Глубокая провинция России на обочине цивилизации

Аэродромы заросли лесом, маломерные суда сгнили, дороги условно проезжи только зимой… Многие поселки и даже города на севере Европейской части России отрезаны от Большой земли. Их транспортную доступность в экстренных случаях обеспечивают лодки, оленьи упряжки, резиновые сапоги. Территориальная целостность страны утрачивается уже в окрестностях Костромы. Корреспонденты «России» выяснили глубину и причины разрыва.

Мурманская область: нелетная обстановка

Село Краснощелье находится на левом берегу реки Поной. Летом сюда можно добраться только вертолетом или самолетом. Зимой – по так называемому саннику, на вездеходе. Еще 15 лет назад транспортное сообщение с селом осуществлялось четыре раза в неделю – малая авиация доставляла продовольствие, другие необходимые товары. Теперь всего дважды в месяц, и то если позволит погода, летает Ан-2. На борт он берет, помимо пассажиров, тонну продовольствия, медикаменты, почту.

«Крупу, сахар, другие необходимые товары завезли еще зимним транспортом, – рассказывает жительница Краснощелья. – Крупы у нас пока в достатке. Но давно нет спичек и чая. Дети кефира хотят, соков, а ничего нет».

Малая авиация – больной вопрос для всей «отдаленки» Ловозерского района. По заключенному местной администрацией муниципальному контракту обеспечивать воздушное сообщение между райцентром и населенными пунктами должна Мурманская авиационная компания. С весны, когда заканчивается действие санника, на «крылья» единственная надежда. Но в этом году и она почти растаяла. У авиационной компании истек срок сертификата эксплуатанта, то есть разрешения на выполнение рейсов.

Хотя проблема еще и в том, в чьих руках взлетно-посадочная полоса, аэродромное хозяйство. Сегодня они в собственности той же авиакомпании. Пожелай другой перевозчик работать на местных линиях, без согласия хозяина аэродромов ни сесть, ни взлететь.

«Работники, обслуживающие взлетно-посадочные полосы, жалуются, – говорит глава сельского поселения Ловозеро Светлана Пидгаецкая, – что не получают зарплату и могут просто поувольняться. А мы тут какие помощники? Предприятие частное. Страшно еще то, что стоящие без дела самолеты и топливо толком не охраняются, до беды недалеко. Руководство же компании никаких мер не принимает».

«Интернированные» ловозерцы обратились в региональное правительство: нельзя ли области взять на себя наземное авиационное хозяйство, и тогда многие трудности были бы устранены. А пока, лишившись сертификата, Мурманская авиационная компания пытается привлекать сторонние фирмы. Такое положение, конечно, временное, поясняют в региональном министерстве промышленности, транспорта и энергетики, правительство проводит большую работу, чтобы возобновить воздушное сообщение, вопрос на постоянном контроле у губернатора. Область готова взять под свое крыло взлетно-посадочные площадки. Согласие собственника получено. Единственное условие – чтобы цена была приемлемой. Правительство области намерено провести независимую экспертизу. Но компании еще предстоит предоставить необходимые правоустанавливающие документы. А они пока у авиационной компании не готовы. Сколько на это потребуется времени, неизвестно.

Коми: проезд с риском для жизни

Дорожная специфика огромного, занятого по большей части тайгой и болотами края такова, что приполярные города, в том числе такой крупный, как Воркута, не имеют автомобильной связи с югом республики, даже со столицей – Сыктывкаром. Сообщение с северо-восточными районами Коми поддерживается поездами и самолетами. Но значительная часть республики находится в отрыве от Большой земли. В советское время проблему решали малой авиацией. Из Сыктывкара можно было по вполне доступной цене долететь до любого райцентра, а оттуда местным бортом – до отдаленного села или деревни. Воздушные мосты существовали и между соседними районами. Но сейчас большинство сельских аэропортов заброшены, летные поля зарастают лесом или застраиваются. Судя по всему, власти не верят в скорое возрождение малой авиации.

Проблема особенно актуальна для двух крупных северных районов – Ижемского и Усть-Цилемского. Они находятся в стороне от железной дороги (от ближайшей станции Ираель до Ижмы более сотни километров, до Усть-Цильмы еще дальше). Автомобильная трасса есть, но в таком состоянии, что проехать по ней может далеко не каждый. Корреспонденту «России» доводилось бывать здесь зимой, и даже в это время на участке дороги, называемом «ираельский серпантин», буксовали и съезжали в кювет машины. А летом по грунтовке проехать еще сложнее – автомобили вязнут в грязи, образуются многокилометровые пробки. Весной и осенью песчаная колея превращается в болото, в октябре, по словам дальнобойщиков, на преодоление 70-километрового участка они тратят 15–17 часов. Причем непроходима не вся дорога, а только ее часть от Малой Перы до поселка Нижний Одес. Но проблема пока не решается, хотя за то, чтобы привести «дорогу жизни» (так ее называют на севере) в порядок, активно выступают и жители соседнего региона – Ненецкого автономного округа, для жителей которого путь через Ижму – единственная автомобильная связь с материком.

