Чем Газпрому интересен фаст-фуд

Компания идет в бизнес фаст-фудов и сетевой торговли, все большее превращаясь в «жирного кота» периода краха СССР

Компания «Газпром» примеривает на себя библейскую роль. Как Спаситель накормил толпу пятью хлебами и двумя рыбами, так газовый холдинг намерен подкормить россиян в собственной сети фаст-фуд под названием «Нарасхват». Сеть откроет «дочка» «Газторгпромстрой», для чего компания планирует открыть около 400 магазинов и закусочных, которые ранее обслуживали только сотрудников «Газпрома».

Бизнес-план амбициозен: предполагается, что компания займет на рынке пятое место среди таких брендов как «Магнит», Х5 Retail Group, «Копейка» и «Дикси». Правда, большинство супермаркетов и ресторанов откроются в Сибири и на Урале. Однако закусочные могут появиться и в Центральном федеральном округе.

Чем объяснить странный интерес газовиков к гамбургерам, рассуждает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич.

«СП»: – Андрей Павлович, «Газпром» и фаст-фуд – очень странное сочетание. Почему оно вообще возникло?

– Ключевая проблема здесь – в явлении, которое называется «качество экономических агентов». Суть в том, что важно не только количество впрыснутых в экономику денег, но и как они распределены в социуме. Когда деньги сосредоточены всего у нескольких экономических агентов, количество денег в экономике положительной роли играть не будет.

В этом случае нет конкурентной среды. Эти агенты, при наличие большого количества денег, могут заниматься чем угодно, и с любой эффективностью. Все равно они будут зарабатывать больше и больше, независимо от того, хорошо они ведут свой бизнес, или плохо.

Они находятся в настолько привилегированном положении, что могут позволить любые издержки. В итоге в обществе возникает тенденция, когда все больше и больше бизнеса будет оставаться под контролем нескольких финансово-промышленных групп.

Им просто некуда девать деньги. У них, у того же «Газпрома», становится так много денег, в результате того, что происходит в нашей экономике, что они начинают лезть в совершенно немыслимые сферы. У «Газпрома» и так полно непрофильных активов, а теперь они идут в торговлю и общепит. Не за горами время, когда останутся только газпромовские торговые сети и рестораны.

«СП»: – Может, для экономики это хорошая перспектива?

– Для экономики это тупиковая ситуация. Когда деньги есть, и нет смысла париться, как работать лучше. Обычная глупая иллюзия – что покупатели активов будут заинтересованы в эффективности вложений, будут желать получить выгоду. Это обывательский разговор. Желание, возможно, существует. Но оно совершенно разное для человека, у которого торговая сеть – профильный и единственный бизнес, единственный способ выжить.

И совершенно другое у человека, который не знает, куда девать деньги, и покупает все, что оказывается в зоне его видимости. Это разные вложения, и в случае «Газпрома» мы имеем дело с вложениями второго порядка. Компания покупает по принципу: почему не вложить, раз есть деньги. В этом случае можно работать спустя рукава. В случае чего такие компании получат еще кредиты от «Газпрома». Раз так – они будут занимать все большую долю рынка с все меньшей эффективностью. Если на рынке окажется торговая сеть, которая работает хорошо, но не имеет бесконечного финансового ресурса, и компания, которая работает плохо, но такой ресурс имеет, вторая компания вытеснит с рынка первую.

«СП»: – Чем это грозит?

– Это вариант классической теории ухудшающегося отбора. Там, где кто-то начинает реализовывать плохой товар, и плохой товар или услуга доминирует, то производители хороших товаров и услуг дискриминируются. Потребитель начинает оценивать все, исходя из плохого уровня. Это называется «ухудшающийся отбор». Плохое в этом случае со временем вытеснит хорошее. Рынок разрушается от этого, потому что все больше людей начинают исходить из того, что им продают только плохое. В индустрии развлечений петь хорошо невыгодно, если все кругом поют плохо: нет смысла затрачивать лишние усилия. То же присутствует в торговле и общественном питании, особенно при наличии больших инвестиций.

«СП»: – Чего же государство молчит?

– Думаю, государству следовало бы следить за подобными вещами. Во всем мире следят, экономическое регулирование в том и состоит, что контролирующие органы смотрят, не происходит ли проникновения тех или иных структур в различные отрасли, нет ли нарушения конкурентного баланса. Этим и занимаются министерства экономики развитых стран. А если завтра «Газпром» полезет в строительство, послезавтра – в сферу услуг? Что же это, будет сплошной «Газпром»? Как такая экономика может развиваться? Наличие тех или иных финансовых групп в разных отраслях должно сдерживаться, иначе в какой-нибудь Америке давно бы была единая компания. Все бы компании слились, и одна, самая крупная, все бы купила.

«СП»: – Желание «купить все» может усиливаться по мере кризиса?

– Думаю, да. Людям, у которых нет жировой прослойки, оказывается все труднее работать, и все больше может возникать полубюрократических бизнесов. Это так называемая проблема «жирных котов», известная по концу советского периода. В СССР, перед его развалом, расплодились «жирные коты» – большие производственные объединения, концерны, у которых было очень много всего, и которым все было по барабану. Как ни пытались побудить их снижать издержки, что-то улучшать, мотивировать, контролировать, – все было бесполезно. «Жирные коты» не хотели ничего делать. В итоге СССР развалился через некоторое время.