства военного переводчика Мацуи, который показал, что командование 14-й дивизии императорской армии захватило в Сибири большое количество золота. Он признался, что сам принимал участие в транспортировке ценностей в город Уцуномия, где находились казармы этой части. По словам переводчика, в деревянных запломбированных ящиках было золота на 10 миллионов царских рублей. Оно было тайно вывезено \"куда-то в сторону Токио\".

Подвиги 59-го полка

От японской столицы проложена скоростная автомобильная дорога \"Север - Восток\", по которой до Уцуномии несколько часов езды. Одна из частей сухопутных \"сил самообороны\" и сейчас занимает там военный городок. У казарм в Уцуномии нашлась своя достопримечательность - добротные ворота красного кирпича, построенные явно в позапрошлом веке.

- Да, это наша гордость, - пояснил представитель армейского отдела по связям с прессой. - Ворота когда-то вели в казармы 59-го полка 14-й дивизии. Это была знаменитая часть. Она имеет прямое отношение к России - принимала участие в сибирской экспедиции. Если интересно, можете посмотреть наш музей, там есть кое-какие материалы.

Листая ломкие страницы официального дневника полка, мы вчитывались в писарские записи, где, конечно, наивно было искать упоминания о сокровищах. Но то тут, то там мелькали лаконичные упоминания о добыче: \"...19 апреля 1920 года вступили в бой с бандитами у Красной речки. Противник полностью разгромлен. Взяты многочисленные ценные трофеи\". Кстати, офицер 14-й дивизии капитан Косабуро Ямасава в 20-е годы во время одного из скандалов проговорился (и это документально зафиксировано), что именно в апреле его боевые товарищи из 59-го полка захватили в России крупное количество золота. По словам обиженного по службе капитана, ценности под шумок присвоил начальник штаба дивизии, который ранее командовал 59-м полком.

Кстати, после описываемых событий в Японии вспыхнул скандал вокруг тогдашнего премьера, отставного генерала Гиити Танаки, одного из руководителей дальневосточной интервенции. Вернувшись из Сибири, он неожиданно возглавил крупнейшую в стране политическую партию и с её помощью был избран главой правительства. Однако почти сразу после этого один из представителей оппозиции с фактами в руках доказал: парламентские боссы в прямом смысле слова продали это кресло Танаке, который приехал из России баснословным богачом.

Ссылаясь на свидетелей, депутат Накано утверждал, что основой капиталов генерала стало огромное количество рус ского золота, которое близкие к нему военные присвоили в Сибири, отдав львиную долю своему командиру. Появились сведения, что та же 14-я дивизия, по различным данным, захватывала ценности в Амурской области, в казармах отступавших войск колчаковского генерала Розанова, а также в Приморье, где сокровища были попросту отняты у сподвижника атамана Семёнова - Калмыкова.

Во время парламентских атак на Танаку речь шла также о золоте, взятом в Хабаровске в феврале 1920 года, о других партиях драгоценного металла, отбитых у красных во время боёв у Александровки и Зеи в октябре 1919 года, о разграбленных приисках в Забайкалье, откуда вывезли большое количество золотого песка. Шум, короче, стоял страшный, но дело замяли - особенно после того, как расследовавший его чиновник прокуратуры погиб при таинственных обстоятельствах.

Мечты о 80 миллиардах

Ну, а генерал Павел Петров после сдачи своих ящиков подполковнику Идзомэ после долгих скитаний переехал в Шанхай, где открыл фотостудию. Жизнь, казалось, налаживалась, но в начале 1932 года в судьбе Петрова произошёл очередной крутой поворот: он объявил близким, что едет в Японию. Руководство эмиграции, сообщил генерал, уполномочило его судебным путём вернуть незаконно захваченное золото.
Петровы поселились в прекрасном доме с прислугой. У бедного шанхайского фотографа неожида

но оказались для этого и немалые средства, и широкие связи в токийских кругах, которые вряд ли можно было объяснить только поддержкой вождей белой эмиграции.

- Да, отцу давали деньги японские военные, - подтвердил Сергей Петров. - Но я не знаю, кто были эти люди. Зато я навсегда запомнил снежное утро 26 февраля 1936 года, когда в Японии начался неудачный переворот, устроенный одной из армейских группировок. Не знаю, что тогда случилось, но мы в один день утратили благополучие и вынуждены были переехать в бедный домишко на задворках Иокогамы.

Зимой 1936 года потерпела поражение самая радикальная группировка японских военных, мечтавших о режиме по гитлеровскому образцу. Некоторые из них были казнены, другие отправлены в тюрьмы и отставку. Ушёл в тень покровитель мятежников - генерал Садао Араки. Этот убеждённый милитарист участвовал в сибирской интервенции, имел тесные связи с атаманом Семёновым, другими деятелями белой эмиграции.

Похоже, именно Араки и его сторонники по неизвестной для нас причине финансировали Петрова и его процесс. Однако после 1936 года всё пошло прахом: после серии провальных для генерала слушаний иск был отклонён - в 1940 году дело о золоте закрыли. Сергей Петров признался, что его отец был вынужден продать расписку полковника Идзомэ своим соперникам, чтобы погасить судебные издержки. На эти же деньги генерал с семьёй почти одновременно с началом Второй мировой войны на Тихом океане уехал из Японии в США. Сергей уверял, правда, что отец сделал фотокопии расписки. Но они тоже потеряны и в лучшем случае могут валяться где-то в архиве Музея русской эмиграции в Сан-Франциско.

Оптимисты в России утверждают, что в Японии с учётом процентов \"находится сейчас нашего золота на 80 миллиардов долларов\". Токио же уверен, что может без проблем отчитаться за те царские и белогвардейские ценности, которые поступили в его распоряжение официальным путём до и после Октябрьской революции. Что же касается золота Петрова, Калмыкова, Розанова и других сокровищ, то мы, боюсь, никогда до конца не узнаем о их судьбе.