Транспортные проблемы также остры в Удорском и Троицко-Печерском районах. В последнем капитальных вложений требуют трассы Комсомольск – Якша, Палью – Приуральский, множество лесовозных дорог. Строительство шоссе от Айкина до центра Удорского района – Кослана было начато еще в 1980-м. Первое время работы велись ударными темпами, однако в 90-е финансирование прекратилось. Летом автотранспорт идет из района в Сыктывкар через Архангельскую область по объездному шоссе протяженностью 500 километров. Доехать до столицы республики и обратно напрямую можно только зимой. Но даже бывалые водители признают, что это рискованно.

Архангельская область: ухабы местного значения

В Архангельской области до некоторых отдаленных сел не добраться никак. Жители Мелентьевского, что в Коношском районе, страдают уже который год. Ни к поселку, ни тем более по нему проехать невозможно, особенно в распутицу. Единственный «транспорт» через ямы да ухабы – собственные ноги в резиновых сапогах. Лишь в прошлом году ситуация сдвинулась с мертвой точки. Строители отсыпали 2,5 км, нынешним летом продолжили. Это, конечно, не асфальт, но грунтовка даже надежнее.

В подобном положении и другие населенные пункты. Дороги – по большей части (7852 км) местного значения – оставляют желать лучшего, их ремонтом должны заниматься муниципальные власти, но у тех своя отговорка: не хватает бюджета, поэтому латание ям начинается, когда проехать уже невозможно.

Областная администрация отмечает и ухудшение финансового положения муниципальных пассажирских предприятий. Основная причина – несовершенство законодательства, регулирующего порядок возмещения расходов, понесенных перевозчиками на льготников. Поэтому рейсы в отдаленные населенные пункты отправляются реже, а бывает и вовсе отменяются. Власть пытается найти решение, договаривается с муниципальными транспортниками.

Но если куда-то еще можно добраться автобусом или поездом, то в Заполярный район Ненецкого автономного округа – только самолетом. А у авиапредприятия свои проблемы. Нехватка средств довела до того, что в мае нынешнего года связь с окружными селами прервалась. Районные депутаты обратились к губернатору Илье Михальчуку с просьбой принять неотложные меры по обеспечению работы местных воздушных линий. Областной центр погасил 25-миллионную задолженность перед авиаотрядом, полеты возобновились, но чрезвычайная ситуация может повториться в любой момент.

Карелия: труднодоступны даже дачи

Радость жителей далекого поселка Шала оказалась недолгой. Сообщение с ним было открыто только в начале августа, но теплоход «Капитан Корсаков», рассчитанный на 108 пассажиров, еле-еле вернулся из первого рейса. Сломался. Как пояснили в министерстве экономического развития Карелии, проблема не в ветхости судна, а в обычной неисправности. Теплоход стал на прикол, ждет, пока привезут необходимую деталь. Чиновники пообещали, что «Корсаков» будет снова возить пассажиров, как отремонтируется. Правда, навигация уже заканчивается.

Проблемы с водными пассажирскими перевозками возникли еще в прошлом году. Так получилось, что после торгов на аренду причалов Петрозаводска и музея-заповедника «Кижи» плата за швартовку увеличилась впятеро. Естественно, выросла и стоимость билетов. Но если туристы, приезжающие посмотреть Кижи, могут выложить за поездку туда и обратно тысячу с лишним рублей, то для жителей окрестных деревень это непомерная цена. Дело закончилось тем, что договор с арендатором расторгли. Подыскали нового, который обещал приемлемые цены. И тем не менее поездки на собственные дачи, которые находятся на островах Онежского озера, для многих жителей Петрозаводска стали невозможными. Раньше платили 60 рублей за билет, теперь – минимум 300.

«Необходима конкуренция, – уверен премьер-министр правительства Карелии Павел Чернов. – Если на Онежском озере будут работать хотя бы несколько компаний, уменьшатся и вероятность срыва рейса по той или иной причине, и стоимость проезда. Пока пассажиров обслуживает один перевозчик, риск велик. Правительство Карелии выделило на поддержку перевозок на этих линиях миллион рублей».

Добраться из Петрозаводска в тот же поселок Шала можно если не по воде, то кружным путем, через Пудож, с которым есть автобусное сообщение. Но для многих транспортная доступность здесь и заканчивается. В Пудожском районе есть населенные пункты, куда автобусы не ходят вовсе. Лишь в так называемый хлебный день, раз или два в неделю, приезжает продуктовая автолавка. Надо по делам в райцентр – выходи из положения сам.

По данным министерства экономического развития республики, плотность автомобильных дорог общего пользования с твердым покрытием составляет в Карелии 37 км на тысячу кв. километров площади; средний показатель по России – 44, в Финляндии – под 200. Но даже то, что есть, не отвечает современным требованиям. Везет лишь тем населенным пунктам, которые расположены вблизи федеральной трассы Кола, которую стараются поддерживать в приличном состоянии. А в глубинке такие колдобины, что при всем желании больше 30 км в час не разгонишься.

Ленобласть: ворота в чистом поле

Отрезанными от «цивилизации» периодически оказываются сотни поселений и даже города, поскольку железнодорожная сеть в регионе крайне неразвита, а проехать к ним на автомобиле практически невозможно. По данным депутатов областного Заксобрания, состояние 80% дорог оценивается на «неуд». Кроме того, хотя 64% трасс и обозначены в дорожном реестре как асфальтобетонные, многие по факту давно таковыми не являются.

Самая проблемная – восточная часть Ленобласти, переходящая на севере в тайгу. Проехать из Тихвина или Пикалева в Будогощь удается только в сухую погоду. В сезон дождей и в теплые зимы дорога разбивается лесовозами. От Заозерья до Пустыни местным жителям приходится подчас и летом ходить пешком.

На юго-западном направлении тоже не без проблем. На территории заповедного Мшинского болота, располагающегося на границе Гатчинского и Лужского районов, до многих поселений можно добраться по тропам через гати только летом. Это настоящий охотничий рай, но снабжение жителей продуктами и предметами первой необходимости сильно затруднено. Путешествие на перекладных до железнодорожной станции – почти экстремально, приезд «скорой помощи» – чудо. Правда, в последнее время фирма Coris, располагающая парком вертолетов, сумела организовать помощь на дому и транспортировку больных в стационары.

Нелегко приходится и жителям Кингисеппского района, прежде всего – поселка Вистино, его сейчас активно продвигают как новый перспективный порт, входящий в комплекс вместе с действующей по соседству Усть-Лугой. Тут началась реализация сразу нескольких крупных терминальных проектов, а дороги остались прежними, то есть преимущественно грунтовыми. Местные жители не раз отправляли жалобы в федеральные и областные инстанции, устраивали акции протеста. «Ремонт Таллинского шоссе запланирован только на 2011 год. К этому моменту трасса придет в такое состояние, что ездить по ней будет невозможно. В Вистино перевозчики уже нередко отказываются доставлять продовольственные товары, так как ремонт машин им обходится дороже, чем оплата транспортировки», – замечает Андрей Клягин, руководитель инициативной группы жителей Кингисеппского и Ломоносовского районов.

Губернские власти понимают, что из-за слабой дорожной сети тормозится развитие Ленобласти в целом. Притом что регион становится главными морскими воротами, концентрирует основные транспортные потоки Северо-Запада. Губернатор Валерий Сердюков сформировал новое ведомство – Комитет по транспорту и транспортной инфраструктуре. Одна из его функций – стратегическое планирование развития дорожной сети.

Вологодчина: магистральное направление

Семь лет назад после завершения строительства дороги на Вытегру последний из райцентров был соединен с областной столицей асфальтобетонной магистралью. С той поры больших проблем с сообщением нет: к услугам жителей – многочисленные междугородние автобусы и маршрутные такси. Вместе с тем стремительное развитие автомобильного транспорта привело к не менее быстрому закату гражданской авиации. И если еще в середине 80-х аэропорт Вологды был связан постоянными рейсами с 20 с лишним городами и крупными селами, то теперь в расписании остались лишь два внутриобластных маршрута – до Великого Устюга и Кичменгского Городка, причем не чаще раза в неделю. Не выдержал конкуренции с автобусами и пригородными поездами (особенно после появления скоростных электричек) и некогда сверхпопулярный речной транспорт. Вместо ставших на прикол «Метеоров» и «Ракет» водную гладь Волго-Балта бороздят разве что туристические теплоходы.

Трудности с транспортом эпизодически возникают в населенных пунктах Великоустюгского района, отрезанных от главных автодорог Сухоной и Малой Северной Двиной. Летом и осенью здесь работает паром, зимой берега рек соединяет переправа. Но во время ледохода и ледостава поселки на полторы-две недели утрачивают связь с райцентром. Впрочем, выход на Большую землю, пусть и окольным путем, у них все-таки есть – через сопредельные районы Кировской и Архангельской областей.

Еще несколько лет назад под вопросом была доступность многих лесных поселков, находящихся на узкоколейках, – Томашки, Дружбы, Согорок. После развала здешних леспромхозов присматривать за ведомственной веткой – а именно по ней завозили продовольствие и раз в сутки курсировали прицепные пассажирские вагоны – оказалось некому. Некоторые участки железной дороги в буквальном смысле рассыпались, жители оказались в транспортной блокаде. Первоначально людей пытались переселить, но тут власти столкнулись с тем, что уезжать из родных домов, пусть и оставшихся без магазинов, телефонной связи, а то и света, соглашались единицы. Из областного бюджета пришлось выделять многомиллионные суммы на строительство автомобильных дорог и новых линий электропередачи. К началу 2008-го эти работы были в основном завершены.

Костромская область: засады на пути

Регион, находящийся почти в центре Европейской части России, по идее не должен испытывать проблем с транспортной доступностью любого из районов. Но на деле до одних населенных пунктов можно добраться только летом, в другие вообще не попасть. Причины разные – от отсутствия дорог до отвратительной работы общественного транспорта.

В области активно обсуждается развитие туризма, но «забывается» то, что в места, куда приглашают гостей, нет пути. Например, село Завражье в Кадыйском районе, родина режиссера Андрея Тарковского и мыслителя Павла Флоренского, практически изолировано от окружающего мира. Сюда лишь раз в сутки ходит автобус, последние 40 километров по проселку даются ему с трудом. А потому область рискует потерять туристические бренды: например, кинофестиваль памяти Андрея Тарковского проводится в Юрьевце Ивановской области, который отделен от Завражья Горьковским водохранилищем и где есть более или менее приличный аэропорт. Из-за ужасных дорог страдают и другие проекты – «Иван Сусанин – герой земли русской», «Щелыково – родина Снегурочки». Туристические компании отказываются возить гостей по костромским дорогам. Сейчас ситуация начала исправляться, во всяком случае трассу до поселка Сусанино, который всего в 60 км от областного центра, отремонтировали.

Налаживается и авиасообщение. Еще совсем недавно аэропорт был на грани закрытия, усилиями региональных властей его удалось сохранить. Помимо рейсов в Москву, Воронеж, Анапу выполняются и внутриобластные. Но вертолет в отдаленные поселки отправляется всего два раза в неделю и только летом. Уже шестого сентября он совершает последний рейс. После этого жители многих населенных пунктов оказываются в изоляции. Разумеется, при желании можно проехать и зимой. Но для этого потребуется как минимум хороший внедорожник или грузовик. Именно на них привозят продукты, в некоторые села – из соседних областей. Ни о каком общественном транспорте в большинстве случаев нет и речи. В крайнем случае до областного центра можно добраться с несколькими пересадками. Но если билет на вертолет стоит порядка ста рублей, то за автобусы придется заплатить в несколько раз больше. Поэтому с сентября по май жители стараются сидеть дома. Попасть в это время на Большую землю можно разве что на санитарном вертолете.

Когда-то в области большую роль играл речной транспорт. Но маршруты позакрывались и несколько крупных населенных пунктов оказались изолированными от мира. Например, на водной границе Костромской и Ярославской областей расположены села Сандогора и Слобода. Чтобы попасть по суше из одного в другое (расстояние по прямой – всего три километра), надо проехать почти 200 верст. Вся проблема – в речушке шириной около 200 метров, через которую нет ни моста, ни переправы.

Географические препятствия усугубляются ужасным состоянием автобусного парка. Рейсы существуют, но далеко не факт, что доехать до нужного места получится вовремя. Автобусы часто ломаются в пути или просто не выходят на маршрут. Был случай, когда ранним утром к костромскому АТП подъехала машина ДПС. Первый же автобус, остановленный для проверки, вернули обратно как не соответствующий требованиям безопасности, а предприятию выписали штраф. Остальные водители, узнав про «засаду», решили попросту не выезжать из гаража. И прятались там несколько часов, пока патруль не снялся. Все это время пассажиры, купившие билеты, сидели на вокзале в недоумении по поводу задержки рейсов.